Французский публицист Николя Бонналь уверен, что "никто в точности не знает, что Франция делает в Мали, особенно после того как она так смело атаковала Афганистан, Ливию и Сирию. Любые предположения журналистов всего мира не совсем верны: все ищут выгоду, а ее у Франции нет. Дело в том, что страна уже давно стала заложницей нового империализма.
Воспряни, воспряни, Девора!
воспряни, воспряни! воспой песнь!
Восстань, Варак!
и веди пленников твоих,
сын Авиноамов!
Судей 5:12
Никто в точности не знает, что Франция делает в Мали, особенно после того как она так смело атаковала Афганистан, Ливию и Сирию. Некоторые полагают, что мы находимся в подчинении у американской политики, с тех пор как Барак Обама решил умыть руки и оставаться в стороне от всех неспокойных в мире мест. Согласно Уильяму Энгдалу (американский экономист, независимый журналист, писатель и политолог; автор ряда известных книг и исследований. — Ред.), Франция теперь почти что американский наемник.
Иные считают, что нами снова помыкает Катар: наш бывший французский президент — похоже, теперь больше роскошный катарский субъект, чем гражданин Франции. Но Катар, возможно, не удовлетворен нашими действиями в Мали! Самые смекалистые из комментаторов и в самом деле высказали мнение, что те террористы, с которыми мы боремся в Мали, — это те же, которым мы помогали в Ливии, или те, которых мы оснастили и подготовили для Сирии.
Итак, как бы сказал Мольер, что же мы делаем на этой галере?
Давайте вытащим на свет серьезные мотивы, среди которых могут быть деньги, полезные ископаемые и знаменитая живая монета нашей цивилизации, объединяющая бизнесменов, эмиров и политических клоунов-комиссаров этого бравого нового мира.
В Сирии некоторым мечталось о новом нефте-, газопроводе в обход классических врагов, например, России, нашего логического поставщика газа, или Ирана, который Обама еще не бомбардировал (и спрашивается — почему?). В Ливии кому-то очень хотелось приватизировать нефтяные компании. В Мали, согласно исследованиям Кристофера Боллина (американский журналист. — Ред.), самая желанная вещь — это золотые копи, находящиеся в собственности все того же неизбежного Ротшильда, и устойчивое французское правительство должно, прилагая все усилия, защищать их от беспощадных грабителей.
Но, кроме того, в Мали есть и урановые руды, и на этот раз известный комментатор Тьерри Мессан полагает, что французское правительство и его универсальные солдаты в основном защищают интересы Areva, надтреснутого французского атомного гиганта. Согласно господину Мессану, французское правительство с удовольствием займется разрушением Алжира, возможно, имея при этом в виду интересы китайцев в Африке (неужто наше правительство настолько сильно?!).
Иные полагают, что наше "социалистическо-империалистическое правительство", выражаясь в ленинской терминологии, нуждалось в "дымовой завесе", как в голливудском фильме "Хвост виляет собакой", чтобы создать диверсионную войну и отвести общественное внимание от нарастающих домашних проблем с возмещением ущерба после протестов против гомосексуальных браков.
Однако я считаю, что все эти умные комментаторы ошибаются. Франции не нужно выступать в роли крестного отца Обамы, Франция не учинит войны Катару, Франции даже не хочется нефти, газа или урана. Франции не достанет мозгов, чтобы бороться за все это. Франция, подобно Бушу Младшему и инспектору Клузо, лишь хочет воевать с террором. В Афганистане, Сирии, Ливии, в Мали — мы поборем террор! Вот как выражается ее многоуважаемый министр иностранных дел, а я предполагаю — мы должны умильно слушать его и понимать его глубокие мотивы.
Что такое террор? Это лишь слово, производящее террор; и это ужасное слово со времен окончания холодной войны может спровоцировать любую войну — самую абсурдную и жестокую. Когда-то люди жили, страшась дьявола, сегодняшняя постхристианская толпа живет в страхе, организованном СМИ, в страхе перед созданными компьютером террористами. И мы бьем террористов повсюду, чего бы это нам ни стоило.
