Сказ о сером волке

… Впервые Шуманов наведался к своей жертве второго ноября 2010 года. Он забрался в дом директора НИИ через окно…

Сказ о сером волке

«Скажи, кто твоя камарилья и я скажу, кто ты»

Народная поговорка

В некоем царстве в российском государстве опорожнился престол. Царство небольшое, но не нищее по тем временам. Когда-то его границы были раз в десять шире, подданных было много и оно процветало. Холопов-умельцев было в избытке. Сами делали телеги, сами им колеса смазывали, бойко торговали на рынке и их «товар был в цене».

Однако настали лихие времена, когда к кормилу власти пришли «малиновые кафтаны». Вотчина день ото дня уменьшалась в границах, чахла и, наконец, захирела, став небольшим уделом. Работный люд хоть и стал перебиваться «с хлеба на воду», но свое ремесло не бросил, а удел не сгинул на бескрайних российских просторах. Открытый на освободившейся территории постоялый двор для пришлых людей тоже внес немалую лепту. Потихоньку-помаленьку поток серебра в казну удела стал набирать силу и сделана была очередная попытка «подняться на ноги». Да, вот незадача, что через какое-то время властитель удела «не пришелся ко двору»: то ли податей стал меньше собирать, то ли дань отказался возить в улус, то ли еще по какой иной причине. В конце концов наследника после себя не оставил.

А в это время подоспел указ государя российского о возрождении давно заброшенных и забытых кустарных ремесел. Министры посудили-порядили и их выбор пал на удел. Глашатаи враз раструбили по округе благую весть. По городам, окраинам и весям поскакали гонцы и отправились «ходоки» искать претендента на престол удела.

На краю света отыскался «левша», который немного смыслил в тележном ремесле. Для занятия трона удела осталась самая малость: доставить «левшу» в град-столицу, представить его пред очами паханов и вручить жезл. Но не тут-то было. Новоявленный «левша» оказался «без роду и племени». Не входил в клан последователей «малиновых кафтанов», не приходился кому-то из них кумом, сватом или братом и не относился к дальним родственникам, на худой конец. Такое положение по понятиям не лезло ни «в одни ворота».

Тогда пришлось достать с дальних антресолей речь последнего царствующего отпрыска империи Меченого и стряхнуть с нее пыль. В той речи он глаголил, что нам в таких делах нужен лишь «старшина», который держал бы холопов «в узде», а править мы будем сами. Вспомнили подвиги предшественников - как в былые времена по советам дядюшки из-за бугра «стряхнули оковы» ненавистной империи. Растащили великую империю по «частным квартирам», пустили работный люд «по миру с сумой», не забыв туго «набить свои карманы» и превратив здравствующие вотчины в полунищенские уделы.

На кругу много было «копий сломано», но по сложившемуся раскладу лучшего преемника на престол, чем служивый Серый не нашли. Ко всему же он и «гигант мысли» псевдоэкономической грамоты и имеет нуворишские страстишки, хоть «ни ухом, ни рылом» не волокет в тележном ремесле. А чтобы совсем не развалить начатое дело ему в подручные приставили «левшу».

Помимо телег, велено было Серому делать причиндалы для стрельцов и небесных колесниц и обещаны были ему «молочные реки и кисельные берега». Близкое окружение Серого по достоинству оценило, что дело стоящее и кампания не хуже, чем по усмирению стрельцов и борьбе с мздоимством. Будет на чем «руки погреть» и «мошну набить».

В их головах мысли зароились как пчелы. Молнией мелькнула гениальная мысль – «… а что, если в силу накопленного опыта и старых традиций впихнуть в божественный кристалл электронную лампу? Не беда, что причиндалы не оправдают себя, свалится одна-другая колесница с неба или что-то не заладится у стрельцов. От этого государева казна не оскудеет». Но для этого нужна будет просторная изба, а посему по велению Серого постоялый двор закрыли и пришлых люди выгнали за пределы владений удела.

Как подобает властелину, получившему господство, Серый окружил себя свитой единых по духу советников и шутов. Но «теплых мест» в уделе оказалось маловато, а аппетит у него оказался поистине волчий.

К тому же родственников, да друганов у Серого – «пруд пруди»: за воротами толпятся, ждут свой лакомый кусочек и раз от разу напоминают о себе.

Когда порешила свита Серого «поставить крест» на тележном промысле, то «левша» оказался как будто бы не у дел и попал в немилость к Серому. В конце концов стая съела бедного «левшу», только его косточки и хрустнули. Служивому куму Кирюхе не пришлось долго ждать «манны небесной», чтобы стать правой рукой Серого, взамен исчезнувшего в небытии «левши».

