Единственный выживший на перевале Дятлова: «Я должен был погибнуть десятым»

Зимой 1959 года в горах Северного Урала пропали девять туристов. После спасатели обнаружили разрезанную палатку. А в радиусе полутора километров от неё - пять замерзших тел. Трупы остальных нашли только в мае. Почти все туристы были разуты и полураздеты. У некоторых - смертельные травмы. Тайна их гибели не разгадана по сей день. Наши журналисты встретились с Юрием Юдиным, 10-м участником группы, который еще в начале похода заболел и вернулся домой.

С ДЕВЧОНКАМИ СПАЛИ ВМЕСТЕ, НО НИКАКИХ ИНТИМОВ

- Юрий Ефимович, вас и ваших товарищей можно назвать первопроходцами в спортивном туризме. Тогда в СССР увлечение – ходить в горы – было не совсем обычным.

- Это так. В 50-е все только начиналось. В нашем УПИ (уральском политехническом институте) открылась туристская секция. В нее влились наиболее выносливые и надежные ребята. Именно такие и были в нашей группе под руководством Игоря Дятлова.

- Давайте о них и поговорим. В тот роковой для ребят поход вы как будто проводили их, проведя с ними первые 4 дня пути. Юрий Ефимович, из-за чего вы вернулись, что у вас все-таки заболело?

- Еще в школе я заработал ревмокардит при уборке картофеля в колхозе. А пока лечился, подхватил дизентерию. Несколько месяцев был в больнице. Но до конца это не лечится. А тут до Вижая мы ехали в открытом грузовике. Продуло насквозь. Вот и прихватило у меня, как писала Зина Колмогорова в дневнике, седалищный нерв.  Идти уж не мог. Пришлось вернуться домой.

Момент вашего прощания с группой, в частности с Людмилой Дубининой, запечатлен на фото.

- Вы не поверите, но я совершенно этого не помню. Попрощались и ладно. Я ж тогда и подумать не мог, что что-то произойдет.

- Но такое впечатление, что Людмила была к вам неравнодушна.

- Да что вы! Ничего подобного между нами не было. Мы все были хорошими товарищами и не более! В то время отношения между молодыми людьми были совсем иными, нежели сейчас. Мы спали вповалку в одной палатке и под одним одеялом, но никого интима при этом не могло быть.

- Юрий Ефимович, этот поход был многодневный. Вещей, еды брали много. Как распределялся груз между участниками? Кто, например, нес тяжелейшую палатку? Ведь она была рассчитана на десятерых человек! А еще были печка, топоры, ледорубы… Вы что-то везли на санках?

- (Смеется). Какие санки? Тогда еще не было у туристов такого изобретения. Все несли на себе. Палатку всегда тащил самый выносливый. В этом походе, возможно, ее нес Рустем Слободин. Он был самый спортивный из нас. Остальные тяжести распределялись среди других парней.

- Вы сказали – возможно?

- Я же покинул группу в тот день, когда они начинали свой путь на лыжах из поселка Северный. Тогда у всех в рюкзаках груза было поровну. Но, как обычно бывает, на второй или третий день они должны были перераспределить его. Руководитель похода обязан был следить, чтобы ноша каждого была под силу. Помните, Зина в дневнике писала – «рюкзак тяжеленький, но ничего в первый день всегда ведь трудно».

НА РЕБЯТ СОБИРАЛИ ПЛОХИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

- Юрий Ефимович, как вы узнали о гибели ребят?

- Вернувшись из похода, я подался домой в деревню. А когда оттуда приехал в Свердловск, то уже начались поиски ребят. Меня сразу такая тревога охватила. Непонятно, что произошло? Почему они пропали? Атмосфера в институте была напряженная. Многих опрашивали органы – куда ребята могли деться? Почему они пошли именно туда? Ведь в составе группы был француз Тибо-Бриньоль (отец Николая Тибо-Бриньоля был французом, - авт.), секретоносители Кривонищенко и Слободин (оба выпускника УПИ работали на закрытом заводе по производству ракетоносителей, - авт.). Кто-то даже собирал на дятловцев мерзопакостные характеристики.

- А кто собирал?

- Да не знаю кто! Нашлись такие люди. В институте все были уверены, что ребятам вернуться домой вовремя помешала лавина. И пока не нашли их трупы, никто и не сомневался, что они живы. В турклубе тогда было круглосуточное дежурство. Дежурный принимал все новости от поисковых групп. Поэтому весть о смерти разлетелась мгновенно по всему институту. Меня тогда такой страх охватил, что и передать невозможно. Ужас.

