Есть две сферы, которые существуют только в наших мнениях и оценках: это будущее и скрываемые от нас намерения и мотивы других людей. Поскольку я буду говорить о намерениях Путина и о том, что произойдет в будущем, то все сказанное ниже — мнение по определению. Итак.
Я предлагаю сложить пазл из трех фишек. Первая — оглашенная летом этого года инициатива «Народного фронта» имени Путина, созданного более года назад. Согласно идее новых депутатов из квоты ОНФ, должностные лица не должны иметь собственности и активов за рубежом, а то, что есть, необходимо вернуть за полгода. Законопроект подвис. Верховный суд прислал в сентябре официальное заключение, согласно которому закон «преждевременен». Скептически высказался о нем Медведев. Сейчас идея висит в воздухе, что придает ситуации дополнительную пикантность.
Вторая фишка — кампания неприличной травли обыкновенных воров от власти, имя коим — легион, а жертвами становятся произвольно выбранные люди, отданные на заклание.
Третья фишка — только что подписанный Путиным закон о контроле соответствия расходов доходам должностных лиц.
Разберем по порядку. Сначала — как связаны первые две фишки.
Естественно, что такая затея, как запрет владеть активами за пределами России, не может встретить радостной поддержки в путинской зажиревшей элите, что мы и видим. Именно поэтому идея была вброшена не президентом, а его клакой. Реализация замысла забуксовала. Чтобы продавить ее, нужна показательная кампания разоблачения, которая демонстрирует народу этих коррупционеров такими, какие они есть, с их миллиардами, десятками миллионов на карманные расходы, с гигантскими квартирами в Москве или Лондоне. Итак, нынешний сеанс разоблачений аккуратно подгоняется к зависшей инициативе, создавая благоприятный фон для ее принятия.
Теперь разберемся с третьей фишкой — с контролем за расходами. Если кто-то думает, что принятый закон реабилитирует 20-ю статью Конвенции ООН против коррупции, то он ошибается. Эта статья рекомендует странам ввести в национальные законодательства уголовную статью за «Незаконное обогащение» (Россия этого не сделала), что означает для должностных лиц существенное превышение зафиксированных расходов над официально задекларированными доходами. Наш закон не вводит такой уголовной статьи и не предусматривает уголовного наказания за указанное превышение. Здесь всё иначе и всё уморительно нагло и открыто.
Согласно этому закону, контролируются не расходы семьи должностного лица (супруги и несовершеннолетние дети), а отдельные сделки (покупки). Если сумма покупки чего бы то ни было превышает суммарный официально задекларированный доход семьи за три года, то должностное лицо должно объяснить происхождение средств. Если законность средств не подтверждена, то сделка объявляется правонарушением (статья 16), должностное лицо отправляется в отставку, информация о несоответствии расходов доходам передается в прокуратуру, которая обращается в суд для принятия решения «об обращении в доход Российской Федерации» незаконно приобретенных активов. Если выявлены признаки иных нарушений (преступлений), то информация представляется «в государственные органы в соответствии с их компетенцией».
Самое главное: процедура принятия решения о несоответствии расходов и доходов заведомо выведена за пределы существующих процессуальных норм, будь то уголовный или гражданский процесс. Это значит, что нет открытости, нет адвоката, нет суда в качестве арбитра, нет процессуальных ограничений. Решение принимают закрытым образом и по своему усмотрению некие начальники или уполномоченные ими лица. И если принято нехорошее решение, то только для реализации этого решения подключаются прокуратура и суд, но только как исполнители некоего внесудебного решения. Это прямое противоречие Конституции.
Что же в результате? Итак, готовятся квазиправовые основания для изъятия колоссальной собственности — не важно, законной или незаконной — в пользу, как нам говорят, бюджета. (Когда дербанили ЮКОС, тоже говорили, что это всё пойдет народу. И где этот народ, и где эта собственность?) Спрашивается: почему это нельзя делать в рамках правовых процедур — уголовного преследования, административного процесса или гражданских исков?
Ответ понятен: тогда изъятие чужих активов попадет в процессуальное и открытое русло, что совсем не входит в задачи инициаторов закона.
Итак, группа лиц внутри власти будет принимать решения относительно собственности других лиц в той же власти. Теперь попробуем понять, как это монтируется с двумя первыми фишками.
