Элеонора Леопольдовна приступила к докторской

Предлагаемые ВАК меры способны заставить покупателей диссертаций соблюдать правила приличия и несколько повысить качество «рынка ученых степеней», однако к принципиальному оздоровлению научного сообщества это не приведет

На прошлой неделе Минобрнауки предложило создать единую информационную систему государственной аттестации научных и научно-педагогических работников. В ней предлагается хранить информацию обо всех присужденных ученых степенях и авторефераты диссертаций. Проект соответствующего закона вынесен на общественное обсуждение. Это первый шаг в предстоящей реформе системы ученых степеней. Ее полную концепцию Высшая аттестационная комиссия (ВАК) планирует представить на всеобщее обсуждение в ближайшее время.

Среди предлагаемых мер есть весьма радикальные, пока не применявшиеся нигде в мире. Однако их смелость еще не гарантирует эффективности. Чтобы понять почему, необходимо разобраться в том, как функционирует система присуждения степеней и по какой причине она начала давать сбои.

Основная цель системы ученых степеней — воспроизводство научно-педагогических кадров: сообщество ученых признает, что защищающийся достоин войти в их число, и это подтверждается его работой. Однако уже с момента появления ученых степеней они стали не только показателем квалификации, но и желанным символом социального статуса.

Первые случаи торговли степенями, получившие название «дерптская афера», были выявлены еще в 1816 году в Дерптском университете — дипломы докторов правоведения были проданы портному Вальтеру и фабриканту Веберу. Через год высочайшим указом степени были отобраны, а на факультете было приказано провести расследование. Эта афера аукнулась всем университетам, до той поры имевшим собственные правила присуждения степеней. В 1819 году вышло единое для всех университетов Российской империи «Положение о производстве в ученые степени».

И вот теперь, спустя почти двести лет, разразился новый скандал, который, возможно, тоже серьезно изменит систему аттестации. Началось все с Андрея Андриянова, который к своим тридцати годам успел поработать председателем Студенческого союза МГУ, в 2011 году баллотировался в Госдуму от «Единой России» и был доверенным лицом кандидата в президенты РФ Владимира Путина. Вскоре после его назначения директором знаменитой Колмогоровской физико-математической школы-интерната общественность выяснила, что диссертация по истории выпускника химфака, защищенная в Московском педагогическом государственном университете (МПГУ), мягко говоря, далека от совершенства. Общественный резонанс вокруг этого дела привел к тому, что в Министерстве образования и науки была создана комиссия во главе с заместителем министра Игорем Федюкиным. По результатам ее работы выяснилось, что в диссертационном совете МПГУ было организовано поточное производство фиктивных диссертаций. В 24 из 25 проверенных диссертаций в списках опубликованных статей указаны несуществующие публикации. Согласно официальному заключению Российской государственной библиотеки, ни одна из семи проверенных ею диссертаций из «списка 25» не может считаться оригинальной. Некорректные заимствования составляют от 13,2 до 87,4% их текста.

Министерство образования и науки уже лишило ученых степеней шестерых докторов исторических наук и пятерых кандидатов. На очереди еще десять человек. Особую интригу разворачивающимся событиям придало то, что председатель разоблаченного совета профессор Александр Данилов одновременно занимал должность заместителя председателя экспертного совета ВАК по истории. Расследование производства фальшивых степеней в МПГУ привлекло внимание к остепененным политикам и чиновникам.
Остепененные чиновники

Почти половина депутатов Думы, более половины правительства и администрации президента имеют ученые степени. По уровню остепененности органы нашей власти могут дать форму многим академическим институтам. Председатель Госдумы Сергей Нарышкин — доктор экономических наук; Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский — доктора философских наук, министр культуры Владимир Мединский имеет целых две докторские степени: по историческим и политическим наукам; премьер Дмитрий Медведев и руководитель фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимир Васильев — кандидаты юридических наук; Владимир Путин — кандидат экономических наук. На политическую верхушку старается равняться и основная масса политиков и чиновников.

Для представителей бизнеса покупка степени — попытка придать своей деятельности налет интеллектуальности, равно как покупка футбольного клуба одаривает шармом спортивного духа. Тем более что в отличие от футбольных клубов степени — товар массовый и более доступный. Даже Сергей Цапок — член «Единой России» и успешный руководитель преступной группировки в станице Кущевская — получил степень кандидата социологических наук за диссертацию на весьма актуальную тему «Социокультурные особенности образа жизни и ценности современного сельского жителя».

