Как Нургалиев подарил уголовникам праздник

На модерации Отложенный

То, что организованная преступность является сегодня реальной угрозой для безопасности страны, требующей экстраординарных мер, не нуждается в доказательствах. Безусловно, борьбой с оргпреступностью так или иначе должны заниматься (и занимаются) все силовые ведомства. Но именно на МВД возложена основная координация в решении этих задач.

К сожалению, предыдущее руководство МВД так не считало. 4,5 года назад были упразднены подразделения БОП. Рашид Нургалиевым заявил, что с организованной преступностью в России покончено.  Время показало, что это была очередная благоглупость бывшего министра, которая вновь дорого обошлась стране.

Результатом ликвидации ГУБОП стал развал прежней системы оперативного контроля за лидерами и активными участниками ОПФ, аппаратная неразбериха, резко снизившая эффективность работы. Полностью оказался потерян наступательный эффект, утрачен работающий механизм получения, сбора, обработки, хранения и использования оперативной информации.

Единственные, кто выиграл от упразднения ГУБОП, это сами участники организованных преступных формирований (ОПФ).  Неслучайно по всей стране были накрыты столы и уголовники праздновали ликвидацию УБОПов – от Дальнего Востока до Калининграда. Кстати, вскоре после этого решения в ноябре 2008 года МВД зафиксировало беспрецедентную по масштабам «воровскую сходку», на которой было короновано сразу 11 так называемых «воров в законе».

Особенность ГУБОП и УБОПов заключалась в линейном построении этой системы,  а также в работе не от преступления, а от объекта. Такой подход позволял держать в поле зрения ОГ и ПС и их лидеров, работать на упреждение преступлений, заниматься разобщением группировок.  Однако, начиная с осени 2008, этот уникальный опыт оказался утрачен. Оставим за скобками, как именно происходила ликвидация, почему часть бесценных архивов была потеряна или попала в руки к бывшим объектам разработок. Значительный процент личного состава оказался вымыт. Линию БОП искусственно расчленили на 3 направления. Теперь этой задачей одновременно занимаются сразу 3 службы: УР, УЭБиПК, ПЭ. Понятно, что такой параллелизм не может дать ничего хорошего.

Не применяется мер по установлению имущества ОПГ (да и конфискация, как таковая, вообще не применяется).  На протяжении ряда лет различные оперативные подразделения параллельно друг от друга разрабатывают лидеров ОПГ и ПС (преступных сообществ).  Ни один специалист не в состоянии объяснить, чем ОПФ общеуголовной направленности принципиально отличается от ОПФ экономической направленности, если в основе у каждого – извлечение финансовой или иной материальной выгоды, что прямо определено Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 года .

Между тем, сегодня оперативная работа и учет строится именно по принципу этого надуманного разделения: есть еще и ОПФ экстремистской направленности.
К чему это привело – мы наблюдаем почти ежедневно. Редкий день обходится без сообщения об очередном громком преступлении по линии оргпреступности: заказные убийства, покушения, разбои, грабежи. Последний громкий пример – жестокое убийство депутата Липецкой областной думы Пахомова, чье тело обнаружили закатанным в бочку. Кстати, к какой линии отнести деятельность этой ПГ? К общеуголовной или экономической?

Несмотря на то, что статистика утверждает, что преступность в целом и организованная в том числе снижается, криминологи с этим не согласны. Специалисты обоснованно указывают на высокую латентность данных преступлений.  Это следует даже из непредвзятого анализа статистики. Ежегодно, например, уменьшается число уголовных дел, возбужденных по ст. 210 УК РФ (организация ПС). Если в 2009 году было зарегистрировано 247 таких дел, то в 2010-м и в 2011-м – уже по 172, в 2012 – 202. При этом мы понимаем, что далеко не во всех случаях речь идет именно о серьезном преступном сообществе,  а не о банальной шайке, собравшейся для совершении нескольких злодеяний.  Неслучайно свыше 30% всех дел, поступивших в суд с квалификацией «в составе ОГ» были впоследствии судом переквалифицированы. До половины всех дел по ст. 210 возбуждаются по материалам ФСКН.

Не раскрою большего секрета, если скажу, что на учете в МВД сегодня находится от 300 до 400 ОПФ. Однако возбужденные уголовные дела в большинстве своем их никак не затрагивают.  К уголовной ответственности, в основном, привлекаются рядовые члены ПГ и ПС. Абсолютное большинство лидеров остаются недосягаемыми для оперативных служб.

 Очень показательно, что за 3,5 года существование новой редакции ч. 4 ст. 210 (создание ПС лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии) этот состав был применен единственный раз: в 2011 году СУ СКР по Республики Адыгея возбуждено уголовное дело в отношении Волкова В.И., имеющего статус «вора в законе». Волков и другие лидеры преступной среды были задержаны ГУУР МВД еще 2 года назад, однако Волков в дальнейшем скрылся, расследование приостановлено за его нерозыском.

