Памяти Игоря Захарова. Я ИЩУ ИСТИНУ. Глава 3.

Алла Волкова продолжает цикл статей о Игоре Захарове.

Глава 3.Армия

В 1981 г. 3 июня призван в вооруженные силы.

Все наши беды родом из детства. Мои – не исключение. Я курил анашу, пел песни под гитару в подъезде. Родители хотели, что бы я стал «нормальным». Но чем больше они этого хотели, тем больше я сопротивлялся. И в голову папе пришла гениальная мысль: надо, чтобы меня воспитала армия!!!

Надо сказать, что за год до описываемых событий у меня была травма, в драке ударили кастетом по спине, ну, и получился перелом двух позвонков. Врачи клятвенно уверили, что с переломом позвоночника в армию НЕ БЕРУТ. Я, пребывая в полной уверенности, что армия мне не грозит, как-то расслабился. 18 лет мне исполнилось 29 мая, а 31-го вдруг пришла повестка. Ну, думаю, быть не может, ошибка какая-то…

А ларчик открывался просто: мой отец – достаточно крупный партийный работник, и невозможного для него было мало. Так вот, он захотел, а военком под козырек исполнил.

Игорь Захаров. Одна весёлая история.

http://maxpark.com/user/2803118208/content/1618052

Комиссован из армии в том же году, с диагнозом – психопатия истерического круга, состояние неустойчивой компенсации, ст. 7-б, гр-1. Поставлен диагноз был в психиатрической больнице для душевнобольных преступников, где находился с 15 июля по 1 декабря.

Моя служба в рядах вооруженных сил началась. В Запорожье, куда закинула меня судьба, в моем личном деле оказались подписи врачей, удостоверяющих, что я годен к воинской службе. Но, самое смешное, что отец решил меня отдать во… внутренние войска. Сейчас, конечно, разницы нет, а тогда была, еще какая! Я ведь вырос на улице, сам был приблатненный, говорил на жаргоне, как можно было такого отправить в ВВ? Форма жгла меня, но тогда я не был диссидентом, я был просто протестным дурачком. Учебка заканчивалась, и нас всех перевели по частям для несения службы. Я попал в Симферополь. И вот – первый конвой. Выдали пистолет Макарова и 16 патронов. Поехали мы в тюрьму, надо было перевести заключенных в «столыпин».

Обыск, в котором я не принимал участия, прошел быстро, хотя, мне казалось, 1000 лет. И вот из комнаты досмотра надо перевезти людей в «зечку». Все просто? У машины 4 отделения внутри. Одна большая общая камера, там рассчитано на 20 человек. Две одиночки – это для женщин или особо опасных. И место для конвоя. Задача – перевезти 50 человек в один прием. Запихать, а как? Они не хотят ехать в тесноте, сопротивляются…

Мы первые запустили спутник, человека в космос, много чего натворили… И вот вопрос, как заставить людей набиться в машину, как селедка в банке, так плотно? Не знаете? И я не знал, пока не увидел мудрость нашей власти…

Конвой поступал очень просто: спускал собак на последних. Первые, понимая, что последним не сладко, втягивали животы – вот вам и решение проблемы.

Но картина, когда собака рвала людей, вызвала у меня странную реакцию…

– Бах, бах!

Я достаю пистолет и стреляю в собаку. Мне трудно писать эти строки – да, я убил одну и ранил другую собаку. Стою – конвой в шоке. У меня в руке дымится пистолет. … Понимая, что власть перешла ко мне, я скомандовал:

– Лишние, покиньте машину!

В машине остались лишь сидящие, те же, кто стоял, бросились в камеру обыска.

Они тоже испугались.

Оставив в машине положенное число заключенных – 22 человека, я дал команду, и мы поехали. Но только мне далеко ехать не пришлось.

Когда машина выезжает из тюрьмы, кто-то выходит, чтобы расписаться в документах. Вышел я – и тут же был арестован. Конвой уехал без меня.

В первую очередь меня разоружили, забрали пистолет, патроны. Двое суток меня не трогали, а потом вызвали на допрос.

– С какой целью ты напал на караул?

Нападение на караул – статья тяжелая, и, если честно, я морально готовился к 10 годам. Но сдаваться не собирался.

– С целью восстановления законности! – не моргнув глазом, ответил я.

Они сделали ошибку, посадив меня в общую камеру. Там такие специалисты… Подсказали, как себя вести. Посмеялись и подсказали.

– Что тебя побудило напасть?

– Фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», там фашисты тоже собаками травили советских людей…

Допросы длились примерно неделю, причем последние пять дней меня держали без сна.

Делалось это просто: допросы велись и ночью, и вечером, по 18 часов в день. Отпускали в камеру только утром (или вечером). Видя, что я создаю им проблемы и не подписываю все, что они хотят, меня перевели в трюм.

Смешное место. Трюм находится всегда в подвале, нарка застегивается днем, ни сидеть, не лежать там нельзя, параша рядом, и от потоков воды страшная сырость. Но главная проблема – холод: там температура и днем, и ночью около 12-14 градусов, а из одежды оставляют брюки и рубашку. Через час начинает колотить, холод проникает до мозга костей. Правда, наш строй был гуманен, давали кипяток три раза в день, без него можно было помереть. Но хватало тепла от кипятка минут на 20-30.

Интересно, пытка ли это?

И применяют такой способ с одной целью. Мол, подпиши – и выспишься, и согреешься. Они, наивные, не знали, что я могу обходиться без сна несколько дней. А холод вгонял меня в прострацию. Так мы боролись.

Не знаю, чем бы это все закончилось, но следователь как-то сказал:

– Нормальный человек уже давно дал бы показания. А может, он ненормальный?

И меня под белы рученьки отвели к психиатру. Тот, в свою очередь написал, что меня надо обследовать (даже тогда боялись в одиночку ставить диагнозы).

И вот я в психушке, довольно любопытной только потому, что это была не обычная психушка, а «спец» – место, где мне встречались и гении, и маньяки. Советская власть не видела различий между этими категориями людей...

Игорь Захаров. Одна весёлая история.

http://maxpark.com/user/2803118208/content/1618052

Если бы чеховским интеллигентам, всё гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскалённый на примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого лёгкого – пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, ни одна бы чеховская пьеса не дошла бы до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом.

А Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