Если пьют чужие - это алкоголизм, если родные - горе..

         Наплодили мы штампов и понятий, напридумывали названий и характеристик. Теоретически всё правильно. А в жизни? А в жизни: своя рубашка ближе к телу.

         Живут недалече алкаши - семья Галюнек: им за пятьдесят, местные синеносые гоблины - живут в облупленной хатке на краю улицы, они - последний форпост, только их двор не поглотил котеджный городок. Они - комические персонажи для половины города: то собачку она ведёт на цепи, собачка дворняжка бегает вокруг неё-спутает ей ноги цепью , Галюниха - бабах на асфальт!! Прохожие смеются до слёз, на телефон снимают. Алкоголики - смешные.

         Мне не смешно. Сегодня заехали в село к родственникам мужа: тётя Надя, семидесятичетырёхлетняя, и двоюродный брат мужа Юра, разведённый , тридцать один год. Вот где боль душевная и крик сердечный. Возле двора - лебеда выше забора, у них единственных на всю главную сельскую улицу, во дворе - не лучше. Калека - домик с ободранными стенами не видел побелки больше трёх лет, пластиковые окна мы им поставили четыре года назад и дверь входную - всё залипло мухами и мошкарой.

          Во всём дворе нестиранные вещи кучками, прибитые дождями, какие-то банки - склянки немытые, черпак и вилка с погнутыми зубьями, на пороге - сгнившие чьи-то штаны и тарелка с чем -то, видимо, когда -то сьедобным, но сейчас кишащая червями..Вонь..

          Еле достучались. Больше получаса ходили вокруг дома. Еле держась на ногах(старенькая, с клюкой, да ещё крепко выпивши) , первой вышла тётя Надя - халат на ней ломается от грязи, волосы годами расчёски не видели, за ней выполз Юрка - лохматый, небритый, дурнопахнущий человек без возраста в записянных не единожды старых штанах.

          Стоим с мужем. А приехали - гостинец привезли и машинку, чтобы Юрку постричь. Пока я пробиралась сквозь бардак в доме до резетки, чтобы подключить машинку, меня чутьт не сьела мошкара, которая наплодилась в ведре сгнивших помидор посреди кухни.  В этом доме нет ничего сьедобного. Только вот бутылка водки предательски выпала из  кучи тряпок, которые я переложила на некое подобие кресла, чтобы было куда Юрке сесть.

            Машинка пищала и перегревалась на его голове, я стригла его немытую голову долго и с перерывами, читая нотации. Муж пытался объяснить им, что так жить нельзя, нужно людьми быть и умываться, купаться, убираться. Тётя Надя сказала, мол, она тут дома, а он никто, чтобы лезть в их жизнь и улеглась на огрызке полусгнившего дивана с кучей грязного тряпья.

         Потом муж вышел, скоро вернулся и сказал: "Что ж вы за люди, у вас же в сарае куры подохли от голода и без воды, двое осталось - налил воды, так они так обрадовались и пили-пили..". И добавил: "Тётя Надя, Вы же женщина, Вы же мать, а у Вас тут ноги сломать на столе можно",- собрал всё вместе с клеёнкой и вынес на мусор - на столе был табун червей.

          Всю дорогу домой мы ехали молча. Какое горе, когда родные пьют. Беспробудно, нестово, фанатически гробя своё здоровье и свою жизнь, живут подобно скотам и видят смысл жизни в рюмке. Каждый, у кого есть пьющие родные люди, знает, что это такое.

           Ведь когда пьют чужие - это алкоголизм. А если свои, родные, - горе.