Бог, Иван и русские морозы

71 год назад, 5 декабря 1941 года началось контрнаступление Красной Армии под Москвой, ставшее поворотным моментом Второй мировой войны. Немецкие войска были очень близки к успеху, вышли на самые ближние подступы к Москве, но...

Когда немцам казалось, что судьба советской столицы была уже предрешена, неожиданно для них выяснилось, что у противника есть стратегические резервы, устремившиеся в контрнаступление. Контрудара такого масштаба немцы просто не ждали, откровенно прозевав его подготовку.

4 декабря командование группы армий «Центр» сделало следующий вывод из донесений разведки: «... Боевые возможности противника не столь велики, чтобы он мог этими силами, находящимися перед фронтом группы армий, начать в настоящее время большое контрнаступление». Попали, что называется, пальцем в небо.

В том, каковы на самом деле боевые возможности противника, командованию группы армий «Центр» предстояло убедиться в самое ближайшее время и очень дорого заплатить за стратегическую ошибку.

Операция «Тайфун» (так называлось начавшееся 30 сентября 1941 года наступление группы армий «Центр» на Москву) провалилась. «Блицкриг» – молниеносная война – кончилась в подмосковных снегах. Начиналось то, чего немцы хотели избежать любой ценой – «война на истощение».

После долгих месяцев поражений и неудач Красной Армии у советских людей появилась надежда, надежда на победу. Ведь Москва не сдана, немцы разгромлены и отступают.

Потом историки будут спорить о причинах разгрома немцев под Москвой. Конечно, на Западе, а с некоторых пор и у нас, есть любители свалить немецкое поражение на проделки «Генерала Мороза».

Конечно, морозы той зимы помогли нашим, более привычным к ней бойцам, но они отнюдь не были главной причиной неудачи немцев. И у нас в госпитали во множестве поступали обмороженные, и у нас были случаи гибели бойцов и командиров от холода.

Так кто же сыграл решающую роль в разгроме немцев под Москвой?

Может быть, замечательный разведчик Рихард Зорге, информация которого о готовящемся нападении Японии на США позволила советскому командованию рискнуть и перебросить резервы с Дальнего Востока и Сибири под Москву? Или полководцы Георгий Жуков и Константин Рокоссовский с их стратегическим чутьем и железной выдержкой?

Может быть, исход битвы предрешили стоявшие насмерть бойцы дивизии Панфилова или подольские курсанты? Или танкисты бригады полковника Михаила Катукова, в боях под Мценском блестяще использовавшие танковые засады и сбившие спесь с немецких танкистов?

Или коллектив конструкторов во главе с Михаилом Кошкиным, создавший «тридцатьчетверку»? Вполне по заслугам прославленный немецкий танковый генерал, теоретик и практик «войны моторов» Гейнц Гудериан впоследствии написал об этом: «6 октября... 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери».

А как могла устоять Москва без коллективного подвига ополченцев, ценой своих жизней выигравших время для подхода резервов, без сугубо гражданских людей, тушивших зажигалки на крышах домов, без Зои Космодемьянский, ушедшей партизанить в немецкий тыл, погибшей мученической смертью за Родину, и спустя многие десятилетия ставшей мишенью для откровений либеральных обличителей-общечеловеков?

Победа наших войск той зимой была бы немыслима без блестящих действий кавалеристов. Военный анахронизм, пережиток Гражданской войны – конница, неожиданно превратилась в самый маневренный род войск в зимний период. Конница успешно сражалась как «ездящая пехота». Сабельные атаки были редки. Лошади были средством передвижения, а в бой конники шли спешившись.

Может быть, наиболее прославившиеся в тех боях кавалерийские генералы Лев Доватор и Павел Белов внесли решающий вклад в победу под Москвой? Не случайно же начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер весной 1942 года в своем «Военном дневнике» регулярно фиксировал действия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова, совершавшего успешный рейд по немецким тылам. Оптимистические записи о том, что Белов уничтожен, через несколько дней сменялись безрадостным сообщением, что корпус в очередной раз сумел выйти из-под удара и продолжает рейд. Один из немецких мемуаристов написал об этом так: «Банды Белова продолжают бесчинствовать на коммуникациях». Столь лестную оценку своих действий врагом кавалеристы действительно заслужили.

Так, может быть, решающий вклад в победу под Москвой внесли именно кавалеристы?

Каждый из таких ответов был бы частично верен. Но подвиги и успехи перечисленных выше людей и воинских частей – лишь часть коллективного подвига нашего народа.