Жизнь без мобильника

Иногда я чувствую себя совсем одиноким. Смотрю на окружающих и спрашиваю себя, не опоздал ли я на поезд современности. Не потерпел ли я полный крах на пути к тому, чтобы стать человеком своего времени. Не отстал ли я от мира на несколько десятилетий. Не подцепил ли я где-то некую болезнь, которая не дает мне походить на соседей.

Дело в том, что у меня нет мобильного телефона.

Вы правильно поняли.

Могу даже переписать это признание, чтобы еще лучше подчеркнуть его метафизическую невероятность: у меня нет мобильника.

Вообще, чтобы уж быть совсем точным, должен сознаться, что его на самом деле мне все-таки навязали: старая затертая штуковина, с помощью которой можно как-то звонить и гипотетически отправлять sms. Но выбора у меня не было: или так, или развод.
Я напрасно пытался протестовать, говорить, что он мне не нужен, что я терпеть не могу, когда эта нелепая штука болтается у меня в кармане, что это деньги на ветер. Все впустую. А мало ли что. А вдруг. На всякий случай.

Я никогда им не пользуюсь.
Почти никто не может мне позвонить, потому что я никому не даю свой номер. Кстати говоря, я и сам его не знаю. Чтобы узнать его, терпеливо объясняли мне, нужно просто позвонить себе. Но я не хочу себе звонить. У меня еще сохранились остатки рассудка.
Друзья странно на меня посматривают. Мне кажется, что сейчас они начинают относиться ко мне подозрительно. Что готовятся выбросить меня из своего круга общения. Они говорят, что мной движет снобизм. Желание выделиться. Поиздеваться над ними. Пренебрежение к ним.
Это неправда.

Когда я вижу, как они барабанят пальцами по кнопкам на своих миниатюрных экранах, когда я перехватываю исполненный мучений взгляд, который они бросают на никак не желающий звонить телефон, когда я замечаю, как они трясут его, словно пытаясь завоевать Святой Грааль, то у меня неизменно возникает вопрос, что с ними не так. В какой момент их так занесло.

Иногда я даже спрашиваю себя, не охватило ли все человечество это буйное помешательство. Коллективный недуг, который заражает людей так скрытно и незаметно, что они даже не отдают себе отчета в странностях в своем поведении. Неспособность сохранять созерцательный или даже просто пассивный настрой, стремление в каждый миг знать, что происходит у воображаемого друга, яростная и безумная тяга к единению с предметом, реальную пользу которого вряд ли кто-то из нас понимает.

Иногда мне вспоминаются телефоны моего детства и юности. Диск с номерами. Та штука, которую вы протягивали соседу, чтобы он мог услышать, о чем говорит ваш собеседник. Все это было едва ли 20 или 30 лет назад, однако у меня складывается впечатление, что я рассказываю о допотопных временах.
Я – человек прошлого, мимо которого проходит все происходящее.

Я пытаюсь образумить друзей, спрашиваю их, что хорошего может мне дать их глупая игрушка. Перед тем, как ответить, они окидывают меня долгим и тяжелым взглядом (словно я только что сказал, что мне симпатичен Жюппе), спрашивают меня «Ты это серьезно?» и снисходительным тоном заявляют, что всё – она даст мне всё.
Я больше ничего не понимаю в их разговорах. Они зацикливаются на преимуществах и недостатках последнего Android, нового iPhone и их любимого Samsung. Все выглядит так, словно они, смакуя, обсуждают фигуры своих любовниц. Сколько они весят. Сколько пикселей во встроенной камере. Скорость процессора.
Некоторые говорят мне: «Ты знаешь, что вычислительные возможности моего телефона больше чем у компьютеров, которые отправили на Луну человека?» В этот самый момент я ошеломленно смотрю на них и понимаю, что охватившая их болезнь пустила глубокие корни.
Я вижу их все реже и реже.

В те редкие дни, когда мы с ними все же встречаемся, по непонятным для меня причинам они всегда мне говорят: «Я отправил тебе sms, что приезжаю. Ты что, его не получил?» Мне хочется сказать им, что я в курсе, что они подъезжали, потому что у нас итак назначена встреча. Но я мямлю в ответ, что не знаю. И не решаюсь признаться им, что забыл взять мобильник. Что он, должно быть, еще лежит в кармане куртки, которая висит в шкафу.
Они бы этого не поняли.
Но я на них за это не злюсь.

Как бы то ни было, я понимаю, что если продолжу упорствовать в таком поведении, все это для меня плохо закончится. Что меня отлучат от общения. Отправят на свалку. Что дети будут на меня показывать пальцем, когда я выйду из дома.
Я пытаюсь стать лучше. Тренируюсь отправлять себе sms и отвечать на них в течение минуты. Завязывать глаза и набирать номер вслепую. Привыкать класть его на ночной столик. Брать его с собой в ванную. Просить его руки и ехать с ним в медовый месяц на Гонолулу.

Так, какой там у меня номер?

Laurent Sagalovitsch ("Slate.fr", Франция)