Для слишком молодых или забывчивых имеет смысл напомнить, что метод расправы состоял в навешивании на неугодного власти человека психиатрического диагноза с дальнейшим принудительным лечением в тюремной спецбольнице. Только за один 71-й год, как пишет Людмила Алексеева в книге «История инакомыслия в СССР», «из 85 политических осужденных признали невменяемыми 24 человека, почти каждого третьего».
«Булгаков тоже был шизофреником»
Как это делалось в советскую эпоху, «Новой» рассказал Вячеслав Игрунов — директор Международного института гуманитарно-политических исследований, один из основателей партии «Яблоко», диссидент. В 1975 году он был арестован по обвинению «в хранении, изготовлении и распространении клеветнических материалов о советском общественном и государственном строе». Отказался участвовать в следствии. После суда в Одессе был направлен на лечение в психиатрическую больницу.
— …Мое задержание совпало с подписанием Хельсинкского соглашения. И власть решила, что лучше всего меня устранить из процесса, то есть сделать сумасшедшим.
Я знал, что всех диссидентов, которые попадали на судмедэкспертизу, признавали сумасшедшими, поэтому я отказался от участия в ней в институте Сербского. Но в Одессе мне пришлось экспертизу пройти. Само тестирование превратилось в фарс. Например, единственный аргумент психиатра относительно моей неадекватности состоял в том, что я упомянул Михаила Булгакова как своего любимого писателя. Мне ответили: «Ну, раз вы его любите, значит, вы точно шизофреник, потому что Булгаков был шизофреником». И все же в Одессе председатель комиссии Майер не пошел на откровенный подлог. Они в заключении написали, что невозможно сделать вывод о моей вменяемости в связи со «сложной структурой личности». Но психушки избежать не удалось.
Помню ли я препараты, которыми меня лечили? Этого не забудешь. Однажды санитарка увидела, как я, проходя по коридору мимо камер, машинально коснулся рукой их решеток. Она спросила: «Пробуешь на прочность?»
Я кивнул. Мне тут же, как склонному к побегу, назначили сульфазин. Укололи три «кубика», и я вырубился. Сульфазин оказывался эффективен, когда требовалось сломить волю человека, сделать его запуганным животным.
В Одесской психиатрической больнице, где я провел 11 месяцев, меня лечили трифтазином и инсулиновыми шоками. Ни один врач меня сумасшедшим не считал, но лечили. Инсулина кололи по минимуму. Потом подняли дозу, и я испытал страшный гипогликемический шок. Пошел к врачу и стал настаивать, чтобы мне отменили уколы. Врач сказала: «Я не могу вас совсем не лечить, вас тогда переведут в другое место. Лечитесь по минимуму». Я начал принимать трифтазин и перестал понимать, что со мной происходит: я не мог лежать и стоять, мог только ходить. Ходьба притупляла боль.
Сломать личность, толкнуть человека в реальное сумасшествие запросто можно, если подвести его под нужный диагноз. Меня, например, лечили от вялотекущей шизофрении и философской интоксикации.
Министерский стандарт
Шестого февраля на сайте Минздрава России появился приказ, вводящий стандарты лечения психических заболеваний, среди которых оказался и стандарт амбулаторного лечения при декомпенсациях расстройств личности. Этот внутриведомственный документ вряд ли рискует привлечь внимание широкой общественности, а между тем он открывает большие возможности для укрощения протестного движения, по сценарию, отработанному еще в советские времена.
Юрий Савенко, президент Независимой психиатрической ассоциации России, считает, что нововведение может иметь катастрофические последствия:
— Трудно поверить, что новые стандарты написаны практикующим психиатром. Содержание настолько поразило меня и всех моих коллег, что мы отправили открытое письмо министру здравоохранения РФ.
Диагноз «расстройство личности», о лечении которого упомянуто в новых стандартах, довольно легко можно поставить очень широкому кругу лиц. Это не болезнь, а такое заострение характера, которое «портит жизнь себе и/или окружающим». Выделяется около десяти устойчивых типов такого стиля поведения, которые, сформировавшись к 16-17 годам, характеризуют человека до старости. В отношении расстройств личности в принципе неграмотно говорить о лечении, в этом случае возможна только компенсация и коррекция реакций и особенностей поведения человека. Между тем министерский стандарт предписывает в приказном порядке лечить совершенно разные, подчас противоположные расстройства личности по одному шаблону, да еще лошадиными дозами антипсихотических препаратов, используемых при острых психозах.
Кто готовил этот приказ? Почему он не обсуждался ни с Российским обществом психиатров, ни с Независимой психиатрической ассоциацией России? Ведь обязательность такой процедуры прописана в законе. Впрочем, предпосылки для такого рода «нововведения» вполне логичны, если вчитаться в ныне действующее «Руководство по судебной психиатрии». Там подводится теоретическая база под «лечение» различных расстройств личности, в котором, на мой взгляд, диагноз «расстройство личности» преднамеренно уравнивается с диагнозом «изменения личности». А «изменения личности» имеют совсем иную природу, они происходят вследствие заболеваний и повреждений головного мозга либо тяжелых интоксикаций, хронического алкоголизма. Такую чудовищную подмену мог совершить только безграмотный и безответственный чиновник. Ведь речь идет о стандарте амбулаторного, т.е. домашнего лечения, а дозы упоминаются — максимальные для стационарного лечения острых психозов. Но и такие дозы не лечат расстройства личности, а только держат людей в состоянии «овоща».
Мы написали министру, что врачи не будут выполнять такой стандарт и его следует срочно отозвать. С сайта Минздрава он действительно уже снят, но вычеркнут ли из приказа, неизвестно.
Поставить диагноз «расстройство личности» можно любому человеку, проявляющему повышенную активность: жертвам социальной несправедливости, политическим и религиозным диссидентам, оппозиционерам… Суд вправе назначить задержанному психиатрическую экспертизу с последующим принудительным лечением.
Но более всего поражает дозировка. Например, сонапакс рекомендуется назначать людям с расстройствами личности в среднесуточной дозе 475 мг, что в 5—9 раз больше дозы, применяемой при психических заболеваниях. Фактически Минздрав предлагает использовать химическую смирительную рубашку. Насколько нам известно, этот стандарт готовил Центр имени В.П. Сербского.
Наш суд
— Я пока не знаком с новыми стандартами оказания первичной помощи при психических расстройствах, — сказал «Новой» Александр Кондинский, главный врач Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института имени В.М. Бехтерева. — Но надо понимать, что стандарт — это не догма. Это, скорее, некий минимальный набор медицинских услуг, который достаточен для оказания квалифицированной помощи при том или ином расстройстве. И на основании этого стандарта как ориентира на местах могут оказывать помощь, опираясь на свои возможности.
При расстройстве личности медикаментозная терапия не является основной, в большей степени требуется психотерапевтическая помощь.
Если вы думаете, что оппозиционеров будут хватать и тащить в психушку, то это прошлый век. Госпитализация в психиатрические стационары осуществляется по решению суда, хотя, конечно, я понимаю возражения: «Мы знаем наш суд».
P.S. «Новая» отправила запрос в Минздрав РФ с просьбой прокомментировать приведенные в статье факты.
Комментарии