Шутка (рассказ)

Шутка

  Стараюсь быть похожим на других. Это – очень трудно. Пить, курить, вести бестолковые беседы – мне действительно сложно.

 – Будь ты в конце концов человеком! – умоляет меня Сергей, мой хозяин.

 А как? Я ведь робот. Помощник. Убираю, включаю, охраняю, слежу за порядком… Серёжа, чтобы я преобразился, даже придумал сменные маски разных эмоций. Ввёл в память две тысячи анекдотов «на все случаи жизни». Но это не очень помогает…

 А сегодня он заявил с сумасшедшим блеском в глазах что-то совершенно «новенькое», что завтра будет вечеринка, и я должен показать себя во всей красе. Оторваться.

 Сергей уверенно загрузил в мою память «Кама-сутру», карты эрогенных зон женщины, несколько практик по соблазнению и наборы ласковых слов, наиболее приятных дамам и девушкам.

 Странно всё это.

 Сейчас ночь… я не включаю свет – всё и так вижу. И убираю большую комнату, готовлю, а сам всё просчитываю варианты… зачем ему это нужно?

 Они приехали рано. Ещё не было и пяти часов. Все его друзья и «тёлки», как они их называют. Разбежались по этажам, а потом собрались в зале. Хлопнуло шампанское, раздались визг, смех…

Я начал скользить среди них с бокалами, бутербродами, закусками… Они смеются, танцуют, орут и пьют…

День рождения Андрюши – оказывается.

Градус веселья постепенно поднимается до запредельного… шум… гам…

Катя – не знакомая мне девушка до этого вечера, уже пьяна. Надо отвести её подальше от сутолоки и новой волны алкоголя.

– А ты – красавец, – говорит она, качнувшись, и трогает меня за маску, на которой застыло выражение покоя и ожидания.

Мой хозяин аж взвился от этого жеста, подскочил и шепчет, науськивая:

– Давай, соблазняй!

Я начал с самого безопасного, со стихов, надеясь, что всё обойдётся…

Она засмеялась:

– Так ты Лермонтова любишь?

– Не очень, – не вру я.

Не понимаю я поэзию.

Она тащит меня с улыбкой в тёмную комнату:

– Почитай ещё!

– Вы пьяны! Выпейте, пожалуйста, аспирин, – и тяну таблетку.

– Отстань.

– Вы ничего не соображаете. Я – робот.

– Ты интереснее других. Тех. Расскажи ещё.

Присаживается.

На следующий день я, как всегда, убирал остатки безудержного погрома и развала по всему обширному дому. А мой хозяин с друзьями уединился в кабинете, лениво пил с ними пиво. Они небрежно болтали.

– А хотите, я вам что покажу, – взвизгнул он неожиданно и включил видео.

Через секунду я услышал сквозь шум знакомый голос:

– Ну что же ты? Иди сюда!

Я приоткрыл дверь. Собравшиеся развалились вольготно на диванах. Перед ними на столе стояли напитки, фужеры, стаканы…

А на экране была она. Милая, маленькая девочка и я…

Она тянула меня к кровати. А я повторял механично, что я – робот.

Друзья хозяина ржали. Пихали друг друга локтями и тыкали пальцами в экран. А он кричал, сгибаясь от смеха, что всё это сам придумал.

Моя металлическая рука медленно закрыла дверь.

Я двинулся на кухню. Меня качало из стороны в сторону. Что-то непонятное происходило в притихшем процессоре. Пробежала голубая волна. Хрустнула у контактов искорка…

Задержавшись у стола, я задумчиво написал на клочке бумаги:

«Стыдно… По-моему, я стал человеком» и сунул пальцы распределительный щиток. Он рванул.

Когда Сергей всё-таки починил свет, то на кухне он застал неожиданную картину. На полу, неловко подтянув ноги к груди, лежал робот М 11300-11. На нём были светлые джинсы, лёгкая рубашка в клеточку и мокасины жёлто-коричневого цвета.

Рядом стояла Катя. Нижняя губа у неё дрожала, из глаза катилась медленно крупная слеза. И самое странное, если прислушаться, то можно было услышать, что губы её повторяли, как заведённые:

– Я тоже – робот. Я тоже – робот…