Алексей Кабанов и конец креативного класса.

В 2011-12 годах на повестке дня было главное различие: противопоставление между “Россией айфона” и “Россией шансона”. Предполагалось, что в то время как в последней дикие, всегда нетрезвые люди бьют жен и перерезают друг другу горло из-за пары сотен рублей, в первой активно развиваются европейские ценности: сильные свободные мужчины, имеющие свой бизнес, читают “Афишу Еда”, маринуют утку по-бургундски, одновременно одним глазом последний шедевр Вуди Аллена, и тут же скармливают утку и Аллена прекрасным и эмансипированным женщинам своим.

И вот в начале 2013 года разорившийся московский ресторатор Алексей Кабанов, сооснователь “О.Г.И.”, всеобщий знакомый (у меня c Кабановым 35 общих друзей на Facebook), образцовый герой “Мы-были-на-Болотной” и телеканала “Дождь”, на котором работает его бывшая жена, предположительно убивает жену нынешнюю. И не только убивает, но и устраивает на этот счет многодневный моноспектакль для всего креативного класса. Спектакль под названием “Ирка не нашлась”.

Я говорю “предположительно”, потому что в России ни следствию, ни суду доверять, конечно, нельзя, а отсюда следует, что вопросы в любом случае останутся, какой бы ясной ни была картина случившегося.

В случае Кабанова все, к сожалению, складывается, в стройный паззл: неуравновешенный мужчина, склонный к различного рода аферам, и работающий поваром, профессионально разделывающий баранину – этому посвящены большинство открытых записей в блоге погибшей, применил свои знания к жене. Представить себе хитроумную провокацию органов, которые без уголовного дела нашли труп, подбросили улики Кабанову, честно строчащего в этот момент в Facebook – значит и переоценивать эти органы, и наделять их какой-то совершенно запредельной, диавольской иррациональностью.

Трагифарс, который Кабанов устроил потом для своих подписчиков в Facebook, наоборот, вполне рационален в некотором специфическом смысле. Во-первых, он отвлекал внимание от квартиры, где погибла женщина: если муж ищет жену, то под кроватью у него ее искать не будут. Во-вторых, Кабанов демонстрировал поведение, естественное для своего круга общения. Он ведь ходил на митинги, постил картинки про борьбу с режимом, писал остроумные комментарии у френдов – и вот теперь нужно бить в колокола тут же, в Фейсбуке.

Ирина Кабанова накануне гибели намекала на побои и не надеялась дожить до весны

В результате в случае с Кабановым вся эта поисковая кампания обернулась жесточайшим разочарованием публики: оказалось, что внутри уютного доброго Фейсбука, населенного любящими мужьями, на самом деле прячутся монстры.

Такие честные, искренние просьбы о помощи могут обернуться не только тем, что вы пойдете по ссылке на сайт мошенников, но вашим моральным соучастием в убийстве. Оказалось, короче говоря, что Фейсбук – это просто инструмент, и посты в нем совсем не обязательно могут использоваться креативными гражданами в целях развития свободы и демократии. Можно, например, попытаться создать себе таким образом алиби.

Печальна судьба мошенника в эпоху социальных сетей. У Кабанова уже была репутация, и она была не очень хорошая. И вот пошли посты о жизни четы Кабановых, которые, как раз и завершают картинку и взрывают креативный класс. Вот запись случайной знакомой, из которой можно сделать вывод о том, какая же мерзкая тусовка вообще появлялась в семейном кафе “Черска”. Омерзение вызывает все, и автор, и то, как это написано, и комментарии, и сама история и герои.

А вот запись бывшего коллеги обоих, и тут уже в основном история Кабанова.

Высокоморальные люди могут сказать, что читать все это не нужно. Но позвольте, а как бы мы иначе узнали про то, как на самом деле живет креативный класс? Что долги, взаимные разборки и насилие над женщинами – это повседневность нашего класса?

Что походы на митинги при этом, как и утка по-бургундски, или открытие собственного кафе – это скорее ритуал, который мы у кого-то скопировали, и делаем теперь, не особенно подумав?

Что в ближнем кругу Ирины Черски невозможно было сформулировать никакой мысли без слова “х...й”, и это считалось актуальным и крутым, признаком высокого класса. Что вместо высоких идеалов свободы равенства и братства нас ждут в биографиях креативных граждан бесконечные “однушки с ламинатом”, безденежье, “баранина с волшебными графином”, сплетни подруг, алкоголизм и простые маленькие чувства, вроде тех, что испытывает шестиклассник, впервые увидевший голую женщину.

И вот ты стоишь на площади с плакатом “Путин должен уйти”, а сам отключил телефон, чтобы кредиторы не могли дозвониться, думаешь про бутылку с виски, думаешь, где бы еще занять денег, а наутро изобьешь жену. И вопрос, который тут сам собой возникает: а так ли “Россия айфона” отличается от просто России? Чувства, цели и жизни-то у нас те же самые, оказывается.

P.S. В давние времена в ЖЖ была такая шутка про русских националистов: “Я русский. – А что вы еще умеете?” Если искать какую-то мораль во всем случившемся, что трудно, то она будет такой: “Я рукопожатный и честный человек. – А что вы еще хорошего сделали?”.

Может быть, до особо упоротых зрителей телеканала “Дождь” дойдет наконец после Кабанова, что быть просто “очень честным” – этого еще недостаточно.