Обвинения в защите списанных диссертаций уже прозвучали в адрес Владимира Бурматова, вынужденного покинуть пост заместителя председателя комитета Госдумы по образованию, Игоря Лебедева — сына Владимира Жириновского и заместителя председателя Госдумы. Что касается самого Жириновского, то депутат от «Справедливой России» Илья Пономарев отправил на имя генпрокурора Юрия Чайки запрос с просьбой проверить докторскую диссертацию лидера ЛДПР «Прошлое, настоящее и будущее русской нации», которая, по его мнению, не является научной работой. Пономарев ссылается на опубликованные ранее данные о несоответствии работы требованиям к докторской диссертации и взятках членам комиссии в размере 5 тыс. долларов. Попал под подозрение и сенатор Руслан Гаттаров, выпускник автотракторного факультета ЮУрГУ, ставший кандидатом биологических наук с диссертацией «Изменение гемодинамики и метаболических показателей системы крови студентов под влиянием занятий физическими упражнениями с оздоровительной направленностью».

Из-за высокой трудоемкости проверки и сбора доказательств пока в центре скандалов наиболее яркие и одиозные политические фигуры. Большим подспорьем в расследованиях оказалась сетевая структура присуждения степеней: выявив одну фальшивую диссертацию, можно с высокой вероятностью предполагать, что научный руководитель и оппоненты — неоднократные участники фальсификаций. Так что один политический активист может порушить всю сеть торговли учеными степенями.

Можно предположить, что основная часть скандалов еще впереди. Например, большой резерв новых открытий для любителей анализа диссертационных работ может быть сокрыт в трудах остепененных генералов, коими полон Генштаб, Минобороны, МВД.
Вирус фальшивых знаний

В поднятом вокруг липовых диссертаций шуме смешиваются две разные задачи. Первая — отличие слабой науки от сильной. Вторая — отличие науки от подделки. ВАК способна справиться со второй проблемой. Для этого достаточно усилить контроль за получаемыми документами. Но она не может отделить сильные работы от слабых. Даже доказательство факта «недобросовестного заимствования» — вещь оценочная, а потому всегда спорная.

На рынке диссертаций разброс качества работ весьма высок. Покупая текст кандидатской за 4–5 тыс. долларов, вы рискуете не получить даже оригинального текста, не говоря уже о научной новизне заявленных «результатов». В то же время есть немало специалистов с навыками письма в академическом стиле, работы которых соответствуют всем требованиям ВАК. Часть из них — вполне серьезные ученые, написание диссертаций для них — возможность привлечь дополнительные средства для финансирования своей работы.

Более надежный вариант, обеспечивающий беспрепятственное прохождение работы, — приобретение текста с одновременной договоренностью в диссертационном совете. Для людей, не стесненных в средствах, есть и услуги премиум-класса. Так, уважаемая кафедра одного из крупнейших университетов полгода проводила эксперименты, чтобы сделать блестящую кандидатскую для пожелавшего остепениться криминального авторитета. Исследователи не только заработали на этом, но и получили финансирование на исследование, о котором давно мечтали.

В существующей системе присуждения ученых степеней рискуют только те, кто сэкономил на тексте и не проконтролировал подлинность результата при покупке публикаций и отзывов. Только их можно разоблачить по формальным признакам. Во всех остальных случаях, даже если «доктор наук» не знаком с текстом своей диссертации и не ориентируется в своей предметной области, ему ничего не грозит. Для внешнего наблюдателя о высокой вероятности покупки ученой степени может свидетельствовать защита во время работы на госслужбе или в бизнесе. Подготовка диссертации — процесс весьма трудоемкий и плохо совместимый с напряженной работой на основном месте. Подозрения может вызвать и малый интервал времени (меньше четырех-пяти лет) между защитой кандидатской и докторской. В конце 1990-х средний интервал колебался в зависимости от специальности от 12,5 года в психологии до 22,2 в географии.

