Поговорим о чудесах.

Чудо и мы

Дело в том, что вопрос «чуда» в настоящее время актуален как никогда.

«Богословски» подавляющее большинство людей никак сегодня не образованы. Вот эта вот часть мировой и национальной традиции, культуры, цивилизации у них — в провале полном.

Но это нехорошо. Почему? Потому что одна из естественных потребностей человека — это тяга к духовным переживаниям, тяга к «за-материальному», тяга даже чётко — к религиозному опыту и даже порой, к упорядочивающей религиозной практике.

Есть такое у всех, чего и говорить. Проявляется по-разному, в разное время.

И вот когда эта потребность естественная ничем приличным не заполняется (религия же у нас сегодня не в моде, да?) то она заполняется каким-нибудь безграмотным бредом. Чем-то, что внешне слегка «напоминает религиозную практику» и не дай бог — берется упорядочивать чью-то жизнь.

Иногда это — секты, ещё чаще — какие-нибудь странные эклектичные «учения», «теории», «пути оздоровления»...

А раз деятели «учений» имеют дело с малокультурными людьми, они позволяют себе слишком много. Они даже не продумывают свои выдумки — красиво, логично, стройно и грамотно — а зачем? Этот пипл — схавает всё!

Основной же упор такие деятели делают на чудо. И не проигрывают. Людей манит чудо.

Вот поэтому о чуде и поговорим.

 * * *

Если мы с вами ещё пока малокультурны, то мы с вами, очевидно, хором скажем: «Религия — это про чудеса. Религия чудеса любит, прямо обожает». Ан нет.

Чудеса любят простые люди. Учителя, напротив, чуда опасаются и стараются по возможности избегать.

В стародавние времена была написана целая огромная литература — «агадическая», от слова Агада и «мидраши». Из нее берутся еврейские притчи, анекдоты и легенды со сказками.

В этой средневековой литературе есть два излюбленных персонажа. Два вечно споривших друг с другом мудреца — раби Шаммай и раби Гиллель.

Оба были умные, оба — праведники, но друг с другом в вопросах житейского руководства верующими и толкований Писания не согласные.

И вот как-то заспорили эти два истинных мудреца (не чета нам!) и как это принято у евреев, стали рвать себе бороды и звать Всевышнего в свидетели своей правоты.

Спорили они в стенах синагоги.

Раби Шаммай вскричал: «Если я прав, то пусть Всевышний обрушит эти камни нам на головы!» Стены начали расходиться, потолок падать! О, чудо!

Раби Гиллель, который собирался ещё жить не на инвалидности, вскричал: «Если я прав, то пусть Всевышний вернёт эти стены на место!» Стены сдвинулись, потолок устоял. Чудо? Чудо!

Старинная легенда добавляет к этому: в знак уважения к обоим мудрецам Всевышний оставил стены той синагоги ровно на середине процесса обрушения — ни нашим, ни вашим...

И вот тогда раби Гиллель (который, очевидно, был более умный всё-таки, или более хладнокровный?) сказал раби Шамаю фразу, которая стала ключевой для отношения к чудесам в иудаизме.

Он сказал: «Вот видишь, чудо ничего не доказывает!»

В чем смысл этой притчи?

Ее смысл в том, что человечество придает чуду ненужный смысл и ненужную ценность. Человечество рассуждает так:«Если этот человек совершает чудо, значит — всё, чему он учит, что говорит и что просит нас сделать — истина и правда!» Пойдем за ним!

Но человек, совершающий чудо, может и ошибаться. И ошибаться ... сильно.

Итак. Чудо может совершить человек, который фактически неправ, впал в ересь. Но неправ он — головой, рассудком, логикой, а не — сердцем.

Сердцем-то как раз он чист. Потому что, как говорится,

«Ибо Всевышний совершил это чудо не в доказательство того, что чье-то богословие правильно, а потому что сердце человека всецело принадлежало Богу».

А теперь представьте себе, как за совершившим чудо вдруг пойдут ученики. И пойдет вся эта толпа... не по той дороге.

Вот от этой глупой веры в «правоту чуда» и предупреждает богословие почти любой религии.

А теперь давайте обратимся к сюжету из Евангелия.

Иисус удалился в пустыню на сорок дней и по истечении срока к нему подступился бес с искушениями.

И еще раз бес сказал Иисусу: бросься с высоты на землю и не разбейся, ты же можешь. Они удивятся и пойдут за тобой.

На что Иисус вообще сказал бесу кратко: «Отыди от меня, Сатана».

(Если вы внимательно читали Евангелия от Марка или от Матфея, то вы вспомните: чтобы привлечь внимание народных масс к своим словам Иисус был вынужден сотворять чудеса, но от чуда к чуду Он становился всё более печальным и даже разгневанным).

Вторая опасность чуда

Мы уже выяснили про первую опасность чуда. Это когда мысли и рассуждения в чем-то ошибающегося человека принимаются за истину — только потому что «он может чудеса делать именем Бога». Это похоже на рассуждения типа: «Он прав, потому что у него «мерс», а у тебя билет на метро». Убого, да? С чудом —так же.

«Ну и что, что он может чудить» — говорит нам Гиллель? Чудо ничего не доказывает. Оно не доказывает твоей умственной, словесной правоты. На чуде не построишь вероучения, Церкви.

Но есть и вторая опасность чуда.

Чудеса может совершать человек, который к Богу не имеет ... вовсе никакого отношения.

Вот таких чудес нужно очень сильно опасаться. Но как нам с вами отличить одно чудо от другого?

А не надо и пытаться. Ведь в притче про Гиллеля и Шамая нам дал ясный урок: «себестоимость» чуда — низка. Вот и не гонитесь за этой дешевкой!