Дети замполита

В качестве вступительного взноса хочу разместить отрывок из своих воспоминаний

    До войны папа работал учителем. В 1940 году его призвали в армию. Потом 4 года  на фронте, а потом еще 35 лет службы в армии. Последние годы  отец занимал ответственную генеральскую должность, но звание генерала  ему так и не присвоили. У него не было высшего военного образования. После окончания войны папа написал рапорт о поступлении в военную академию, но его непосредственный начальник написал резолюцию: «Капитану Абрамову достаточно одного высшего образования». Последующие начальники соглашались с этим выводом. Потому что написал эту фразу Л.И.Брежнев. Тот самый дорогой Леонид Ильич и Генеральный секретарь ЦК КПСС.

     До 1961 года папа был политработником, замполитом воинской части в войсках ПВО. А мы были детьми замполита. Об этом нам напоминали и наши родители, и  родители наших друзей. Мы должны были быть правильными и очень хорошими, чтобы не позорить папу, Коммунистическую партию и весь социалистический строй.

     В тот период  папу почти не видели. Он все время работал и работал. А в редкие выходные дни фотографировал и печатал фотографии. Мне очень нравилось, когда папа надевал на руки какую-то смешную штанину с резинками с двух сторон и совершал какие-то манипуляции руками. Потом доставал фотоаппарат и пленку. Потом  разводил какие-то порошки в воде,  брал какие-то странные ребристые ванночки, устанавливал на столе странный фонарь на металлической ноге. А потом было самое интересное.  Обычный свет выключался, и зажигалась большая красная лампа. Что-то щелкало в приборе. Белая бумага опускалась в пахучую жидкость, и начиналось волшебство: очень медленно на этой самой бумаге появлялись лица, дома, цветы. Потом все мокрые листочки раскладывались на газеты для просушки, затем их клали под груз и только после этого специальной машинкой обрезали края. Эту операцию мне доверяли выполнять в качестве награды за очень хорошее поведение.
 
    Папа был всегда в центре внимания. Он прекрасно читал стихи. Был великолепным рассказчиком. Женщины его обожали. Мои подруги до сих пор вспоминают, как им нравился мой отец.  Он был лидером по характеру: и на работе, и в компаниях, и на отдыхе. Во всем.

    Нас было четверо у папы: три дочери и сын. Но он  всегда говорил, что я его самый лучший и любимый ребенок. Мне было очень приятно это осознавать, но перед сестрами и братом всегда испытывала чувство вины за эту нескрываемую любовь отца. Да и я обожала своего отца. Он был замечательный. Но строгий...

    Еще папа запомнился тем, как он устраивал «небо в алмазах». Такие ситуации возникали нечасто. Первая, запомнившаяся, - это свадьба моей старшей сестры. Луиза приехала в военный городок после окончания школы. До этого она жила на Украине вместе со своей матерью и сестрой. В институт она не поступила, и папа сказал: «Раз ты такая дура, пойдешь работать на стройку». И она пошла, и два года проработала каменщиком, укладывая  кирпичи на строящихся объектах.

     В военном городке было много молодых и симпатичных лейтенантов. А вот  за тремя рядами колючей проволоки  (тогда войска ПВО только создавались и были очень засекреченными)  молодых девушек было очень мало. Точнее только две: дочь замполита (моя сестра) и дочь зам. командира части по тылу. Ухаживаний было много. Женихов тоже.  В одного из ухажеров Луиза влюбилась, ответив согласием на предложение, и началась подготовка к свадьбе. Я почему-то особенно хорошо помню купленные к этому события  ящики с зеленым горошком, которые стояли в коридоре.

    За день до свадьбы приехали родственники жениха, и родители устроили  ужин в честь их приезда. Все было замечательно  и мило. Когда ужин закончился, мама жениха попросила показать ей приданое. Моя мама стала что-то говорить про постельное белье, подушки и одеяла. Но папа перебил маму и грозным голосом спросил: «Какое приданое?».  И когда мать жениха сказала, что она не позволит сыну жениться на бесприданнице, а жених при этом молча стоял в стороне, впервые увидела, что такое  «небо в алмазах» в папином исполнении. Точнее оно было не в алмазах, а в зеленом горошке, банки с которым папа с особым удовольствием бил об пол, о стены. Папа кричал, что его старшая дочь самая лучшая в мире, что для любого мужчины она награда. А что другое мог говорить любящий отец.
    
