Почему не хочется смотреть современные фильмы о войне?..

 Современному российскому кино о войне не повезло: мы постоянно сравниваем его с военными фильмами советской поры. (И заметьте: с лучшими!) И что из «нового» выдерживает это сравнение? Ну, «Звезда», еще «В августе сорок четвертого»... Может быть, «Безымянная высота».

Смотреть остальную кинопродукцию о войне не только не хочется, но порой и неловко, даже стыдно – за неуместный «глянец», откровенные ляпы, за отсутствие исторической правды и слабость игры актеров. Так и хочется крикнуть: «Не верю!» И значит, не принимаю!

Но критика в адрес «бракоделов», похоже, их мало волнует. Они-то валят все на зрителя: мол, не понял авторского замысла, не дорос, не созрел. И в доказательство приводят восторженные отклики своих, «правильных», зрителей: «смотрел на одном дыхании», «отличная игра актеров», «потрясающий фильм».

Вот только подобных мнений, встречающихся в онлайн-рецензиях о современном военном кино, куда меньше других, критических – гневных и беспощадных: «смотрел, как комиксы», «наигранные», «целостности сюжета нет», «все бы кровищи побольше», «боевики-стрелялки», «просто не нужно делать это так пошло, лучше уж не делать вовсе».

Успех любого фильма складывается из трех основных его составляющих: добротного сценария, толковой работы режиссера, талантливой игры актеров. Не сработает хотя бы одна – вся работа насмарку. А как быть, когда все разом – как в нашем современном военном кино?

…По неширокой проселочной дороге беспрерывно движется бесконечная вереница людей, подвод и машин. Камера выхватывает из людского потока хмурые, отрешенные лица, останавливается на усталых, согнутых спинах, скользит по неровным рядам бойцов, бредущим навстречу беженцам. Под разномастной обувью чавкает грязь, скрипят колеса, сигналят машины. Но вот к привычным звукам примешивается еще один – еле слышный, низкий гул. Он становится все громче, пока не переходит в душераздирающий вой. В небе появляются вражеские самолеты. Крупным планом – немецкий летчик в кожанке и свитере с широким отворотом. Усмехаясь, он направляет свою машину в самую гущу людского потока. Из люка появляется первая бомба. Вот она летит в воздухе, достигает земли – раздается взрыв! Паника, крики, кровь…

По Пятому каналу идет очередной фильм о войне. В верхнем углу экрана мелким шрифтом название: «Доставить любой ценой». По тому, как неторопливо разворачиваются события, подозреваю, что снова сериал. Честно сижу до конца первой серии: может, зацепит. Не зацепило. Нисколько. На экране люди страдали, теряли близких, гибли – а я сидела, бессмысленно уставившись в телевизор, и ни одна струнка моей души не откликнулась на увиденное.

Черствая, бездушная? Это я-то, в голос ревевшая, когда героиня «Офицеров» – начальник санитарного поезда – среди документов умерших от ран бойцов наткнулась на обгоревшую фотографию сына?! Когда гибли в «Зорях» – одна за другой – молоденькие девочки и старшина Васков, ворвавшись в немецкий блиндаж с пустой гранатой, кричал в исступлении: «Лягайт! Лягайт!»?!

Потому что в этих фильмах войну не играли, а проживали ее.

В них была правда жизни, которой не оказалось, к сожалению, в современном военном кино. И хотя оно открыло немало запретных сторон и тем прошедшей войны, но до осознания ее как великой трагедии, как ни старалось, подняться не сумело.

То ли от этого излишнего старания, то ли от неопытности – только вместо правдивого кино о войне что ни фильм – одна стилизация под нее получается. Тут вам и техника прямо с завода, и форма у солдат новехонькая, и девушки-фронтовички – все как одна красавицы, с макияжем и ухоженными ногтями. А актеры? Успевшие набить оскомину в бесчисленных боевиках и сериалах, они и здесь кочуют из картины в картину – одни и те же, холеные, с правильным московским выговором. Только вот не хочет верить зритель, что боец перед ним – деревенский парень с трехклассным образованием, когда «столичность» и 10 классов у актера на лбу написаны!

Это как новогодние «Старые песни о главном», где все ярко и нарядно, но как-то понарошку: и чувства, и слова, и декорации. А если все это еще хорошенько сдобрить взрывами, стрельбой, кровью да приправить интимными подробностями жизни человека на войне, то получится очень оригинальный продукт, предлагаемый под разными названиями: «Последний бронепоезд», «Мы из будущего», и «Утомленные солнцем-2»! Хотите – ешьте (то бишь смотрите), хотите – нет!

Создается впечатление, что авторы картин все как один задались единственной целью – шокировать зрителя: разбросанные взрывом внутренности на деревьях, подробное разглядывание человека с оторванными конечностями в предсмертной агонии, вражеский летчик, справляющий нужду в полете, ну и, конечно, секс (куда уж без него!) – в самых неподходящих условиях! Только откровенное кино еще никогда не было синонимом качественного. А бьющий через край натурализм на экране – это не что иное, как недостаток режиссерского мастерства. Когда не хватает художественных средств и приемов, в ход идет психологическая атака.

Вот только перебор с этим получается. Потому и зритель раздражен так, что военное кино за версту обходит. Ничем его не проймешь: ни душещипательными семейными историями на фоне масштабных трагических событий, ни приключениями героев-одиночек, ни даже путешествием в прошлое. Не дотягивает материальчик-то! Одна форма (и та насквозь фальшивая), а содержания и вовсе нет!

Тем более удивительно, почему сценаристы стремятся создавать собственные шедевры, когда столько настоящих книг о войне, написанных писателями-фронтовиками и ждущих экранизации? Или есть надежда (а может, и уверенность!) сказать о войне лучше и честнее В. Астафьева, В. Быкова или К. Воробьева?

Чем дальше уходит от нас война, тем тревожнее становится за память о ней и за место ее в истории. Поэтому зрителю сегодня как никогда нужна правда тех, кто сам побывал в ее пекле. Особенно молодому зрителю, принципиально не читающему книг и знающему о войне лишь из низкопробных современных фильмов. Чтобы в ответ на вопрос «Твой лучший фильм о войне?» он называл не только «Спасти рядового Райана», но и свои, отечественные картины.

Потому что в войне победили все же мы, а не американцы…