В этом смысле у нас перед глазами есть пример Грузии, где введена уголовная ответственность за само пребывание в статусе «вора в законе».

В результате большинство «авторитетов» было вынуждено покинуть страну. Значительная их часть осела в РФ. Я не предлагаю слепо копировать грузинский опыт, однако восстановление правового института особо опасных рецидивистов сегодня просто необходимо. Так же, кстати, как и восстановление полноценного административного надзора. В прежние времена любой «авторитет», выходящий на волю, мгновенно попадал под жесткий надзор милиции.

 

Крайне тревожным симптомом является последовательное снижение раскрываемости общеуголовных, т.н. «бандитских» преступлений. Так, с 2008 года по настоящее время в среднем на 15-20% ежегодно снижается раскрываемость вымогательств, при этом количество таких преступлений, совершенных с применением оружия, напротив, растет. То же самое касается таких преступлений, как разбой, грабеж, убийство по найму, незаконное лишение свободы, совершенное группой лиц и т.д.

Это вдвойне тревожно, учитывая массовые освобождения из мест лишения свободы активных членов ПГ и ПС, в т.ч. осужденных в период перехода от УК РСФСР к УК РФ, когда мораторий на смертную казнь уже применялся, а максимальные сроки наказания ограничивались еще 15 годами. По данным ГУУР МВД России, большинство таких лиц, выйдя на свободу, формируют вокруг себя новые ПГ общеуголовной направленности, вовлекая в преступную деятельность молодежь.

Специалисты прогнозируют дальнейшее осложнение оперативной обстановки в регионах, рост бандитизма, дальнейший передел собственности и сфер криминального влияние. Это дополнительно усугубляется начавшимися сегодня кровавыми разборками внутри оргпреступности (убийства Иванькова, Усояна). К сожалению, противопоставить что-либо этому государство сегодня не в состоянии.

Мы смело можем констатировать: системного противодействия организованной преступности в РФ не ведется. Вся работа в этом направлении носит отрывистый, эпизодический характер. Сами руководители МВД признают, что оперативные подразделения (особенно это характерно для УР) выбирают упрощенный способ документирования преступной деятельности по очевидным составам в ущерб глубоким и длительным оперативным разработкам.

Изменить положение вещей могут лишь экстраординарные меры. Речь идет, как о корректировке действующего законодательства, которое не в полной мере позволяет сегодня эффективно противостоять оргпреступности, так и о выработке более системных шагов. В их числе мы предлагаем – обратиться к президенту с просьбой о создании межведомственной рабочей группы по подготовке госконцепции борьбы с организованной преступностью. Также считаем необходимым разработку и внесение базового закона «О противодействии организованной преступности», который смог бы снять многие противоречия.

Необходимо более четко определить квалифицирующие признаки ст. 210 УК РФ, восстановив понятие «особо опасный рецидивист»;

ужесточить ответственность за создание фирм-однодневок, отмывание денег и вывоза капитала;

освободить от ответственности за совершение преступлений в связи с выполнением специального задания, сотрудников правоохранительных органов;

исключить рассмотрение дел по ст.ст. 209, 210 судами присяжных по аналогии с делами террористической направленности;

усовершенствовать механизм досудебного соглашения;

обеспечить раздельное содержание в местах лишения свободы лидеров и участников ОГ и ПС.

Неминуемо возникает вопрос: кто будет пользоваться всем этим инструментарием? Позиция профильного Комитета Госдумы здесь однозначна. Мы убеждены в необходимости восстановления подразделений по борьбе с оргпреступностью. Речь не идет о полной реинкарнации ГУБОП или паче чаяния ЦРУБОПов. Все необходимо делать, исходя из сегодняшних реалий.

Наиболее оптимальным нам видится создание такой службы на базе ОРБ ГУ МВД по федеральным округам, тем более, что сегодня их полномочия и функционал четко не определены. В свою очередь, за счет имеющейся штатной численности в центральном аппарате может быть создано координирующее управление, подчиненное непосредственно заместителю министра по криминальному блоку. Это вполне возможно, учитывая, что в 3 главках (ГУУР, ГУЭБиПК, ГУПЭ) существуют параллельные подразделения по этой линии.

Такое решение не потребует дополнительных штатов, средств. Окружная структура – это возможность заниматься полноценными разработками межрегиональных ПГ и ПС, создавая при необходимости межрегиональные подразделения на местах. (Подобный механизм уже существует.) Наличие в ФО самостоятельных следственных подразделений СКР позволят выработать четкую координацию взаимной деятельности оперативников и следователей, на сегодня отсутствующую. Эти подразделения можно было бы назвать по борьбе с оргпреступностью и бандитизмом.

Ситуация с организованной преступности в России носит характер чрезвычайный. 4,5 года не прошли даром. Еще не поздно ее изменить. Дальнейшее затягивание этого вопроса может привести к необратимым последствиям.


Из доклада в Госдуме, на круглом столе «Противодействие организованной преступности: законодательный и практический аспекты».