    Свадьба не состоялась. Неразбитые банки с зеленым горошком потом разбивались уже сами по себе. Потеплело, горошек портился, и железные крышки взлетали вверх. (Кстати Луиза успешно закончила МИСИ и добилась серьезных успехов в карьере).

     Второй раз небо в алмазах мы увидели, когда средняя сестра Алла, тоже переехавшая жить к нам после окончания школы, сообщила, что не набрала проходной бал и в институт не поступила. Папа правой рукой показал куда-то вперед и произнес: «Завтра же на стройку!», а левой долбанул чашкой с чаем об стену. На этом обсуждение закончилось. Алла отработала на стройке 2 года. Потом поступила на юридический факультет МГУ,  и ее карьера сложилась весьма успешно.

    25 августа 1969 года  я приехала из института и сказала, что  по конкурсу не прошла. Папа уже приподнял руку и приготовился произнести заветную фразу, но  мама опередила его и прокричала: «Наташеньку на стройку не отдам!». Папа  для порядка взял со стола вазу, без особого азарта разбил ее об стену и произнес: «На стройку ее никто и не возьмет. Такая хилота там никому не нужна. Но я ей подберу работу».

Через неделю мы вместе вышли из дома. У подъезда стояла черная  «Волга». Я протянула руку, чтобы открыть заднюю дверь и в это время получила сильный удар по руке. Этот диалог  запомнила на всю жизнь.
        - Папа! За что?
       - А зачем ты дверь открыла?
       - Чтобы сесть в машину.
       - А зачем ты хочешь сесть в машину?
       - Чтобы доехать до работы. Ты же поедешь мимо.
        - На работу на персональной машине поеду я, потому что это заслужил. А для тебя 233-й автобус и метро. Если очень постараешься, то и за тобой придет персональная машина. Но до этого надо будет достаточно долго поездить в общественном транспорте.

       Устроил меня папа на работу корректором в типографию, где я проработала 7 лет. Иногда  думала, что лучше бы на стройку…

 Через 25 лет к подъезду дома, в котором тогда жила, подъехала черная  «Волга», на которой  уже я должна была ехать на работу. Папа не дожил до этого дня два года. Но тогдашняя моя обида и боль  дали результат: за мной тоже пришел персональный служебный автомобиль. Не могу сказать, что очень этого ждала и хотела. Но так сложилась жизнь. Тоже заслужила. Как папа когда-то.

       В восьмом классе произошел еще один «алмазный» случай. Я собиралась на вечер в школу: одела юбку, сшитую собственными руками из старых папиных брюк, и блузку, перешитую из маминого платья. И тогда мама, похвалив меня за самостоятельную работу над брюками-блузками, совершила волшебство: она разрешила надеть ее красные английские туфельки на каблуках. Я была счастлива больше, чем Золушка. Ей туфельки подарил ученик феи, а мне моя строгая мама. В тот момент, когда  почти положила туфли в сатиновый мешочек для сменной обуви, в дверь вошел папа. Я  испугалась и спрятала туфли за спину. Папа  строго спросил: «Что происходит?». Когда он получил информацию об английских туфлях, он завелся с полуоборота. Туфли полетели в окно. Мама получила очередной выговор за неправильное воспитание дочери. А  мне в очередной раз объяснили, что с моей внешностью мне не о танцах думать надо, а об учебе.  В тот день прозвучала еще одна фраза. «Я не позволю, - сказал папа,- чтобы дочь полковника была одета лучше, чем дочь слесаря». И не позволял до окончания школы.
 
     И еще об одном случае с алмазным небом хочу рассказать. Наш дом всегда был открыт для друзей: родителей, брата и моих. В тот день  за столом собрались друзья  брата. Они хорошо выпили. Кто-то из ребят пошутил по поводу книги Брежнева «Малая земля». Я не помню, что было сказано, но очень хорошо помню, что папа встал из-за стола и сказал: «Вы можете смеяться над тем, кто написал эту книгу. Вы можете смеяться над тем, как она написана. Но я никогда и никому не позволю смеяться над  теми, о ком эта книга написана. Мы с матерью там были. Это было очень страшно. Люди совершали подвиг во имя Родины. Вон из моего дома. За моим столом не могут сидеть люди, не уважающие подвиг своих предков». В качестве алмазов были использованы банки с вареньем, которое медленно стекало со стен.

http://maxpark.com/community/4502/content/1730179 - продолжение