Если мои подозрения справедливы и, действительно, стоит задача урвать побольше чужой собственности с помощью конфискации, то нужно обладать соответствующей юрисдикцией. Собственность наших чиновников и политиков, находящуюся за рубежом, — невозможно или трудно конфисковать. Поэтому надо побудить собственников-подчиненных перетащить эту собственность в Россию, тут-уж делай что угодно.
Нынешняя травля наших воров должна поспособствовать, как я уже говорил, принятию закона о запрете должностным лицам иметь собственность за рубежом. Но, с другой стороны, она сделает этих собственников сговорчивее, когда дело дойдет до проверки законности их активов. «Зачем сговорчивость?» — спросите вы. И еще один вопрос: почему обсуждаемый законопроект не прошел экспертизу на коррупциогенность, как это предусмотрено действующим антикоррупционным законодательством? Суть в том, что закон о контроле расходов призван не противодействовать коррупции, а обеспечивать перераспределение средств.
Теперь опишу, как это будет происходить, и тогда всё станет ясно. Напомню только, что во время своей избирательной кампании шесть лет назад Медведев сказал, что торговать должностями — это нехорошо, что это коррупция. Потом ему помогли об этом навсегда забыть, но мы-то помним.
Наша память позволяет предположить (прошу рассматривать это как фрагмент несостоявшейся экспертизы на коррупциогенность), что первый доход можно получить, торгуя возможностью занять пост, на котором можно принимать решения о контролировании чьих-то доходов. Последняя возможность появляется тогда, когда в результате выявления «нетрудовых доходов» освобождается должность провинившегося, и это доходное место можно продать снова, увеличивая, так сказать, оборот.
И немало возможностей в промежутке. Сначала надо решить, нужно ли начинать контроль, или можно игнорировать информацию. После этого — и тут цена будет покруче — надо принимать решение, были ли незаконные доходы, на которые произведены нехорошие расходы, или всё тип-топ. И, наконец, последняя возможность — выявлены ли признаки преступлений, или можно ограничиться отставкой и конфискацией. И все это по собственному усмотрению и в закрытом неконкурентном режиме. Идеальные условия для изъятия.
А если они, нехорошие, не откупаются, то всё конфискуем. И тут вступает в силу проверенная схема приватизации доходов от конфиската, на которой сколочено множество гигантских состояний. Но я думаю, что будут откупаться. Именно для этого сейчас идут показательные разоблачения. И, чтобы до всех дошло, всё тиражируется нашими славными телеканалами.
А теперь самое смешное: последняя статья закона. Для вечности привожу ее целиком как образец законотворчества:
«Статья 18
1. Настоящий Федеральный закон вступает в силу с 1 января 2013 года.
2. Обязанность, предусмотренная частью 1 статьи 3 настоящего Федерального закона, возникает в отношении сделок, совершенных с 1 января 2012 года».
Вы не верите своим глазам? Именно так. Мы имеем дело с обратной силой: наказывать можно за то, что было совершено до того, как нечто было признано наказуемым. Это противоречит и Конституции, и общим принципам права. Это противоречит здравому смыслу. Но это не противоречит желанию грабить награбленное.
Теперь примем во внимание тот факт, что закон не препятствует незаконному обогащению. Судите сами. Если стоит задача создать антикоррупционный барьер, то имеет смысл рассматривать расходы за год и сравнивать их с доходами, к примеру, за три года. Но это если вы боретесь с коррупцией. В нашем случае предметом контроля является отдельная сделка, размер которой превышает трехгодовой доход. Но если нужно обойти такой закон, достаточно разбить сделку на несколько отдельных сделок, и порядок.
Отсюда следует, что авторов закона не интересуют незаконные доходы, полученные после введения закона в действие. Им достаточно разобраться со сделками, произведенными в течение 2012 года; для этого и нужна потрясающая основы права 18-я статья. По моим оценкам, общая сумма этих сделок — не менее 50 миллиардов долларов. Отсюда следует, что авторы закона и всей описанной мною комбинации затеяли аферу быстрого обогащения в течение короткого срока без учета последствий того, что должно произойти на территории их пастбища. Что тут будет потом — им не важно. Политические выводы из этого предлагаю читателям делать самим.
Комментарии