Над горизонтом

Это - мои сны и раздумья. Всего несколько дней назад был день рождения Высоцкого. И много показывали хроники с поэтом - и с другими поэтами тоже. Вспомнилось...Дважды похороны поэтов вылились в многочасовое шествие, когда улицы наполнились скорбящим народом - когда хоронили Маяковского и когда провожали Высоцкого... и похороны Есенина поражают... А кому-то из поэтов достался эскорт жандармов и ночная гонка к стремительным похоронам, а кому-то и вовсе безвестная могила - как Цветаевой в Елабуге и Мандельштаму во Владивостоке. И много лет стихи, бывало,  жили даже не в рукописях - заучивались наизусть друзьями поэтов, подругами вдов,  детьми...чтобы не пропасть в забвении.  Пока опять не проросли, не взошли в изданиях  в новые времена.  

 

Стану я плавать

стану я плакать…

Хроника. Старые фильмы про это.

Сердце дрогнет, сжимаются губы…

Смерть поэта. Хоронят - поэтов.

Что, если б увидели - как их любят,

сколько народу осиротили-

они бы не умерли –

нет, не умерли,

край небес бы собою не позолотили…

 

Тысячеликая

                     боль

на улицах тонет,

Станет стоном –

небылью-былью…

раскатится громом,

живою рекою

льется за гробом –

так за живыми бы!

Они бы не выбыли –

нет, не выбыли,

не превратились бы

в лики под нимбом.

 

Не уплывайте – всему есть время!

 Не уходите - быть месту пусту…

 Безвременье слово в пыль перемелет…

 Коль слово не писано - станет устным.

 

В память друзей

точно в пашню  зерна

 слово за словом

с любовью

вкладывала -

и как у Бога под изголовьем -

уцелели  стихи Ахматовой…

Точно нить прялА, от любви истаивая - 

Ариадна хранила стихи Цветаевой.

 

 Из уст в уста заучивай слово

и стань живою звучащею книгой...

Разве плохо? Совсем неплохо

словами звенеть как веригами.

Слово осипло - и смежило вежды,

сгинуло слово в лагерной пЫли?

Где же ты, Осип?.. Время Надежды -

слову отращивать юные крылья.

Слово впитывать – с голоса, с голоса,

сочное, точно яблоки рая,

точно от жажды, словно от голода

жадною почвою слово вбирая…

 

Где след найти - разве в небе над городом?

В небе - в сиянии вечном и гордом…

Ведь  не пройти мне с ним тропкою узкою,

сопкою, тамбуром, жесткою лавкою,

слякотью топкой, бараком тифозным,

голодом, страхом - подошвами чавкая…

Где была выпита горькая чаша?

Да, не найти – разве в небе над городом,

 в небе - в сиянии вечном и гордом…

За автовокзалом и  улицей Русскою –

сакура каждой весною - все краше…

Скрыты следы под свинцовой порошей

жестким асфальтом времени нашего…

 

Соловьям  ли петухам ночью петь бы,

не до слез, не до греха – лишь успеть бы…

Лишь коленце отколоть, ноту взять бы,

певчей птахе до зари иль до свадьбы…

 

Устье реки, океана исток

светлый город Владивосток.

Это - последняя станция

железнодорожной дистанции…

Это - путь в небеса по склону

сопки –

            мягкой посадки!

Тучи, белые клоуны,

иероглифы

             пишут украдкой.

Печалью абрисы скрадывают,

акварелят по мокрой бумаге,

туманы в распадках складывают,

горы горя смягчая магией,

танцуют, шелком к лицу прильнув,

потоком ливневого дождя.

Стороною уйдут, напоив страну,

над горизонтом, ветра дождясь.