Старинное предание

Дедушка всегда говорил, что леса бывают заповедными. Они по-особенному таинственны и прекрасны. Они хранят души наших предков. Если в таком лесу позвать их на помощь, то они услышат и появятся, и никогда не бросят нас в беде.

Истории, которые он рассказывал о прошлом, о прадедах, было очень много, но одна из них запомнилась навсегда.

Во время войны у него не было практически ни одного ранения, а служил он в десантных войсках, и опасность была всегда велика. Но он уцелел чудом.

Очень часто группы забрасывали в тыл фашистов, в чужие дремучие леса. Кстати, потом тысячи раз убеждалась, как дедушка безошибочно ориентируется в лесу – они просто казались его родным домом.

Во время одного из таких десантов он оказался в глухом лесу темной ночью. Вероятно, его отнесло далеко от товарищей или те погибли – пока он этого не знал, и не очень понимал, куда идти, где свои , где чужие.

И нужно было идти к немцам за «языками».

Он вспомнил молитву на польском, которую ему в детстве часто читала тетушка Ажбета, заставляла выучить наизусть. На этот раз он ее вспомнил, но молитва не помогла, даже луна не выглянула из-за туч, кругом была кромешная тьма. Более того, вскоре он наткнулся на тело своего товарища, который был мертв – он погиб, вероятно, во время высадки, а ведь они с самого начала были вместе, успели стать почти братьями.

И тогда, уж сам не зная почему, он вспомнил о заповедных лесах и стал вспоминать и тихо звать по именам сначала двух своих дедушек, а потом и четырех прадедушек.

Имени одного из них от волнения он долго не мог вспомнить: Карл, Франц, Николай – Викентий – вот это редкое последнее имя, как только оно было произнесено, появились четыре всадника в одеждах, которых он никогда прежде не видел. Они подхватили его и вынесли на ту самую дорогу, к тому месту, куда и нужно было добраться, чтобы выполнить задание.

Он один из группы вернулся назад цел и невредим, и был уверен, что все это время они его хранили, а когда по карте посмотрел в каком месте он приземлился, и где оказался после появления всадников, то сам был потрясен, потому что расстояние было очень большим и просто так , пешком одолеть его было невозможно. Когда его расспрашивали и допрашивали, он ничего толком не мог объяснить комиссарам, да и не поверили бы они в эти рассказы, так это и осталось для всех загадкой, даже то, что он выжил, уж не говоря о том, что выполнил задание и вернулся назад невредимым.

Но с той поры прожив еще более 60 лет после Победы, он всегда был уверен, что в самые трудные минуты, когда уже никакая молитва не поможет, нужно просто вспомнить четыре имени своих предков. Отец бабушки, отец дедушки по материнской и по отцовской линии – эти 4 священные тени не могут оставить нас в беде.

Вероятно, это могучая сила – четыре всадника, связанные с нами кровными узами.

Не потому ли даже память о них так последовательно старались уничтожить те, кто пели яростно о том, что построят свой новый мир, в котором те, кто были всем, по их планам должны были стать ничем ( хотя в песне все как раз наоборот поется), но на то они и песни, чтобы затуманить нам мозги.

А какой они светлый мир построили, долго объяснять не надо.

Но зов крови так силен, что ничего у них из этого не вышло, надеюсь, что стереть из памяти имена наших дедушек им все-таки не удалось?

Я с радостью обнаружила, что тоже помню и знаю имена четырех своих прадедов. И они – это мои крылья за спиной – это та дружина, которая защищает нас от всех бед и несчастий, всегда остается на посту…

А вот если бы их было 8, 16 – представляете, какой бы несокрушимой силой мы были. Но к сожалению, там чаще всего память уже бессильна, хотя многие пытаются дотянуться и до тех предков, что вселяет в душу еще большую надежду..

Можно разрушить многое, но только не память о предках, о роде, о близких.

Мы не можем позволить им такого сделать во имя прошлого и грядущего.

Лес замер в ожидании метели,

Там танцевала вьюга до рассвета.

А мы с тобой еще узреть хотели,

Как спустятся с небес четыре деда.

И что мы скажем им в такую пору,

Зима глухая, просто затеряться,

Но смотрят предки милые с укором

Или восторгом, где-то в ритме вальса

Танцуют девы – берегини наши.

И снова Русь выходит из тумана,

Мой милый брат, мы нынче им расскажем,

Что не предались прелести обмана.

Мы помним мир, укутанный снегами,

Он где-то там, за повтором снова,

Горят костры и наши боги с нами.

И мира нет у нас теперь иного.

Пусть повторяют стертые молитвы

Те, кто все бродит где-то по пустыне,

В глуши лесов печальны и забыты,

Там деды у костра сидят отныне.

И мы идем за белым волком снова,

Туда, где пыл смирили все метели,

И нынче Велес весел и взволнован,

И хмурый Ний хрип: - На самом деле,

Они очнулись, в это я не верил,

Они вернулись, торжествуй дружище.

И черный конь растаял вдруг в метели,

Тьма отступила, Свет все ближе, чище.

И только там, в сиянии метели,

Родные тени с нами в час рассвета,

И души к небесам опять летели,

И Коляда, он заблудился где-то.

Но больше мы не будем одиноки,

Со мною брат, отец, четыре деда,

И гуслей звон в метели и на окнах

Узоры, письмена – и с нами веды.

И с нами ведьмы, нам ли их бояться?

Сгоревшие в огне, они воскресли,

И лишь метели рядом веселятся.