Виктор Суворов: Коммунизм невозможен в принципе

Разговор с «человеком из "Аквариума"» Виктором Суворовым — о войне и мире, о войне и мифе, о гостайнах и любимой женщине. 

— Господин Суворов, почему вы так упорно пишете именно на тему Второй мировой войны? Полагаете, что это и есть самый главный советский миф?
— Это — самый главный миф. И теперь уже единственный. Раньше много их было: Ленин — гений! Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме! Партия наш рулевой! Верной дорогой идете, товарищи! Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи!
Все мифы разоблачены, а этот остался. Зачем нам мифы? Великий русский поэт Владимир Высоцкий дал ответ одной фразой: «ведь вся история страны — история болезни».
А разве не так? Колоссальная территория, на которой сосредоточена почти половина всех природных ресурсов планеты, вся таблица Менделеева – у нас. Есть уголь, золото, уран, нефть, газ и вообще все, что пожелаешь. Есть леса, степи, горы, раки, озера. И талантливый народ! А уровень жизни в России сейчас официально ниже, чем в Белоруссии, у которой нет ни нефти, ни газа, ни золота. История Советского Союза – смесь идиотизма и преступлений. Этот позор надо чем-то прикрыть. И его прикрывают мифами. Для мифов нужен фундамент. Он есть. Да еще какой! Во всей нашей истории один светлый день: 22 июня 1941 года. На нас напали! Не мы, а на нас!

— Формально все именно так и было…
— Опираясь на эту дату, можно оправдать любые преступления, которые были как до того, так и после. Голодомор? Да, были определенные перегибы, но это же ради коллективизации. А она – ради подготовки к отражению... Жрать нечего, в магазинах полки пустые? Правильно, к войне готовиться надо. А то снова нападут. Лишь бы не было войны. Чехословакию танками давим? Правильно. А то враги к нашей границе подкрадутся? В Афган полезли? Правильно, то враги...
Этой датой можно подпереть все, что угодно. Ею подпирали и подпирают. Если же вспомнить, что Гитлера сами к власти привели, сами его на Польшу натравили, сами спустили с цепи и его руками развязали Вторую мировую войну, то тогда все остальные мифы рассыпаются, лишившись единственной подпорки.
Вспоминать о том, как в Кремле делили Польшу и всю Европу, тем самым развязывали Вторую мировую войну, ужасно не хочется. Вот почему историю войны не удалось сочинить даже через 70 лет после ее начала. Вот почему наглухо заперты военные архивы. Вот почему документы Главного оперативного управления Генерального штаба беспощадно уничтожаются. Вот почему к документам Министерства иностранных дел, Генерального штаба, Центрального комитета никого не подпускают. Про личный архив Сталина я даже и не вспоминаю.

— У нас, знаете ли, с рассекречиванием документов тоже забавные вещи происходят. Даже не с рассекречиванием, а с научной работой. Был инцидент с Русланом Забилым. Это – директор мемориала «Тюрьма на Лонцкого» – есть во Львове такой музей. То есть, теперь это музей, а когда-то заведение было «местом, не столь отдаленным». Так вот, исследованиями Забилого, связанными с вверенными его попечению музеем, почему-то весьма заинтересовалась СБУ. Наверное, это – наше общесоветское наследие, выраженное принципом «лучше перебдеть, чем недобдеть». Как вы считаете, ситуация с архивами может измениться?
— 22 апреля 2008 года в Культурном центре ФСБ состоялся круглый стол по теме «Проблемы публикации источников о Великой Отечественной войне. Критика попыток фальсификации истории». Дали слово президенту Ассоциации историков Второй мировой войны Ржешевскому, и он заявил: «Некоторые документы останутся недоступными на века, если это касается государственной или личной тайны». Это заявил человек, который причисляет себя к славному племени историков. Во всех нормальных странах работа историка — открывать тайны…

