105 лет (якобы) со дня смерти отца русского нацизма Ивашки Кронштадского.

Ответ на

 

 http://maxpark.com/community/4797/content/1802911

 

Заметная была личность. Гремучая смесь Кашпировского и отца Чаплина. Яростный антисемит, духовный отец "Черной сотни", благословлявший еврейские погромы и эксплуатацию бесправного русского народа.

Холуй самодержавия, имевший собственный пароход и путешествовавший по стране с царской роскошью.

 

Впрочем, вполне типовой святой для России, где никогда не было настоящих альтруистов.

 

Все святые русские делятся на 3 категории:

1.  Политические и военные деятели - цари, князья, полководцы

2. Клиенты психиатрических лечебниц.

3. Церковные номенклатурные работники.

 

Из Википедии:

 

Лейб-хирург Н. А. Вельяминов, проведший вместе с о. Иоанном в Ливадии последние дни жизни императора Александра III так оценивал о. Иоанна и отношение к нему императора в книге, изданной в эмиграции в 1920 году: «Ливадия дала мне тоже достаточно материала для наблюдений над этим бесспорно недюжинным священником.

Думаю, что это был человек по-своему верующий, но прежде всего большой в жизни актёр, удивительно умевший приводить толпу и отдельных более слабых характером лиц в религиозный экстаз и пользоваться для этого обстановкой и сложившимися условиями. Интересно, что отец Иоанн больше всего влиял на женщин и на малокультурную толпу; через женщин он обычно и действовал; влиять на людей он стремился в первый момент встречи с ними, главным образом, своим пронизывающим всего человека взглядом — кого этот взгляд смущал, тот вполне подпадал под его влияние, тех, кто выдерживал этот взгляд спокойно и сухо, отец Иоанн не любил и ими больше не интересовался. На толпу и на больных он действовал истеричностью тона в своих молитвах. Я видел отца Иоанна в Ливадии среди придворных и у смертного одра государя — это был человек, не производивший лично на меня почти никакого впечатления, но бесспорно сильно влиявший на слабые натуры и на тяжело больных. Потом, через несколько лет, я видел его на консультации больным в Кронштадте, и это был самый обычный, дряхлый старик, сильно желавший ещё жить, избавиться от своей болезни, и нисколько не стремившийся произвести какое-либо впечатление на окружавших. Вот почему я позволил себе сказать, что он прежде всего был большой актёр…»