Проделки Совести

Случилось это поздним летом, когда отбесновался зной, когда печальные рассветы мир покрывали пеленой холодною, как нос у кошки... К финалу шел двадцатый век...

Стоял хороший человек у дома под моим окошком, сметал опавшую листву с сырой асфальтовой дорожки, а я к нему на рандеву в неясных чувствах собиралась, забыв подробности учесть... И в это время оказалось, что есть проблема - совесть есть. И совесть эта - просто дура! Дурнее не видал никто!

Она в глаза мои взглянула и тихо молвила: "Ты что? Куда так резво ты несешься, как мотылек на яркий свет. Стыдись, ты матерью зовешься, тебе давно не двадцать лет, а - тридцать! с хвостиком! Ты слышишь? Пора серьезней быть уже! Сварила б лучше борщ сынишке, подумала бы о душЕ..."

Я осторожно и негрубо пыталась гнев ее унять: "Послушай, милая подруга, попробуй и меня понять. Я так устала вечно думать, болят извилины мои! Хочу я плыть дорожкой лунной, чтоб голосили соловьи шальными темными ночами, чтоб пахла нежностью трава..."

Мне Совесть строго отвечала: "Твоя в порядке голова?! Очнись, ты в этих водоемах похожа будешь на топор. Разумнее остаться дома, оставим бесполезный спор!"

Твержу в ответ уже со злостью: "Довольно! Хватит, отвяжись! Никто забот твоих не просит, отстань, не суйся в мою жизнь! Я без тебя уйду из дома, уйду и точка, хнычь-не хнычь! С тобой мы больше не знакомы - сиди теперь одна, как сыч! Сейчас я в шкаф тебя закрою, на антресоли запихну... Надену платье голубое и в набежавшую волну страстей своих нырну с размаха, туда, где совесть - не нужна..."

Сказала эта дрянь из шкафа: "А дома ждет его жена...

И дети - с насморком и кашлем... И, может быть, старушка-мать... " Спиной я повернулась важно и стала локоны взбивать, включила шустро фен. И даже один разрисовала глаз - он на лице сиял отважно, пылал, как факел, и не гас. От окон холодом тянуло... "А вдруг он там совсем замерз?" - терзалась я...

Но Совесть (дура!) из шкафа высунула нос: "Он там простудится в аллее, потом - лечебницы, врачи... Когда чахоткой заболеет, кто станет хворь его лечить? Не ты, змея! Жена, бедняжка! Проблемы - ей! А чья вина? Мне стыдно за тебя и страшно - в тебя вселился Сатана!!!"

"Заткнись!" - я в гневе отвечала. "Не каркай! - он здоров, как бык! Он не встречается с врачами и к разным трудностям привык. Ворчишь, как древняя старуха - врачи, лечебницы, жена... Тебя прихлопну я, как муху, мне совесть больше не нужна! Ты - ненасытная волчица! Когда подавишься ты мной? Ну, что еще должно случится, чтобы рассталась я с тобой?! Клянусь, дойдет у нас до драки - я буду бить тебя три дня..."

Глазами преданной собаки смотрела Совесть на меня. Шептала: "Значит, драться будешь? (В глазах ее росла беда...) Опомнись, ты его не любишь! И не полюбишь никогда!" От непрерывных издевательств моя гудела голова... Устало я сказала - "хватит", - и поняла - она права. Не полюблю. Обидно. Точка. (Чего б его не полюбить?) Я слезы вытерла платочком и борщ отправилась варить.

А за окном - по той дорожке, где ветерок листву кружил, уставший человек хороший из моей жизни уходил. Уйдет! И ни о чем не спросит! Еще один нелепый грех... Уходит. Наступает осень. Он был хороший человек.

А я? Я - с Совестью осталась, с которой мы теперь друзья, на пару с ней мы встретим старость... Довольна? - Дурочка моя...