Школа научит чуть-чуть читать, чуть-чуть считать и хорошо подчиняться

О том, что сегодня происходит целенаправленное уничтожение хороших школ и вузов, не говорит только ленивый. Чиновники же уверяют: слияние в один гигантский комплекс детских садов, школ для одаренных и для детей с ограниченными возможностями – благое дело, идущее только на пользу образованию. Впрочем, убедить в этом никого не удается. Но и сопротивление общества разрушительным процессам пока весьма вялое.

* * *

Кому это нужно

Уничтожение школ началось с Москвы. Но совершенно ясно: процесс распространится на всю страну. Каковы истинные причины слияний-уничтожений вузов и школ? Государство сокращает бюджетные расходы на образование, а выкручиваться, доставать деньги предлагает самим учебным заведениям. Слияние нескольких школ в большой комплекс – один из способов выкраивания денег. Ведь в результате происходит сокращение управленческого аппарата («лишних» директоров школ, их замов, завучей сокращают – комплекс-то теперь один, а значит, и начальство - общее). Количество учеников в такой укрупненной школе зашкаливает, а у нас теперь – нормативно-подушевое финансирование: чем больше в школе детей, тем больше у нее денег. А поскольку партия и правительство обязало директоров-ректоров повысить зарплаты преподавателям (но денег «почему-то» на это не выделили), то те вынуждены этот приказ выполнять своими силами.

Как? Тоже за счет сокращения «лишних» ставок. Ну, во-первых, при слиянии нескольких школ в одну, многих учителей сокращают. А еще увольняют совместителей (в сильных профильных школах это часто – вузовские преподаватели), психологов, дефектологов, социальных работников. К тому же, оставшийся в единственном числе директор такой укрупненной школы заинтересован в том, чтобы учителей у него было меньше, а получали они больше: его зарплата зависит от средней учительской. В итоге происходит отрицательный отбор среди директоров и преподавателей: самым хорошим учителям – не место в школе, а место тем, кто готов пахать 36 часов (нагрузка-то оставшихся вырастает). Останутся те, кто приходит на урок истории, заставляет детей вызубрить очередной абзац и уходит.

Зачем еще сливают друг с другом образовательные учреждения? Естественно, для того, чтобы завладеть освободившейся недвижимостью. Например: объединяют вместе 3-4 школы. А это 3-4 здания. Как освободить хотя бы одно из них? Очень просто: в одной из школ объявляется недобор в младшие классы (демографическая яма). (Недобор, кстати, можно организовать искусственно. Знаю одну московскую школу, в которую начальство запретило набирать детей, хотя желающих было хоть отбавляй (это была 27-я московская школа, в которой можно было выбирать индивидуальную траекторию обучения, не ходить туда каждый день, а сдавать материал порциями, получая индивидуальные консультации). Детей искусственным образом в школу не добрали, а потом сделали вид, что туда никто не стремится. И уникальное учебное заведение объединили со школой, где ничего подобного не было. Так вот, если закрыть (из-за недобора) одну из слитых школ, освобождается и лишнее здание. А значит, в нем можно организовать платные курсы, платные же кружки и секции, частично сдавать его в аренду и т.д. А это уже бизнес-интересы. Именно к занятиям бизнесом чиновники и призывают школу, у нас ведь и образование во всех документах называется «услугой», а услуга (если она не дружеская), стоит денег.

Ну, а зачем еще сливают-уничтожают школы? Напрашивается мысль: чтобы уничтожить остатки того лучшего, что было в нашей школе. Ведь главные потери понесут специализированные гимназии и лицеи (физико-математические, гуманитарные, химические и т.д.) и школы для детей с ограниченными возможностями здоровья. Именно они не вписываются в систему нормативно-подушевого финансирования: теперь ведь все школы финансируют одинаково. А значит, и гимназии с лицеями, и школы для детей с особыми потребностями лишатся возможности иметь в своем штате совместителей (вузовских преподавателей), коррекционных педагогов, психологов, дефектологов и т.д. Как сказал молодой ученый, соорганизатор научно-образовательной колонны на «Маршах миллионов» Григорий Колюцкий, «исчезают именно уникальные специалисты.

И для лучших лицеев и гимназий, и для школ для детей с особыми потребностями нужны особые учителя. А поскольку вузы их толком не готовят, эти школы и были мастерскими по воспроизводству уникальных кадров. Ведь в обычных школах и с сильными, и с особенными детьми никто не знает, что делать. Слияния – это удар по кадровой базе, причем невосполнимый».

Что делать

Официально считается, что слияние учебных заведений – дело добровольное. Что если за такое решение не проголосует управляющий совет школы, то его можно избежать. Но все дело в том, что Совет состоит из 5-8 человек (не только родителей). И, как сказал уполномоченный по правам детей в Москве Евгений Бунимович, как правило, управляющий совет «карманный». К слияниям школы принуждают.

Но все-таки есть люди, родители, которые пытаются противостоять разрушению. Они пишут коллективные письма мэру Москвы, в Мосгордуму. И некоторые слияния школ удалось предотвратить. И вообще, что-то стало меняться в сознании людей: если еще совсем недавно большинство из них считало, что все безнадежно, то теперь появилось ощущение, что массовое сопротивление все-таки может как-то изменить ситуацию. Митинг и протесты студентов Тамбовского государственного технического университета предотвратили реорганизацию вуза, а голодовка учителей из Ульяновска помогла им спасти свою школу. Форм сопротивления пока немного. Это митинг, голодовка и петиция на change.оrg (против слияний школ в Москве собирали подписи под специальной петицией (1676 подписей на 22.01.2013). Против слияний высказывались и подписанты петиции в защиту школ с особыми образовательными потребностями (8706 подписей на 22.01.2013).

Если бы мы жили во Франции, можно было бы рассчитывать на профсоюз учителей. У нас же, по словам Григория Колюцкого, не существует такого учительского профсоюза, который бы мог толком устроить забастовку. Нет, конечно, пять лет назад появился независимый региональный профсоюз «Учитель». На него уже начали обращать внимание (ругать), но собрать очень большое количество протестующих он пока не может. В Испании, в позапрошлом году попытка оптимизировать систему государственного образования привела к демонстрации более чем в 100 тысяч человек в Мадриде. И оптимизация была вычеркнута из повестки дня. А самый многочисленный митинг профсоюза «Учитель» на Пушкинской в прошлом году собрал порядка 400 человек. Из них где-то 300 студентов. Почувствуйте разницу.

Но ведь есть официальный профсоюз, скажете вы. Да, есть. Но, как сказал член профсоюза «Учитель» Леонид Перлов, в этом профсоюзе «одновременно состоит министр, директор, учитель. По логике вещей, его членом не может одновременно быть и работодатель, и работник. Кого будет защищать такой профсоюз? Того, кто платит зарплату его руководству. А по Уставу профсоюза «Учитель» - в нем не может состоять работодатель».

Но даже если бы все было по закону, а не по понятиям, нужно было бы менять трудовое законодательство. Сегодня практически невозможно проводить какие-либо забастовки, в частности, поддержать бастующих в другом городе. А менять трудовое законодательство должна Дума, которая (понятное дело) этого никогда не сделает.

По мнению муниципального депутата, члена постоянного комитета Федерального координационного совета Партии 5 декабря Константина Янкаускаса, для решения острейших проблем образования нужно объединяться широкому кругу политических сил. «Нужны более массовые акции в защиту образования; общегородские общественные слушания с участием депутатов Мосгордумы, представителей Минобра».

Как сказал член-корр РАО Александр Абрамов, для того, чтобы затормозить те губительные «реформы», которые насаждают сегодня, нужно, чтобы был услышан протестующий голос профессионального и родительского сообщества. Как это сделать, пока непонятно. Над этим нужно думать. Причем срочно. Иначе, по мнению заместителя директора Лицея «Вторая школа» Александра Ковальджи, «вновь создающиеся большие образовательные комплексы будут готовить стандартного, чуть-чуть образованного пользователя, который будет чуть-чуть читать, чуть-чуть считать, чуть-чуть думать и хорошо подчиняться». Впрочем, может быть, ради такого результата «реформа» и задумана.