Александр Гильман. Кто первым плюнул в суп соседу?

Но есть и еще одно, более глубокое сходство. В свое время один общественник из такого суда жаловался мне на гнусность человеческой природы. Каждая жалобщица, свято негодующая по поводу подлого поведения оппонентки, если чуть покопаться, сама в прошлом совершала столь же омерзительные поступки и по простоте душевной охотно про них рассказывала.

Мажейкяй находится на самом севере Литвы, связан с Елгавой железной дорогой длиной 96 км, из которых примерно 19 проходят по литовской территории. Так злые литовцы разобрали рельсы, теперь в Елгаву, которую никак не объедешь, надо груз везти через Шяуляй, а это 170 км, из них примерно 150 по Литве. Железнодорожный тариф зависит от расстояния. Если маршрут проходит по разным дорогам, то доходы делятся пропорционально длине пути по территории дороги.

Итак, по прямому пути Литовская железная дорога получает за 19 км, по кружному — за 150. А еще экономия от вывода из эксплуатации этих самых 19 км. Плачут клиенты, которым стало платить втридорога, но железная дорога — монополист, без нее не обойтись, она слезам не верит. Вот Латвия и нажаловалась в Евросоюз. Казалось бы, правда наша?

А давайте посмотрим на эту проблему поглубже: откуда вообще взялся великий город Мажейкяй и ведущие к нему железные дороги? Дело было давно, в семидесятые годы девятнадцатого века. Бурно развивался лиепайский порт, и чтобы обеспечить экспорт украинского хлеба и угля к нему построили Либаво-Роменскую железную дорогу.

Если вы когда-нибудь ездили из Риги в Крым, то значительной частью ее пользовались: она ведет из городка Ромны Полтавской области через Гомель, Минск, Вильнюс, Шяуляй в Мажейкяй и дальше в Лиепаю.

Но в Лиепаю надо было ездить не только с Украины, но и из Риги. Поэтому из Елгавы, где железная дорога уже была, по кратчайшему расстоянию к ней была построена ветка. Присоединена эта ветка была именно в тогдашних Можейках, и забытое богом местечко стало вдруг крупным железнодорожным узлом. Это, несомненно, через десятилетия повлияло на решение построить там огромный завод.

Потом российская империя распалась, Либаво-Роменская дорога стала проходить по четырем странам. Латвия с Литвой отчаянно спорили за право обладать мажейкяйским узлом. Соседи победили, Латвии пришлось строить свою дорогу из Елгавы в Лиепаю через Салдус. Затем в советское время Лиепайский порт использовался в основном в военных нуждах, что тоже не увеличивало грузопоток. Но тем не менее до 90-х годов железная дорога существовала.

А потом Латвия стала независимой и решительно разобрала рельсы от Лиепаи до литовской границы. Тогда никого не волновало, что мажейкяйскому бензину отрезается кратчайший путь не только к лиепайскому, но и к клайпедскому порту. Дело в том, что во время Первой мировой войны захватившие эту территорию немцы построили железную дорогу от латвийского городка Приекуле на этой самой Либаво-Роменской дороге в Клайпеду, которая была тогда прусским Мемелем. Везло Прибалтике с оккупантами! А не стало рельсов в Приекуле — не проехать коротким путем из Мажейкяя в Клайпеду, приходится сначала двигать полсотни верст в противоположном направлении до станции Куршенай.

И вот заключительный этап коммунальной склоки. Если бы Латвия обвинила Литву, что та мешает снабжению бензином отечественного автомобилиста или экспорту этого бензина через Ригу — все бы выглядело более или менее прилично. Но наши идиоты, как те склочницы из коммуналок, написали донос сами на себя: дескать, литовцы не дают отправлять бензин через Лиепаю, чтобы облегчить его транспортировку через Клайпеду. Характерно, что по прямой от Мажейкяя до Лиепаи около 100 км, а через Елгаву — почти 300. Так кто кому помешал? И кто первый начал рельсы в металлолом сдавать?

На самом деле споры между соседями — дело житейское, и в международных отношениях без них, к сожалению, не обойтись. Но апеллируя к справедливости и добрососедству, не грех было бы вспомнить о собственном эгоистичном и недальновидном поведении.