Перестройка

На модерации Отложенный

Он жил среди лиц, небылицами мазаный,
Он даже не жил, он как будто бы спал –
Во образе божием, в вере обязанный,
Он в стойке боксёрской удар не держал.

О том, чего не было, сказки не сказывать,
Но что быть должно, не подвластно ему –
Легко после драки перчатки развязывать,
Но трудно на ринге стоять одному.

А там, за канатом, бьёт гонг неугаданный,
Трибуна кипит, безрассудством шипя –
Ей мил, без барьера, регламент подсказанный
Во самоспасенье любимых себя.

И ринг разделился как будто бы надвое,
Канаты провисли уныло над ним,
А в красном углу полотенце прохладное
Забыто придуманным другом моим.



Тот друг – одиночество, будто пророчество;
Но нет человека, нет жизни такой…
Чего тебе хочется, друг-одиночество,
Чего так неймётся, чего непокой?

Трибуна взывает: «Ура тебе, Господи,
Что в красном углу полотенце лежит!..
Оно ещё краше, когда на погосте
Средь зелени сосен прощально дрожит…

Но жил среди лиц, небылицами мазаный,
Актёр, что не жил, а, потворствуя, спал –
Ни в образе божьем, ни в вере обязанный,
Он даже в поклонах себя не спасал.