Да вот как!

 На конкурс граблистов - младшая группа!:)))

Когда я была совсем маленькой, мама училась в институте, на заочном. Летом мы приезжали к бабушке, зимой – она к нам. Но в ту зиму у бабушки заболела сестра, бабушка лечила её – она была травница, поэтому приехать не могла.

Тогда меня привезли. Помню этот момент: выходим из автобуса, я – как колобок, вся шалью ещё замотана сверху.

Недалеко от бабушки жила моя любимая тётя Елена с дочерью, она намного старше мамы. Вот, решили как-то выкручиваться. Я была очень рада: садика по месту службы папы не было, общения очень мало, а здесь сразу я – центр внимания! Помню всё очень хорошо.

Когда бабушка с отварами уходила к сестре (где-то раз в три дня), я была утром на работе со своей маманей – я так звала тётю. На работу она меня закутывала в огромную шаль и везла на санках – здорово!  

Не знаю, как называлась её должность, это было опытное животноводческое хозяйство, но она постоянно взвешивала какие-то добавки в корма. Потом  перемешивала их огромной деревянной лопатой вместе с кормом.

Только мне в том помещении находиться было нельзя, а так интересно – гиречки, весы, совки.. Не пускали. Может, боялись, что попробую чего…

А время я проводила в Красном уголке, там игрушки мои были и сторож – добрейший человек. Он ещё топил постоянно, чтобы тепло было везде. Тётя приносила пирожки-пышки, мы с ним чай пили.

А топилось всё соляркой, цистерна с ней стояла в другом корпусе, за ней нужно было ехать на санках. Тогда я вставала сзади на полозья, они длинные были, а обратно шла сама. Цистерна эта была с вырезом квадратным посередине, он закрывался, и к ней была приставлена небольшая лесенка. Интерес у меня к той цистерне был постоянный – так заглянуть хотелось… Разок-то мне показали, что там – но любопытно же… Сказали, что там кто-то страшный живёт!

И вот дядя Ваня, сторож, отошёл куда-то – позвали, а мне приказал постоять рядом. Но лесенка… и цистерна эта, и живёт в ней кто-то – в общем, быстренько так я забралась и стала смотреть в глубину – темно там…  А была на мне цигейковая шапка, бежевая с пёстрыми пятнами. 

Завязки я развязала – жарко, шапку на макушку  и в глубину наклонилась – запах сильный такой. А шапка как-то задела края и неожиданно слетела – вот просто мгновенно!  И не тонет – плавает сверху! Выудили её. Запах – специфический. Меня замотали в платок, на санки и домой.

На шапку столько мыла извели – отмывали, но запах всё равно был. И одеколон не помог. И меньше она в размере стала. Но уши закрывала, носить ещё можно было.

Собираемся в очередной раз – теперь меня одну не оставляют.

Стоим мы в корпусе с дядей Ваней, он за соляркой приехал, с женщиной, которая там работает,  поговорил и попросил её присмотреть, пока он что-то там делал. А тётя Люба, женщина эта, чем-то занимается и  спрашивает меня: «Как же ты шапку-то уронила, Лида?» 

Ну, я быстренько по лестнице забираюсь, пока она не смотрит, наклоняюсь, шапка слетает вниз – мала же, да и не завязана и кричу: «Да вот как!»

И опять она плавает! Смеху было…

Шапку мне потом купили, чёрную совсем, и сделали её на резинке, чтобы не развязывала…

А у тёти моей, Елены Степановны, светлая ей память, были две медали с ВДНХ – серебряная и бронзовая, и ещё медаль «За трудовые успехи» кажется, так она называлась.