Для выявления диссертационных советов, специализирующихся на торговле степенями, Минобрнауки планирует провести проверку наиболее «продуктивных» из них и уже опубликовало их перечень. В первой пятерке, например, Удмуртский государственный университет и Институт информатики и проблем регионального управления Кабардино-Балкарского научного центра РАН, в которых в 2009–2011 годах умудрились защитить только по специальности «Экономика и управление народным хозяйством» 130 и 129 работ соответственно. МГУ при этом оказался в топе самых производительных советов лишь на 50-м месте, да и то со специальностью «Журналистика» (90 защит). Хотя можно предположить, что более точный признак перехода на коммерческий путь развития — процент внешних защит, а не общая продуктивность, зачастую обеспеченная большим валом самостоятельно выполненных слабых работ.
Инфляция образования

Для настоящих ученых-исследователей степень не показатель успешности. Наличие или отсутствие степени — второстепенный критерий научных достижений. Наибольший общественный вред приносят научно-педагогические кадры, купившие, укравшие диссертацию или защитившие под видом научного труда откровенную, пусть и самостоятельно изготовленную халтуру. Эти люди опасны тем, что, как вирусы, встраиваются в систему воспроизводства науки, плодя себе подобных: преподавая студентам или присуждая ученые степени в составе диссертационных советов. Но их появление весьма востребовано существующей системой высшего образования.

В период с 1995-го по 2008 год число студентов, получающих высшее профессиональное образование, выросло в 2,7 раза. И бо́льшая доля прироста была обеспечена взрывным ростом популярности экономических и юридических специальностей. Это привело к двум серьезным последствиям для системы ученых степеней.

Во-первых, выпуск большого числа низкоквалифицированных «специалистов» привел к девальвации дипломов. Поэтому, чтобы получить дополнительную «отметку качества» на рынке труда, амбициозные выпускники были вынуждены защищать кандидатские, при этом не имея намерений заниматься исследовательской деятельностью. Это подтверждается и статистикой: с 1995-го по 2010 год число присужденных степеней кандидата наук выросло в 2,1 раза, при этом за тот же период количество кандидатов среди исследовательских кадров сократилось на 19%.

Во-вторых, для имитации процесса их обучения требуется огромное число преподавателей, обязанных иметь корочки кандидатов и докторов наук.

Ситуация усугубляется спецификой научных направлений: если соотношение зарплат химиков и физиков в коммерческом секторе и университетском не столь велико, то для высокопрофессиональных экономистов и юристов оно критично — перепроизводство номинальных специалистов в этих областях не компенсирует дефицита профессионалов. Следствием становится отрицательный отбор научно-педагогических кадров по принципу «не умеешь работать — иди преподавать».

Аналогичная проблема, хоть и не так остро, присутствует и в других специальностях. Сохранение или рост числа студентов сопровождается снижением привлекательности научно-педагогической деятельности, что приводит к снижению качества во втором производственном контуре образовательной системы, обеспечивающем самовоспроизводство кадров.

Высшее образование «пухнет» во всем мире. Но в России количественный рост сопровождается резким падением качества, поскольку у нас больше востребованы дипломы, а не знания. Вузы в России стали прежде всего элементом обязательной социализации, а не местом получения образования.

Связка преподаватель = исследователь логична в контексте ведущих исследовательских вузов и мечтаний о покорении вершин мировой науки. По мере удаления от МКАД ситуация становится все более неоднозначной. Должен ли в провинциальном торговом университете азы бухучета читать именно профессиональный исследователь?

Со стороны может показаться, что диссертация — это и есть научная работа. Это не так. Диссертация должна основываться на научных результатах, но это самостоятельный формальный жанр, отнимающий огромное количество времени и сил. Поэтому многие ученые вынуждены делать выбор: или заниматься наукой, или писать диссертацию.

В то же время существует давление на вузы со стороны Минобра, требующего определенного уровня «остепененности» персонала. Поэтому через некоторое время принято получать следующую степень. И каждое заседание кафедры начинается ритуальным: «И когда же Элеонора Леопольдовна приступит к долгожданной докторской? Коллектив ждет».

Еще более парадоксально распространение требований, предъявляемых к профильным научным направлениям, на кафедры общей подготовки: иностранных языков, физической культуры. Есть ли принципиальная разница, кто будет командовать: «Отжимайся! Раз-два-три!» — заслуженный мастер спорта или заслуженный мастер спорта, нарисовавший диссертацию по педагогическим наукам?

