НЕКОТОРЫЕ ПРИЗНАКИ НОВОЙ САТАНИНСКОЙ ЭРЫ

    Христианская вера определяет семь смертных грехов: жадность, гордыня, зависть, гнев, обжорство, вожделение и леность. Сата-низм же подразумевает удовольствие с каждом из них, если они ве-дут к физическому, духовному и эмоциональному удовлетворению.    Сатанист знает, что ничего предосудительного в жадности нет, поскольку жадность означает лишь то, что человек желает большего, чем он уже обладает. За завистью кроется пристрастное рассмотре-ние имущества других и желание иметь подобные вещи у себя. За-висть и жадность есть движущие силы амбиции, а без амбиции весьма немного чего-либо значимого может быть достигнуто.    Обжорство - значит просто есть больше, чем нужно для поддер-жания жизни. Когда вы наедаетесь до ожирения, другой грех - гор-дыня, побудит вас сохранить наружность, а значит, и самоуважение.    Любой, кто покупает одежду для целей иных, нежели прикрыть свое тело и предохранить его от стихии, виновен в гордыни. Сата-нисты часто сталкиваются с насмешниками, которые утверждают, что можно обойтись без отличительных знаков принадлежности к вере. Следует указать этим уничтожителям ярлыков, что, по крайней мере, одна, а то и многие вещи, которые они сами носят, не совсем обя-зательно утепляют их. Нет на земле человека полностью лишенного украшений. Сатанист говорит, что любое украшение на теле насмеш-ника указывает на то, что этот человек тоже повинен в гордыне. Независимо от того, сколь многословен может быть циник в интел-лектуальных упражнениях описания своей свободы, он все же сам не-сет на себе признаки гордыни.    Нежелание подниматься утром ведет к обвинению в лености, и, если лежать в постели достаточно долго, то можно найти себя со-вершающим еще один грех - вожделение. Испытывать малейшее шевеле-ние сексуального желания - значит быть виновным в вожделении. Чтобы подстраховать процесс размножения человечества, природа сделала вожделение вторым по силе инстинктом после самосохранения. Осознавая это, христианская церковь, тем не менее, сделала блуд "Первородным грехом". Таким образом, получается так, что никому не удается избежать греха. Ведь сам факт нашего существования есть результат греха - "ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА".    Самый сильный инстинкт во всякой живой твари - инстинкт са-мосохранения, который приводит нас к последнему из семи смертных грехов - гневу. Разве не инстинкт самосохранения пробуждается когда кто-то наносит нам обиду, когда мы становимся достаточно разгневанными, чтобы защитить себя от дальнейших атак?

Сатанист практикует принцип: "Если ударят тебя по одной щеке, сокруши обидчика своего в другую ЕГО щеку!" Не оставляйте ничего неудов-летворенным. Будьте львом на тропе, опасным даже в защите!    Раз естественные инстинкты человека вводят его во грех, все люди есть грешники; а грешники попадают в ад. Если все мы попа-дем в ад, то встретим там своих друзей. Рай же должен быть насе-лен весьма странными существами, коли все, для чего они вели пра-ведную жизнь на земле, - это попасть в место, где они целую веч-ность могли бы бренчать на арфах.    "Времена изменились. Религиозные лидеры более не пропове-дуют что все наши естественные поступки греховны. Пожалуй, никто уже не считает, что секс грязен, или что гордиться собой постыд-но, или что желать кого-то порочно".    Конечно, нет, ведь времена изменились! "Если вы хотите дока-зательств тому, взгляните сколь вольны стали церкви. Они следуют за всеми новыми веяниями".    Сатанисты слышат такие и подобные высказывания все время; и они всем сердцем соглашаются с ними. НО, если мир изменился так сильно, зачем продолжать цепляться за обрывки умирающей веры? Если многие религии отрицают свои же устаревшие писания и пропо-ведуют философию Сатанизма, то почему не называть это подобающим именем - Сатанизмом? Без сомнения, это было бы куда менее ханжен-ским.    В последние годы было немало попыток очеловечить духовную концепцию христианства. Они нашли свое отражение в самых насущ-ных недуховных предметах. Мессы, читавшиеся ранее на латыни, произносятся теперь на родных языках - что, впрочем, приводит лишь к более легкому усвоению бессмыслицы, лишая в то же время церемонию ее эзотерической природы, согласующейся с догматически-ми принципами. Много проще достичь необходимой эмоциональной реакции, используя слова и фразы, недоступные пониманию, чем ут-верждения, которые даже самый немудреный разум подвергнет вопро-шению хотя бы только из-за того, что они произнесены на родном языке.    Если бы священники и попы использовали те уловки, которые они применяют сегодня для того, чтобы заполнить свои церкви, сто лет назад, они были бы обвинены в ереси, названы дьяволами, под-вергнуты гонениям, и, безо всякого сомнения, немедленно отлучены от церкви...