Как заработать вместе со страной?

К осознанию самой возможности осмысленного управления стоимостью активов мир пришел относительно недавно. До середины прошлого века считалось (а многие до сих пор так думают), что направлять и регулировать процесс капитализации может только провидение посредством невидимой руки рынка. Управлять стоимостью казалось такой же фантастикой, как манипулировать погодой.

Ведущие мыслители со времен Платона, включая Фихте, Гегеля и Маркса, Коммонса и Веблена, давно задавались вопросом, где у капитала ручка с надписью «капитализация», которую можно крутить согласно воле хозяина. Судя по тому, что представляют собой США последние 70 лет, найти заветную ручку капитализации американцам все-таки удалось.

Где же все-таки находится эта «ручка»?

Давайте сначала разберемся с самим понятием «капитализация». Это способность той или иной вещи-актива, находящейся в вашей собственности, работать как капитал. Иными словами, способность вещи быть машинкой для производства добавленной стоимости.

Есть такой параметр – Q Тобина – отношение рыночной стоимости предприятия к рассчитанной по бухгалтерскому балансу стоимости его материального тела. Так вот, на Западе это Q долгие годы было в среднем не больше 0,8. А с середины 1970-х оно вдруг начало резво расти, и если верить цифрам, приведенным в книге Андриссена и Тиссена «Невесомое богатство», сегодня коэффициент Q составляет уже в среднем где-то 6-7. То есть стоимость предприятий в развитых странах стала резко отрываться от цены их материального тела.

Смысл увеличения Q таков, что рост капитализации идет за счет «невидимых активов», стоимость самого железа людей уже вообще перестает интересовать. Главное – сколько это железо позволит намыть прибыли за год. При оценке капитализации современных западных предприятий эту сумму обычно умножают на 6-7. Предполагается, что в среднем можно прогнозировать данную прибыль с предприятия на 6-7 лет вперед, после чего риски становятся непредсказуемыми.

А если вы возьмете какой-нибудь российский завод, то его капитализация вообще может оказаться нулевой или отрицательной. Давайте разберемся, почему это так.

Рынок может, конечно, заблуждаться относительно стоимости активов, но только кратковременно, спекулятивно. Те же Андриссен и Тиссен в нескольких местах пишут: мы не сошли с ума, чтобы отдавать оценку стоимости нашей компании на откуп рынку. Мы должны сами подсчитать, сколько стоим, а потом убедить в этом рынок, используя такие механизмы, как открытая экспертиза, введение в органы руководства компаний независимых директоров, публикация развернутых обоснований собственных оценок и планов развития предприятия. И рынок со временем согласится. Тогда-то Баффет и купит акции данной фирмы, потому что Баффет покупает только те бизнесы, относительно состояния и перспектив развития которых он имеет точную информацию.

Второе значение термина «капитализация» сближает его со знакомой советским гражданам «индустриализацией». Это сознательная деятельность управленца, направленная на то, чтобы взять стоимость активов под контроль и сделать управляемым параметром, объективной характеристикой цены.

Главную причину низкой стоимости российских фондов вовсе не в варварской приватизации первой половины 90-х и не в изношенности советского промоборудования. Корень зла в порванных цепочках отношений между собственниками активов.

Капитализация – не свойство материального тела актива, она находится снаружи – в системе отношений его собственника с потребителями; с поставщиками; со страховщиками; с поставщиками кадров, с государственными регуляторами, с органами стандартов, и так далее, и так далее. Чем плотнее эта ткань, чем в большее количество цепочек добавленной стоимости встроена компания, тем выше ее капитализация.

В начале 1990-х российские производственные цепочки, которые долгие годы выстраивались Госпланом и министерствами, были разорваны. Почему-то подразумевалось, что их реструктуризацией займется рынок. Рынок вообще ничего не конструирует, он только отбраковывает неэффективных производителей. Что же касается встраивания в цепочки производителей, выпавших из них, он в состоянии справиться только в случаях, когда речь идет о производстве штанов и помидоров, то есть простейших потребительских продуктов.