Но есть надежда, что со временем от требований «остепененности» удастся уйти. «Требования к уровню научной активности преподавателей должны быть разными в зависимости от того, о каком вузе идет речь. Где-то преподаватели должны вести активную научную работу на мировом уровне, где-то достаточно, чтобы они просто периодически, раз в несколько лет, подтверждали свою квалификацию. Требование “остепененности” не должно быть всеобщим и безусловным. Более того, установление каких-то целевых показателей в наших условиях, когда не обеспечено должное качество защит и когда защиты в большинстве случаев проходят в той же организации, где аспирант или соискатель потом будет работать, просто вредно, поскольку стимулирует профанацию. Мы стараемся постепенно отходить от использования этого показателя в наших документах. В будущем мы должны вовсе от него отказаться и перейти к оценке организаций не по доле “остепененных”, а по качеству имеющихся степеней — для этого нам необходим рейтинг организаций, ведущих подготовку научных и преподавательских кадров», — считает Игорь Федюкин, заместитель министра образования и науки, курирующий вопросы аттестации.
Несмотря на замечания

Диссертантка робко рассказывает о своей работе, посвященной эргономике рабочего места. Тема, на взгляд человека постороннего, утилитарная и политически нейтральная. Но в воздухе аудитории разлито мрачное напряжение, седовласые мужи нервно вертят головами, оценивая диспозицию. Первый же выступающий из зала бьет в самый корень: «Все, что испокон веку делалось в вашем институте, не имеет никакой научной основы». Он ограничивается массированной бомбардировкой идеологической основы научной школы, так и не дойдя до сегодняшней жертвы. Следующий комментатор уже переходит на конкретных представителей конкурирующей группировки, походя плюя и в диссертантку. Секретарь кафедры, быстро оценив серьезность положения, приводит в подкрепление тяжелую артиллерию — заведующего кафедрой. Он незамедлительно дает коллегам достойный отпор, искусно обозначив в самых благопристойных выражениях их место, уровень и будущее в науке. Девочка первое время молча плачет в углу, затем, не выдержав, выбегает в коридор. Внимания на это уже не обращает никто. Спустя часа полтора почтенные мужи, спустив пар в научной дискуссии, решают примириться. Секретарь напоминает о диссертантке. Ее зовут обратно в аудиторию, наскоро неловко поздравляют с защитой и идут употреблять водку под оливье.

Это редкий случай. Идея оппонирования и рецензирования практически изжита. Оппоненты обычно подбираются научным руководителем или самим защищающимся. Не претендующие на уровень мировых звезд ученые предпочитают стратегию взаимовыгодного сотрудничества: «Ты подпишешь отзыв моему аспиранту, я — твоему». Открытая критика в российском научном сообществе — вещь исключительно редкая, тем более на защитах. В случае возникновения подобных инцидентов используется стандартное клише: «Несмотря на высказанные замечания, работа заслуживает высокой оценки». Поэтому защита диссертации в большинстве случаев представляет собой формальность, тягостную рутину которой скрашивает только предвкушение главного этапа защиты — банкета. Результат — перекрестное оплодотворение родственных кафедр, успешно дающее жизнь новым, все более вырождающимся поколениям докторов и кандидатов.
ВАК предупреждает

По итогам работы комиссии Федюкина уже предложен ряд мер: установить срок давности по отмене присуждения ученых степеней в несудебном порядке в 10 лет вместо действующего сейчас срока в три года; запретить одновременное членство в экспертных советах ВАК и в руководстве диссертационных советов; предусмотреть процедуру дисквалификации исследователей, в том числе по итогам работы совета по научной этике.

В беседе с корреспондентом «Эксперта» новый глава ВАК ректор Российского университета дружбы народов Владимир Филиппов отметил необходимость ужесточения требований к членам экспертных советов, оппонентам, ведущим организациям и научным руководителям, а также сокращения числа диссертационных советов. По его мнению, необходимо запретить чиновникам защищать диссертации и разработать систему альтернативных профессиональных степеней для чиновников и бизнесменов, присуждаемых профессионально-общественными организациями. Для большей открытости надо ввести обязательную проверку советами всех диссертаций на «Антиплагиате» и вывешивание в открытом доступе полных текстов диссертаций и результатов их анализа на заимствования. А для обеспечения качества научных работ аспирантам должна быть гарантирована зарплата на уровне средней по региону.

«Защита диссертации или переливание из пустого в порожнее» — знаменитый номер Карандаша


Продление срока отмены защиты — идея бесспорная, однако необходим еще и эффективный механизм апелляции. Пока лишить степени трудно даже при явно списанной диссертации. Если речь идет о качественных купленных работах и слабых самостоятельных, действенность предлагаемого совета по научной этике вызывает серьезные сомнения.