Конечно же, до смешного повторяющаяся французская война — это борьба добра со злом. А кроме того, ведь наступило время перевести назад стрелки машины времени. Так, терминология превращается в терминологию типично империалистическую, и мы возвращаемся в империалистическую эпоху! Конец истории, выражаясь по-марксистски, означает комическое повторение многих забытых нами ночных кошмаров. И новая французская политика функционирует как и раньше, с бывшими политиканами, конечно, все — представители левых сил, которые в XIX веке были вовлечены в захват, а в XX веке — в пытки в Алжире, а теперь они доказывают, что сражались за демократию, просвещение, терпимость и всеобщую любовь к человечеству. Несчастный Жюль Ферри, давший свое славное имя нашим грустным и серым бульварам, когда-то сказал, что высшие расы несут на себе ответственность за приведение к цивилизации рас низших. Вот почему мы продолжаем убивать столько арабов или африканцев — для их же собственного блага. Но почитайте, что сказал по поводу наивного империализма Джон Хобсон — блестящий английский комментатор английского империализма викторианской эпохи:
"Британской нации присуща устойчивая, но не необъятная идея, идея ее гения, должного распространить христианскую веру среди язычников, чтобы уменьшить их жестокость и иные их страдания, существующие, как полагают британцы, в странах, которым посчастливилось меньше, чем их стране, а также печься о мире во всем мире во имя человечества".
Для Хобсона это было главной движущей силой империализма: не экономика, а этика! Все империалистические речи зиждутся на эвфемизмах, уклончивых выражениях и перекручивании языка. Если вы бомбардируете Багдад или Хиросиму — вы гуманист; если вы не хотите атомизировать Тегеран — вы представляете опасность для человечества; если с фашистскими бандами вы уничтожаете Ливию, то вы действуете в интересах демократии и стоите в авангарде эмиратов всемирной свободы… И если ваши беспилотные самолеты уничтожают пакистанские семьи, то этим они очищают мир. Вот таким образом мы поддерживаем мир в этом постбиблейском мире, достойном книги Судей.
Прогресс империализма подразумевает, конечно же, прогресс в смешении народов, в миграционных процессах. Как это ранее поняли Честертон или Макиавелли, империалистическая страна больше не уважает своего собственного народа. Имперский суверен смешивает народы, перемещает их, пренебрегает ими и преследует их, если они не согласны с его бредовой мультирасовой политикой. Почитайте "Возвращение Дон Кихота" — эти заметки Честертон написал более ста лет назад! Ему было прекрасно известно, что книги, воспевающие мачо, авантюриста в духе Верна или же миссионера, послужили в настоящее время политике вмешательства в суверенные дела иных государств. В наши дни этим занимаются неправительственные организации. Кроме того, это варварское и изменчивое отношение упаднических, но не знающих конца западных властей ведет в никуда. Никто толком не понимает значение войны в Ираке или резни в Ливии (в первом случае, я полагаю, виновата эзотерическая политика). Но это случается не впервые. Вспомните об имперском соревновательном духе, о бурской войне, о Первой мировой, о долгих и кровавых скандальных деколонизациях. Запад до конца оставался варварским, потому что Запад — это идеалистический и сбитый с толку Тартюф. Он верит лишь в собственные слова, которые звучат все краше и краше. Нацистская Германия была убеждена в том, что защищала ценности Запада, выступая против советской Азии (почитайте французского фашиста Ребатэ). Запад — это лишь слово, но зато какое!
Запад несет в себе то, что Хобсон называет гением несообразности. Вот почему мы можем назвать новый империализм империализмом Оруэлла, его исковерканный патриотизм, исковерканный гуманизм и словарный запас ведут нас к политическому вакууму. Это лишь повесть, рассказанная идиотом, — в ней много звуков и неистовства и т. д. и т. п. Кто следующий у этого жалкого и презренного империализма стоит в списке по бомбардировке и уничтожению?
Комментарии
Комментарий удален модератором
Большим количеством, с лучшим вооружением, ночью, высадили десант.... и получили трандюлей! Молодчаги!