№ 335 Ограбление старинного храма. Пиковый туз

       Храм Успения Богородицы  пользовался большой популярностью у местных прихожан.  Стараниями настоятеля храма окружён он был прекрасным садом.  И приходили сюда прихожане  с удовольствием. Церковь была старинной, пережила знаменитый московский пожвар в 1812 году,  да и прочие лихолетья. Большинство прихожан из купеческого сословия,  помнили, как их деды  почитали свою церковь, одаривали её дорогой церковной утварью, иконами старинного письма. И нынешние их наследники не скупились.

       Но быстро ,  чуть ли торопливо  уходит    московское лето, на дворе серый холодный дождливый ноябрь. Служба кончилась, батюшка уехал в гости к семинарскому  товарищу, другие служители тоже разошлись. В церкви остался один сторож,  84-летний подслеповатый Липаткин,  принявший  эту  должность от отца двенадцать лет назад. 

      Раздался требовательный стук в дверь.  Сторож  подошёл к двери, открыл её. На пороге стояла женщина,  укрывая   лицо от дождя и ветра краем платка . Привезли троих покойников для отпевания. Сторож вгляделся : увидел  три подводы, рядом с ними стояло   несколько мужиков в сапогах .  Сторож посетовал, что никого нет в храме, придётся ночь покойникам провести в молчании церковном, а уж утром  и начнут отпевание. Он показал место, где надо поставить гробы.  Женщина отошла к подводам.  Мужики внесли гробы. Два гроба поставили рядом, паралелльно друг другу, третий  поставили в головах этих гробов. Женщина поинтересовалась, когда им лучше утром  придти,  сторож ответил, глядя, как мужики снимают крышки с гробов. Хотя и был Липаткин подслеповат, всё же увидел, что покойники молодые. Он перекрестился.

    - Как же так... -  будто про себя проговорил он,   -  Сразу трое. Да и молодые...

    - А Вы разве не слыхали? - произнесла женщина.  - На стройке в Большом Дровяном стена рухнула, вот три покойника сразу...

    Они  ушли.  Сторож постоял  несколько  мгновений, запер дверь.

      Было тихо, только неясный глуховатый уличный шум от ветренного дождя.  Электричества тогда ещё не было. Тускло ,  будто с печалью, светили свечи, тихо тлели лампадки. У сторожа  была давняя привычка :  после обхода всех храмовых помещений, он поднимался на второй этаж и стоял минут десять перед окном, вглядываясь в темноту засыпающего города. За окном была зябкая тихая жизнь, шёл непрерывный мелкий дождь.  Было печально , безрадостно.  

     Сторож  решил, что сейчас закончит обход и пойдёт пить чай с ватрушками. Стало веселее , и он  стал медленно спускаться по лестнице. Ступал он с  медленной   осторожностью, боясь  споткнуться  при таком тусклом свете.

      Ступив на следующую ступеньку, он поднимал глаза, смотрел на гробы, видел бледные лица покойников .  Оставалось  ещё шесть или семь ступенек. Сторож остановился, будто бы для отдыха. Поднял глаза и...

     В первое мгновенье ему показалось, что    будто бы    свет   на  лицах  покойников   дрожит от колеблемого света. Но лица-то этих покойников не дрожали! !  Они   медленно поднимались в своих гробах. Сомнений не было : покойники словно ожили в храмовом тепле и медленно  поднимались. Сторож  открыл рот, почувствовал, что задыхается. И тут один из покойников

бросил игральную  карту в гроб соседу :

     -   У меня пиковый туз!

     Сторож  даже не успел осознать того, что происходит. Он  потянул руку к груди, но внутри у него словно что-то взорвалось , он    упал и скатился по лестнице. "Покойники"  вылезли из своих гробов. Один из них подошёл к лежавшему сторожу: "Готов старый... Хорошая смерть!" Они вытащили из гробов мешки....