70 лет советских погон

Тогда казалось, что с троцкизмом покончено.
 
Когда–то, что называется, «на заре Советской власти» погоны были для красноармейцев важнейшим признаком того, что перед ними враг, то есть белогвардеец-«золотопогонник». Вряд ли в январе 1918 года кто-нибудь поверил бы в то, что в январе 1943 года погоны будут введены в Красной Армии. Но времена менялись…
Шестого января 1943 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии», в котором было сказано «удовлетворить ходатайство Народного комиссариата обороны и ввести, взамен существующих, новые знаки различия – погоны для личного состава Красной Армии».
Не случайно указ о введении погон был подписан в период, когда в Ставке Верховного Главнокомандующего уже была уверенность в том, что сталинградская эпопея близится к победоносному для Красной Армии завершению.

Нарком обороны Сталин в январе 1943 года один за другим подписывал приказы, ставшие наглядным доказательством того, что в войне произошел коренной перелом: 2 января – приказ «об упорядочении работы по эвакуации военнопленных с фронта»; 5 января – приказ «о сборе и вывозе трофейного оружия на фронтах и обеспечении его хранения»; 10 января – об усилении огневой мощи танковых и механизированных частей и соединений Красной Армии и об испытаниях 152-мм самоходной пушки. 
Настало время думать о конвоировании большого количества пленных и сохранении трофейного имущества, о награждении отличившихся соединений, об усилении танковых и механизированных корпусов полками гвардейских минометов («катюш»).
На таком победном фоне можно было и погоны в армию вернуть. Подготовительная работа велась давно, но менять советскую военную символику нужно было на фоне большой победы.
Ломка идеологических стереотипов, созданных во время гражданской войны, в двадцатые и в первой половине тридцатых годов, пошла в 1943 году полным ходом. Страшное слово «офицеры» вдруг перестало считаться контрреволюционным и вернулось в армию, заменив слово «командиры». А вскоре и офицерские «суды чести» появились. 
Интересно, что бы Лев Троцкий сказал по этому поводу, если дожил до января 1943 года. За что боролись…
Но логика исторического развития великой державы требовала возрождения великодержавных традиций, военных – прежде всего. Тогда казалось, что эпоха троцкистов, для которых Россия была «вязанкой дров в костер мировой революции», минула безвозвратно.

Максим Кустов