Добрый конь у Серого. Красавец! Забугорных кровей, вороной, копыта точеные, грива так и сверкает на солнце. С конем-то ясно, но одолевает все-таки Серого грусть – «… дщерь на выданье, а терем так еще и не возведен. Как же без терема она сумеет отыскать себе принца? Надо что-то делать». Подспудно звериным инстинктом чует Серый, что главный казначей совсем «от рук отбился», не хочет «плясать под его дудку» и пытается гладить «против шерсти». Ох, как Серому это не нравится!

Осерчал Серый, а тут племяшка Танюшка подвернулась - «без году неделю» училась у сапожников медяки считать. «Вершков нахваталась», знает два математических действия как отнять и поделить. Чем не казначей! И постигла главного хранителя казны участь «левши».

Что еще нужно для царствования «лежа на боку»? Бразды правления в надежных руках, казна под неусыпным контролем. Ах, да! «Главный страж что-то жутко стал докучать. То брата Лукашку невзначай обидит, припомнив ему приятельские отношения с Бахусом, то из казны ненароком попросит грошей для стражников, то несмышленого дитя Кирюшу раз-другой на путь истинный наставит. Хоть он и тезка тому легендарному «железному Феликсу», но сейчас не те времена, когда трепетали «островерхие шлыки». Не такой он и всемогущий, найдется и на него управа!» - так думал Серый в свободное от царских дел время, «наточив зуб» и затаив злобу на главного стража.

Когда-то еще при «левше» смердящий труп Буренки занимал стойло на постоялом дворе и мешал пришлым людям. По велению самого Серого вмиг отлучили Буренку от сена, а ее бренные останки: рога, копыта, шкура были отданы бусурманам, чтобы те снесли их во вторсырье. Итак, «авгиевы конюшни были очищены». Да вот беда, по грамотам выходит, что до сих пор от Буренки получают не менее двух ведер молока. Что-то не сходятся концы с концами! «Стрелочника нашли» тут же. Им оказался главный страж, который "допустил" вывести Буренку со двора. Указ Серого о расправе не замедлил себя долго ждать. Главного стража Феликса четвертовали, а стражнику Птахе скрутили голову.

Опять освободилось «теплое местечко». Череда шутов «из кожи лезет вон», чтобы его заполучить. И так и сяк пытаются угодить Серому и его стае: то одному из близких друганов Черному поднесут яблочко «на тарелочке с голубой каемочкой», то свату Бугаю потрафят и прилюдно похвалят того за необычную прозорливость. Но глух Серый к потугам шутов и «пасет» местечко для очередного своего сподвижника из служивых.

Однако не всегда потуги единоутробных братьев-шутов остаются без внимания у Серого и приносят плоды. Изредка и им перепадают «крохи с барского стола». Так, как-то у Серого появилась хозяйская жилка – перекрыть избу. Подыскали не болтливых мастеровых. В виде «дармовой рабсилы» в подручные им определили бусурман - те подавали неподъемные снопы соломы на крышу. Надо думать, что неплохой «откат» от мастеровых получил Серый и шут, "стоявший у руля". А крыша как была худая, так и осталась такой, даже течь стала сильнее.

Вопрос с подбором же главного стража из сватов не такой простой. Главное не «бежать впереди паровоза». Чует Серый, что не совсем гладко будет, если паханы проявят излишний интерес и строптивость. Их чем-то надо ублажить. Помнится, что один из них «положил глаз» на дальнюю заимку. Заимка та возводилась еще в ту пору, когда государь как-то радел за подданных. В девственном лесу на берегу чудесного озера непосильным трудом и потом холопов наконец-то заимка обрела «право на жизнь» и стала приносить звонкую монету в казну удела. Но вот настала пора и отдал ее Серый в заклание ради единой цели – усидеть на престоле.

Из сказанного, возникает неутешная мысль: отрубил Серый курочке голову, которая «несла золотые яйца», уповая на очередную кампанию и указ, пока что написанный паханами «вилами по воде». По причине того, что казна тощая и худеет не по дням, а по часам, разгоняет Серый работный люд, понимающий толк в тележном ремесле. На службу призывает близких по духу кумовьев, братьев и сватов, чтобы те могли поживиться за счет государевой казны. Да, пусть воздастся ему по заслугам на небесах за подвиги Геракла!