— Чем и занимался, к слову сказать, наш Забилый…
— А в нашем прекрасном отечестве работа лубянских историков из ФСБ — к тайнам истории никого не допускать. Стремление любого ученого — совершить открытие, т.е. открыть людям глаза на какое-то событие или явление. Стремление лубянских ученых, предводимых Ржешевским, — совершить закрытие. На века. Война была великой, священной, отечественной. Этому надо верить на слово. А документальные доказательства этих простых истин пока никому показывать нельзя. Тайна государственная. Лет через 300, 500 или 700, как сообщает президент Ассоциации историков Второй мировой войны, некоторые тайны, может быть, и откроют. Может быть, и нет.
Во все времена высокий и гордый ранг историка надо было заслужить тяжким трудом. У нас же рангом историков награждают тех, кто скрывает от народа его собственную историю. Однако любому нормальному человеку ясно, что так рьяно прячут только следы преступления. Преступником является не только тот, кто совершил злодеяние, но и тот, кто помог злодею уклониться от правосудия. Но даже если в тех архивах действительно ничего интересного нет, то и тогда вечное сохранение каких-то архивных тайн является нарушением законов России.

— С другой стороны, существуют же, наверное, и какие-то военные тайны, которые нужно (или не нужно?) хранить… Хотя бы из тех соображений, что – сугубо теоретически – живы еще учасники тех или иных операций…
— А вы постарайтесь прикинуть, что это за тайны военные, которые нельзя никому открывать веками. Я просто не могу тайны такие себе вообразить. Речь не про одну сотню лет, а про несколько сотен. Потому, чтобы оценить отрезки времени, о которых ведет речь президент Ассоциации историков Второй мировой войны, дабы сопоставить масштабы, которыми он мыслит, давайте отмотаем пару сотен лет назад.
Куда попадем? Правильно. Прямо в эпоху Бонапарта. А у нас тогда правил Александр I. Расскажите же мне: нужно ли сейчас, в ХХI веке, на государственном уровне хранить какие-то тайны императора Александра? Ну наворотил он там что-то, кому теперь какое до этого дело? Или, может быть, надо хранить его военные секреты? Это какие? Где у него кавалергарды, гусары и гренадеры в засаде затаились? Сколько у него картечи и ядер наготовлено? Как надо кремневое ружье заряжать? Или сколько пудов пороха в арсеналах запасено?
Если на три сотни лет назад историю отмотаем, то попадем прямо в утро стрелецкой казни.

Кого-то там Петр казнил, кого-то миловал. Какие-то указы сочинял, бороды брил, водку пил, девку из полкового обоза посадил на престол. Насаждал холопство, рабство и стукачество. Петровы собутыльники страну разорили и разворовали. Что-то мы знаем, о чем-то догадываемся, чего-то не узнаем никогда. Но сообразит ли кто сегодня секреты Петра хранить всей мощью современного Государства Российского?
Если же на четыреста лет назад отъехать, то там — полный мрак и темень. Может, убил Бориска Годунов царевича Дмитрия. Может, не убивал. Интерес академический. Интерес может возникнуть мосфильмовско-голливудский (если денег дадут). Но зачем те секреты, если они кому-то известны, хранить? Да еще и возводить сие хранение в ранг государственной политики? А в России такая тенденция обозначилась: будем хранить веками! Ах, до чего же эти тайны должны быть грязными и мерзкими, если Государство Российское принимает такие (неслыханные нигде и никогда) меры по их защите!
История Советского Союза — ЭТО ВЗОРВАННЫЙ ПО ПЬЯНИ АТОМНЫЙ РЕАКТОР. Толку от него никакого, только дикий вред всему окружающему. Погибель всем. От клопов и тараканов до человеческих детенышей. Ворошить эту пакость нельзя. Никогда. Подходить опасно на три гусиных перелета.
Ну, с военными и дипломатическими секретами — ладно, а зачем наше государство, родное, намерено хранить веками чьи-то личные тайны? Что же это за тайны такие? Никак придумать не могу чью-либо персональную тайну, которую следует хранить силами государства. В чем его интерес? И что за тайна?

Вот, к примеру, Ленин был предателем и немецким шпионом. Ну, лет сто пусть это тайной остается. Но зачем такую тайну хранить двести лет? Или триста? Да и не личная это тайна вовсе. Если во время ужасной войны во главе великой страны оказался шпион вражеского государства, то это касается нас всех. И не только граждан того поколения. Но и всех последующих. Хранение такой тайны — не защита интересов государства, а государственная измена, соучастие в предательстве.