- Вы думали, что могли бы так же погибнуть?

- Знаете, у меня много разных мыслей было. А следователь Иванов тогда сказал: «Однозначно, ты был бы десятым». И я думаю, что он знал истинную причину гибели ребят, а также знали эту причину первый секретарь обкома партии Кириленко и прокурор области.

- Известно, что вас вызывали к Кириленко.

- Да ему любопытно было посмотреть на меня: все погибли, а этот остался. Я дрожал как осиновый лист у него на приеме, ничего не помню – все отшибло, что он мне говорил. Только помню, как он обнял меня. И все.

- Почему такая была секретность в расследовании гибели?

- Так если бы, в самом деле, их погубила стихийная сила, то и тайны бы не было. И мы бы с вами сейчас не разговаривали об этом спустя 53 года.

- А что рассказывал вам следователь Иванов?

- Он постоянно меня успокаивал. Относился ко мне как к ребенку. Я ему говорил, что это могла быть лавина. А он отрицал – мол, не было ее там. Он мне даже сказал: «Когда закончим расследование, тогда я всех соберу и скажу, что же случилось. Но надо понимать, что там были мороз, пурга». И в итоге он все свалил на ураган. Но я эту версию исключаю. Эти ребята были адекватны при любой ситуации. Их всех было не так просто сбить с толку.

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ ОБМОТКА?

- Вам пришлось первому опознавать вещи дятловцев…

- Меня специально для этого привезли в Ивдель, куда доставили все вещи ребят с перевала. Я их распределял. Одежду, рюкзаки, топоры, лыжи… Но среди всего барахла только одна вещь была чужая – солдатская обмотка. Я это сразу сказал Иванову, но он, я видел, почему-то не записал этого в протокол. Откуда она там могла взяться? А в мае начальник поиска полковник Артюков нашел в овраге, где были обнаружены последние четыре трупа, вторую обмотку. И даже дал тревожную радиограмму, в которой указал – «присутствие данной обмотки мне непонятно».

- Вы видели ребят мертвыми?

- Да, Рустика и Игоря. Рустик был еще замороженный, а Игоря уже вскрыли и накрыли саваном. Мне показали лицо и спросили: «Кто это?». Я ответил: «Игорь Дятлов».

- Есть свидетельства, что у ребят был необычный цвет тел. Оранжевый якобы?

- У Рустема был цвет тела живого человека, а Игорь был какой-то темный, коричневый.

- То есть оранжевого цвета не было?

- Я лично не видел. Но мне говорили об этом. А это значит, что было некое химическое, может быть, топливное воздействие. Позже я почву от кедра и часть одежды отдавал на радиоактивный анализ, и мне сказали, что присутствие радиации обнаружено, но оно фоновое – как фон той местности в то самое время. Но ведь никто не делал анализ земли с перевала на ракетное топливо. Я сунулся было в институт экологии, мне отказали – мол, только по указу сверху такие пробы проводим, потому что это очень дорого.

- Когда нашли последних ребят, Вас не приглашали не опознание?

- Почему-то к тому времени все стало еще более секретным. Никто из нас долго не знал, что у последних найденных были сильнейшие травмы. Мне самому стало о том известно только через 40 лет, когда меня по протекции допустили к уголовному делу! Этих четверых ребят хоронили в максимально закрытой обстановке. В институте засекретили похороны. Только родственники были на кладбище.

- Вам приходилось общаться с родственниками погибших ребят?

- Всего один раз я побывал в доме у Игоря Дятлова. Меня пригласил его отец, сказал: «Ты будешь нам как сын». Но это было настолько тяжело, что я отказался от подобных встреч. Ведь все плачут, и я источник этих слез.

- Как думаете, что все ж таки могло случиться с ребятами?

- Мое мнение, что они стали жертвами зачистки. Они случайно оказались свидетелями каких-то испытаний и, подвергшись отравлению, были обречены на смерть. Мне так и следователь Иванов сказал – «они уже были обречены».

- А почему он так предположил?

- Так они были уже отравлены смертельно.

- Он так и сказал?        

- Нет. Иванов сказал, что обречены. А я уже сделал свой вывод, почему так могло получиться.

- Юрий Ефимович, как думаете, что отвело вас тогда от смерти – судьба или случайность?

- Никогда не задумывался об этом. Я все время думаю лишь об одном, почему я не разделил с ними эту участь?