Как идея выстраивания цепочек добавленной стоимости выглядит в реальной практике? Зарабатывать деньги на проектах лучше, чем в регулярном бизнесе. Рентабельность бизнеса колеблется где-то чуть выше уровня инфляции, там много не заработаешь. А проекты могут давать и 30 процентов роста, и 50, и 150…

Что такое проект?

Под проектом следует понимать конструирование цепочек (строго говоря – схем) отношений между собственниками различных активов и ресурсов для производства добавленных стоимостей.

Проект состоит в том, чтобы быстро и энергично довести стоимость нашего актива хотя бы до стоимости соседского. Для этого нужно мысленно разделить свой актив – завод, холдинг – на элементарные производственные бизнес-единицы и оценить их капитализацию. Затем сравнить их с соседними или зарубежными аналогами и в первую очередь взяться за самые недооцененные, потому что именно там наибольший потенциал роста.

Чтобы начать выстраивать цепочки вокруг себя, надо принять на себя более важную роль и большую ответственность. Этим как раз и отличается бизнесмен от предпринимателя.

В моделях неоклассической экономики бизнесмен всю информацию о рынке получает полностью, мгновенно и бесплатно – он знает, у кого есть спрос на его продукцию, у кого – предложение всего того, что ему необходимо для производства – станки, рабочая сила, коммуникации... И ему остается только выбрать: среди поставщиков – при прочих равных – кто продает дешевле, среди покупателей – опять же при прочих равных – кто купит подороже. Поэтому фактически ему вообще приходится иметь дело не с людьми, а только с вещами, принявшими форму однородных равнокачественных товаров.

Предприниматель же использует законы рынка, но не подчиняется им. Он начинает искать тех, кто раньше покупал эту продукцию, идет по их следам, доходит до конкретных потребителей, выясняет, в чем у них проблема. Точно также он выясняет судьбу и помогает подняться каждому звену в цепи поставщиков. И так вперед-назад до тех пор, пока он не прикрепится к вновь созданной и хорошо прошитой цепочке, пока не возникнет некая целостность, которая может производить то, на что есть спрос, покупать то, что обеспечено рыночным предложением. Но эта новая целостность – уже не отдельный завод, а множество собственников, которые связаны между собой сознательно спроектированной и реализованной системой контрактов.

Предприниматель – это социальный конструктор, которых в нашей стране потенциально очень много, а в реальности до обидного мало.

Но искусство предпринимателя состоит в том, чтобы создать для всех собственников, чьи активы включены в цепочку, мотивирующие условия, которые чуть лучше, чем их нынешнее положение на рынке. При этом вся фишка в том, что тут нет никакого жульничества. Предприниматель заслуживает того, чтобы забрать практически всю добавленную стоимость, кроме той, которую он должен оставить, чтобы чужие активы в схеме функционировали – с учетом их амортизации и минимальной прибыли.

Предпринимательские проекты можно и нужно реализовывать по единому стандарту, природа которого определяется объективной структурой институтов собственности.

Весь смысл состоит в том, чтобы резко понизить планку масштаба проектов, с которыми можно работать. Это позволяет современной корпорации быть кашалотом, питающимся высококалорийным планктоном проектов. При использовании единых стандартов резко сокращаются стоимость и время анализа.

Когда приватизаторы, грубо говоря, отпиливали от страны кусок, то капитализация этого куска, как и распиленной страны, падала в сотни раз.

Как страна, как сообщество, мы сегодня представляем собой самый некапитализированный ресурс в истории человечества. С точки зрения пессимиста, мы находимся перед беспрецедентной угрозой нашему суверенитету.

Основная опасность для России состоит в том, что мы сидим на колоссальных природных ресурсах, а вокруг нас мир, которому всего этого недостает, и он не может понять, почему мы сами эти ресурсы не осваиваем и не продаем их другим по рыночным ценам.

А оптимизм ситуации состоит в том, что если какая-то собственность недокапитализирована, значит, у нее колоссальный потенциал роста. И если мы по стоимости наших активов дорастем хотя бы до среднемирового уровня, то с учетом масштаба нашего материального тела автоматически попадем в тройку сверхдержав.

А если не получится?

Тогда за нас это сделают другие. Но мы перестанем существовать как суверенное государство.

Отрывок из книги С.Б. Чернышова «Россия суверенная» http://www.corpo.su/node/138