— Подождите, вы это – чисто гипотетически или как? Нас в школе совсем другому учили (шучу, конечно)…
— Да, нам говорят, что не был Ленин немецким шпионом. А мы, по простоте душевной, верим. Но тогда и тайны никакой не остается. Что же там гражданин Ржешевский хранить собирается? За хранение каких тайн ему денежное и табачное довольствие начисляют?
Или болтают злые языки, что Ленин сифилитиком был. Если так, то и это не личная тайна. Это должно быть известно всем, ибо в его руках жизни десятков и сотен миллионов подвластных ему граждан и будущее страны, в которой он совершил государственный переворот. Граждане имеют полное право знать, хватит ли этому сифилитическому прохвосту здоровья править империей, которая раскинулась от тайги до британских морей.
Если же не был Ленин сифилитиком, то тогда и тайны нет. Чьи же и какие личные тайны намерено вечно хранить Государство Российское? Что за грязь наши академики метут поганой метлой под сгнивший коврик? Прекрасная девушка красоту не прячет. Наоборот, юбочку короче режет, дабы прелести демонстрировать. А гнойники сифилиса кроет слоем пудры. Вот я и спрашиваю, не слишком ли толстым слоем кремлевские идеологи нашу историю пудрят?

— Ну, сейчас уже и той страны-то нет, граждане которой могли интересоваться, хватит ли «сифилитическому прохвосту» здоровья ими править… Хотя, раз уж мы с вами забрались в такие дебри истории и побывали на казни стрельцов, давайте еще и досточтимого старца Филофея вспомним. Того самого, который еще в XVI веке вывел формулу «Москва – третий Рим»? Это я к тому, что, может быть, склонность к мифотворчеству и, так сказать, аутосуггестии заложена в России не советским строем, а, видимо, самим менталитетом данного народа. Согласны?
— Врать о своем величии любят многие. России это свойственно в большей степени, чем многим другим странам. Однако советское мифотворчество на целый порядок было гуще прежнего российского. На вранье стояло все: экономика, идеология, государственная власть, оборона страны и все остальное. Простейший пример. Кому принадлежала власть в России? Царю. Так и было объявлено. А в Советском Союзе? В Советском Союзе власть принадлежала рабочим и крестьянам, власть именовалась советской. Вы, случаем, не помните, это кто же, с кем и когда у нас советовался?
В Советском Союзе официальной идеологией была идея коммунизма. Было объявлено, что скоро будем жить по принципу: от каждого по способности, каждому по потребности. Проще говоря – люди будут работать не потому, что нужда заставляет, а потому, что работа каждого идет на благо всего общества. А получать каждый будет не по результатам труда, а по потребности, т. е. столько, сколько захочешь.
Все это здорово. Однако веселые ребята, которые все это сочиняли, забыли, что наши потребности всегда превосходят наши возможности. Тут я ставлю ударение на слове ВСЕГДА. Потребности недосягаемы - как горизонт.
Пытался ли кто-нибудь из идеологов коммунизма определить, хотя бы теоретически, материальные потребности хотя бы одной нашей женщины. Возьмем для примера мою ненаглядную Татьяночку (супругу Суворова. – прим.). Способен ли кто вычислить ее материальные потребности? Считал ли кто, сколько до полного счастья ей не хватает пар туфлей, сколько шуб, плащей, платьев и шляпок, сколько пар перчаток, сумок и шарфиков, сколько, бриллиантов, опалов, изумрудов, рубинов и сапфиров?

С супругой Татьяной
Считал ли кто, сколько потребуется колец, браслетов, перстней, брошек, цепочек, часов, чтобы удовлетворить ее желания? Представил ли кто, сколько нужно автомашин, яхт, дворцов, чтобы удовлетворить ее материальные потребности? Сообразил ли кто, в каких бы самолетах она летала, в каких отелях останавливалась, в каких лимузинах носилась бы по дорогам, если бы все ограничивалось не нашими с ней скромными возможностями, а ее широкой материальной потребностью?
Так вот: прожив уже сорок лет с одно женщиной, красавицей и умницей, разорившись к рубиновой свадьбе на скромный перстенек с соответствующим камушком, взвесив и оценив вместе пройденное и пережитое, торжественно провозглашаю: коммунизм невозможен. В принципе.

21.08.2011

Из интервью Виктора Суворова интернет-изданию «Обозреватель».
Окончание читайте тут