Беспрецедентные меры открытости позволят избавиться от совсем уж одиозных примеров списывания. Однако для того, чтобы система начала работать на повышение качества диссертаций, этого недостаточно. Нынешняя система присуждения степеней достаточно открыта и ее механизмы — публичная защита, оппонирование, рецензирование, экспертные советы — формально полностью соответствуют мировой практике. Проблема не в механизмах, а в устоявшихся неформальных нормах, созданных взрывной инфляцией системы высшего образования и невостребованностью науки. Именно с потерей наукой роли драйвера экономики страны ученые лишились не только высоких доходов, но и профессиональной гордости, мотива ориентироваться на передовые достижения.

Введение мер по повышению открытости столкнется и с практическими сложностями. По словам Юрия Чеховича, генерального директора компании «Форексис» — разработчика системы «Антиплагиат», попытки внедрить ее велись на протяжении последних шести лет. «Первый сервер был передан ВАК еще в 2007 году. Но до сих пор не удалось преодолеть юридические проблемы — формально диссертации имеют пометку “На правах рукописи” и не являются опубликованными документами, что не дает права работы с ними. ВАК и сейчас получает в электронном виде только авторефераты и только докторских диссертаций», — объясняет Юрий Чехович. Кроме того, для оценки результатов анализа на плагиат требуется приличный штат экспертов — при централизованном внедрении для работы с нынешним потоком работ потребовалось бы не менее 60 квалифицированных экспертов на полную занятость. При этом «Антиплагиат» имеет свои ограничения. Например, он не в состоянии выявить заимствования, переведенные с другого языка, что позволяет использовать работы, защищенные в других странах.

У предложения запретить защищаться чиновникам мало шансов быть принятым, слишком велик спрос с их стороны. Единственной мерой борьбы с владельцами липовых диссертаций среди чиновников может быть только практика их отставки во всех выявленных случаях недостойного получения ученой степени без каких-либо исключений.

Идея альтернативных степеней для чиновников и бизнесменов звучала уже не раз, но так и не была реализована. На этот раз Владимир Филиппов обещает к осени внести проект постановления в правительство. Понятно, что новые степени не сразу смогут стать привлекательной альтернативой. Притягательность традиционных ученых степеней — в возможности прильнуть к веками овеваемому славой сонму авторитетов. Однако несомненный плюс альтернативных степеней — возможность за счет жесткого репутационного контроля сохранять чистоту рядов, которая в системе ученых степеней уже безвозвратно потеряна.

От жестких мер по борьбе с плагиатом выиграют прежде всего производители диссертационных текстов: ужесточение требований вытеснит демпингующих «копипастеров» и оставит на рынке только честных ученых «негров», изготавливающих качественные работы с высокой маржей. В то же время ужесточение требований может резко сократить число доходящих до защиты работ, выполненных самостоятельно. В условиях падения количества защит докторских, наблюдающегося с 2000 года, это угрожает нехваткой «остепененных» преподавателей по многим специальностям. В более массовом сегменте дипломов и курсовых по мере ужесточения контроля можно ожидать «гонки вооружений»: изобретения все новых способов обмана системы «Антиплагиат» и методов борьбы с ними.

Единственная предложенная мера, направленная на повышение качества работ, — повышение зарплат аспирантов до уровня средней по региону — выглядит весьма неоднозначной. Аспиранты должны заниматься наукой, а не бегать на подработки, — это бесспорно. «Но работать это будет ровно наоборот. Во всем мире используется система грантового финансирования. При ней научный руководитель сам заинтересован в получении хороших результатов и отборе лучших аспирантов. А попытка изобрести даже не велосипед, а самокат с дистанционным управлением добром не закончится. Высокие зарплаты аспирантам за счет бюджета исказят систему мотивации и могут привести к набору по знакомству, а не по научной продуктивности», — считает Михаил Гельфанд, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН и член Общественного совета при Министерстве образования и науки. Тем более что по соотношению цена/результативность научный персонал в России по отдельным направлениям уже начинает проигрывать развитым странам.

Бесспорен тренд на передачу права самостоятельного присуждения степеней наиболее сильным университетам и академическим институтам, а также приравнивание степени кандидата к PhD. Это может стать первым шагом к выстраиванию репутационной системы ученых степеней и ориентированию на международный уровень исследовательской работы.