Есть ли святость на киноэкране?

Недавно в Петербурге закончился VI Международный фестиваль христианского кино «Невский Благовест». Представленные на нем ленты были документальными, но христианское кино – общий феномен, объединяющий и документальный, и художественный кинематограф главным вопросом, который стоит перед режиссерами: «Как кинематографическим языком рассказывать об Иисусе Христе?» 

Можно, конечно, с помощью спецэффектов и компьютерных технологий вывести на экран внешне похожего на Бога героя, идущего по облакам в полупрозрачном теле, и попытаться убедить зрителя, что это воскресший Христос. Скептик ухмыльнется и скажет: «Опять эти христиане внушают людям свою слепую веру, используя при этом достижения современной науки и техники». Можно – как это сделал Мел Гибсон в фильме «Страсти Христовы» – показать зрителю избитого, залитого кровью Джеймса Кэвизела, изображающего Христа, и попытаться вызвать у людей сострадание к униженному Богу. Воинствующий атеист с удовлетворением потрет руки и скажет: «О'кей, Мел! Теперь мы знаем, как поступать с этими ненавистными христианами!» Можно дать намек на Христа через человека. 

В «Идиоте» Владимир Бортко, средствами кино реализуя идею Федора Достоевского, представляет князя Мышкина каким-то неземным существом, стремящимся к любви и гармонии. Почти Христом. Однако гениальная игра Евгения Миронова доносит до зрителя правду: главный герой романа и фильма совсем не Христос – обычный больной умом и душой человек. Идиот… 

Может быть, современному кинематографу образ Христа и святых не по зубам?.. Однозначного ответа нет. Почему герой Петра Мамонова в фильме «Остров» Павла Лунгина молится не на восток, мажет дверную ручку сажей? И при этом способен изгнать беса из молодой девушки… Кажется, что в данном случае «зубы» режиссера смогли разгрызть «твердую пищу».

Давно известно, что Святого может узнать и понять только Святой. Значит, и на экран Святого способен вывести лишь режиссер (или актер), отмеченный духом святости. Но способен ли вообще современный человек стяжать святость? До такой степени отречься от мира и предать свою душу в руки Бога, чтобы начать слышать божественные глаголы – подсказки свыше? Поститься, молиться, годами молчать, носить вериги на теле, терпеть мороз и жару, юродствовать, позволять себя унижать, как это делали великие христианские святые?.. Наверное, способен. Но как далеки подобные люди от кинематографа, от всякого шума и гама! Они призваны к постоянной молитве – за себя, за людей, за весь мир – и вряд ли изменят этому призванию. Получается что кинематографисту, рискнувшему воплощать образ Христа или христианских подвижников, нужно самому искать современных святых и идти к ним за советом. 

Христос и христиане узнаются по делам. По тем – иногда мелким и на первый взгляд несущественным – деталям жизни, в которых и проявляется христианская вера.

Если с экрана герой фильма будет громко (и не один раз) кричать: «Бог есть! Любите ближнего как самого себя!» и сыпать цитатами из Священного Писания, но зритель увидит, что его реальные действия направлены совсем не в сторону Бога, ничего, кроме недоверия к себе и фильму в целом, он не вызовет. Это будет означать, что христианского фильма не сложилось. 

Думаю, здесь уместно вспомнить о моем собственном «киношном» опыте. С актрисой Ларисой Малеванной (в титрах указана как Лариса Еремеева. – Прим. ред.) мы написали сценарий художественного фильма о любви «Елагин остров». По нему была снята картина «Никаких других желаний» (режиссер Роза Орынбасарова), премьера которой состоялась на Первом канале в День святого Валентина – 14 февраля 2007 года. Ни одного упоминания о Боге в сценарии нет. Но какова история! Молодой женатый, с детьми, мужчина влюбляется в знаменитую актрису. Замужняя женщина отвечает невероятной силы чувством. Страсть, сметая все на своем пути, толкает каждого из героев к супружеской измене. Но в кульминационный момент их бурных отношений постельной сцены не случается. Почему? Авторов идеи об этом спрашивали неоднократно. Да потому, что христианин не может преступить ни одну из заповедей Евангелия. В настоящей статье я отвечаю на вопрос, но в сценарии ответа нет. Зритель сам должен его найти и что-то понять, почувствовать.  

Иисус Христос часто говорил о Себе, о Боге-Отце, о Святом Духе, о Царствии Небесном не прямо – притчами. Чтобы человек, напрягая ум и душу, самостоятельно докапывался до Истины, разгадывал загадки… В этом, наверное, и заключается главная идея моих рассуждений о современном христианском художественном кино, его целях и задачах. 

Возвращаясь к фестивалю «Невский Благовест», можно сделать вывод, что кинодокументалистика порой способна показать святость и веру убедительнее, чем кино художественное. В этой связи не могу не отметить две документальные, но и вполне художественные работы, представленные на фестивале. «Мир и память» (режиссер Кирилл Хейфец), в котором отец Вячеслав (Харинов), настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной улице, рассказывает о международном мотопробеге «Мир и память» по Германии, Бельгии и Франции. Имена наших солдат, погибших в этих странах, должны быть занесены в электронный помянник Князь-Владимирского собора Санкт-Петербурга. 

Второй фильм – «Святой Хитон» режиссера Николая Горячкина. В 2012 году исполняется 500 лет со дня, когда после долгого перерыва верующим по распоряжению императора Максимилиана была впервые показана одна из главных святынь христианства – Хитон Иисуса Христа. Тот самый, о котором сказано: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху».