Архив Аненербе. Не веришь? Прими за сказку

Архив Аненербе. Не веришь? Прими за сказку.

Это здания уже нет. Вместо него уже бетонная площадка под очередной новодел. А четверть века назад оно пряталось где-то здесь, в тихом московском центре. Улицы Россолима, Тимура Фрунзе, Льва Толстого. Здесь, по личному приказу Сталина был построен архив одной странной организации - Аненербе -  Наследия предков.

Краткая историческая справка.

Аненербе (нем. Ahnenerbe — «Наследие предков», полное название — «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков») — организация, существовавшая в Третьем рейхе, и созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы.

За скромным наименованием «Наследие предков» в III Рейхе скрывалась очень серьезное научное сообщество. Аненербе занималась огромным количеством самых разнообразны вещей. Число научных подразделений Аненербе приближалось к полусотне. Этнография, геофизика, медицина, генетика, авиа и ракетостроение. Аненербе занималось  разработкой ракет ФАУ-2. Аненербе впервые выделило раковую клетку, ей же принадлежит первый в мире случай излечения от рака. Из конструкторских бюро Аненербе вышли десятки проектов стратегических бомбартировщиков и военно-транспортных самолётов. Многие из них достойны воплощения и сейчас, спустя 60 лет развития авиации. Вот только нет, до сих пор нет, материалов, позволяющие создать эти летательные аппараты «во плоти». Наследие предков. Наследие предтеч. Древние германцы ходили в волчьих шкурах и наводили ужас на римлян своими чудовищными дубинами, целиком вырубленными из столетних дубов. Наследие этих «германских» предков изучали в Аненербе? Или были и другие?

На многие вопросы у меня нет ответов. Но с Архивом Ананербе я был знаком лично. Первое знакомство произошло в августе 1987 года. В этот год я, с погонами лейтенанта, выпустился из Киевского высшего военного дважды Краснознаменного училища связи им. М.И. Калинина и был назначен в Военную академию Генерального штаба ВС СССР им. К.Е. Ворошилова. Должность у меня именовалась скромно: «начальник телефонно-телеграфного отделения связи ЗАС». Что, в свою очередь требовало наличия первой формы допуска. Не был, не сидел, не привлекался, Партии и Правительству верен. Из-за первой формы допуска мне и пришлось познакомится с Архивом Особой Важности.

Предшествовала знакомству куча накладок. Архив подлежал ежемесячной инспекции группой проверенных товарищей из соответствующих ведомств. От Министерства Обороны СССР (вернее от Генерального штаба МО СССР) эта почетная обязанность и была возложена на нашу славную академию. Наверное потому, что здание ВАГШ (еще старое здание в Хользуновом переулке) находилось недалеко. От ВАГШ в комиссию по проверке должен был входить старший офицер по безопасности связи. Должность категории подполковник. А направили меня. Потому как один ответственный товарищ был в отпуске, другой на учебе, а третий вообще непонятно где. В общем, на август месяц первая форма была только у меня – вот и поезжай.

Несмотря на территориальную близость попасть в Архив было совсем не просто. По приказу дедушки Сталина наземных входов у этого здания вообще не было. Добираться до него нужно было на Метро-2. Тем, кто до сих пор не верит в существование сиих подземных коммуникаций, советую пообщаться с дигерами. Метро-2 функционирует до сих пор. И сесть в него можно вполне официально (при наличии соответствующих пропусков, естественно). Достаточно прибыть на станцию Библиотека им. В.И. Ленина. В центре зала имеется переход с аркой. Ступеньки вниз и неприметная дверь. Если постоять там достаточно долго, особенно в часы начала и окончания работ, удивит количество людей, которые входят и заходят под этот переход. Вот там, миновав лабиринт коридоров, несколько постов и парочку лифтов можно спуститься на платформу. От которой, в чартерном режиме, (каждый второй четверг месяца ровно в 12.00 по Москве) отправлялся поезд до Архива Аненербе.

Охранялся архив сразу двумя организациями (двойной караул). Спецназ ГРУ ГШ и ребята из Конторы Глубинного Бурения (сокращенно КГБ). Даже ЦК КПСС охранялось с меньшей тщательностью. Ковровые дорожки (поверху постелены льняные), лампы с зелеными абажурами. Здесь время, казалось, остановилось, замерло. Ничего не изменялось с 50-х годов прошлого века. Так и было на самом деле. Последним посетителем Архива (который им пользовался) был Лаврентий Павлович Берия. Во всяком случае так было записано в Журнале посещений. С тех пор дубовые двери (за которыми скрывались стальные, пятисантиметровой толщины отличной броневой стали, любой банк позавидует) не раскрывались. Дверей с сургучными печатями (по три на каждой) было не много. Ровно дюжина на каждом этаже. Печати мы и проверяли. Каждому этажу сответствовала своя ведомость. Где и нужно было поставить свою подпись напротив номера каждой двери. Целостность печатей не нарушена. На осмотр уходило где-то часа два-три.

Но были там и другие двери. Подсобные помещения. Которые также опечатывались, но уже попроще. Пластилин и печатей всего две. Вот на одной я и обнаружил прокол. Несоответствие эталонного оттиска и оттиска на двери. На эталоне были цифры «59», а на оттиске «5 9». Вроде бы похоже, но промежуток был слишком большим. Словно одну из цифр стерли. Как в последствии и оказалось.

Состав комиссии и двойного караула не раз и не два помянул «этого грёбанного лейтенанта» всеми известными словами горячо любимого народного фольклора. Вместо двух часов комиссия пробыла в архиве чуть ли не четырнадцать. Без еды. Пока кому-то звонили, кого-то искали. Прибывали люди в лампасах. Смотрели на печать. Потом на меня. На их суровых, отягощенных ответственностью лицах, читалось явственное желание меня пристрелить. А потом наградить. Посмертно. Когда кворум лиц в беспросветных погонах был, наконец, собран, дверь торжественно вскрыли. За ней оказалась кладовка с ведрами, швабрами, двумя пылесосами «Уралец» и другим хозинвентарём. Уборщица забыла печать дома и воспользовалась печатью подруги. Номер печати подруги был 519. Единичку аккуратненько «затоптали» карандашиком для ресниц.
Уборщицу хотели вначале посадить, потом уволить из славных рядов КГБ, где она служила в чине прапорщицы. Потом ограничились устным замечанием. Шутки шутками, а убирать то кто будет? Попробуй еще найди идеологически проверенные кадры на такую должность. Для меня это тоже имело определенные последствия. «Этого чудака (на большую букву «М») включили в комиссию на постоянной основе. Вначале не нравилось. Но потом, осознав главный армейский принцип, – «работа не …(он, родимый), стояла и стоять будет», я искренне радовался дополнительному почти выходному в месяц. Поспать можно подольше (не к 9, а к 12 на работу), да и потом – в два три часа дня уже свободен. А с работы, по тем времена, раньше 21 ни-ни. И то, если повезет, а так, как к закрытию бы метро успеть. Рабочий день офицера СССР был ненормированным. Всё в таком режиме и продолжалось до июля 1991 года.

11 июля 1991, прибыв на очередную проверку, было установлено, что Архив вскрывался. Посетил его некто майор Васильцов. Вскрыты были все помещения. Время нахождения в Архиве 6 часов 53 минуты. Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, в стране что-то намечается. Зачем приезжал этот майор? Только с одной целью – убедиться, что весь архив на месте. 15 августа 1991 года проверка прошла без приключений. Никто не приезжал. Залитые сургучем печати, равно как и их пластилиновые собратья были в наличии.

А 19 августа грянул «путч ГКЧП». Странный путч. Мне он не понравился. Меня поставили дежурить по КПП Академии. Тогда она уже была на Юго-Западе. До этого с этой ответственной обязанностью вполне справлялся обычный сержант. А тут такой наряд «вне очереди». Да еще и пистолет мне сунули. «А то мало ли чего». Вечером, часика в 23-24 я еще наблюдал радостную картину ввода войск в спящий город. Толп разъяренных демократов, желающих штурмовать Академию ГШ, в округе не наблюдалось.

Посему я решил поспать. И пропустил самое яркое событие путча. Танк, который шел по Проспекту Вернадского, очень весело врезался в фонарный столб и вывернул его с корнем.
Когда я проснулся войска из города уже выводили. Бойцы весело сообщили, что сей процесс начался часов в пять утра, причем некоторое время наблюдалось встречное движение. Одни машины шли в Москву, а другие уже на зимние квартиры. Стало понятно, что с путчем вышел пшик. Сменившись с дежурства, я был поглощен одной мыслью – съездить посмотреть на Белый Дом и баррикады. «Ведь завтра выведут всех – и ничего не увидим!» Однако со мной был друг, который резонно возразил, что в холодильнике стынет водка, а закуску еще надо готовить, и откладывать радостное мероприятие на поздний вечер совсем не стоит. Ибо завтра рано вставать. Так я и не посмотрел на баррикады.

Водка была выпита, закуска съедена. Наступил новый рабочий день. Который, в связи с намечающейся победой демократии, и головной болью, начался с «малыша» и был в дальнейшем усугублен. Дисциплина падала стремительным домкратом. Впрочем, мы ведь были на «осадном положении» и наркомовские сто грамм нам уже полагались. Только не выдавались.

Горбачев еще не успел вернуться из Фороса, а меня уже озадачили Архивом Аненербе в очередной раз. 22 августа я вошел в состав комиссии, которая…Которая, я так полагаю, должна была передать этот Архив в лапы супостата, но с соблюдением режима секретности. От правительства Ельцина эту комиссию возглавил Иван Степанович Силаев. В здание Архива мы прибыли уже поздно ночью. Скорее было уже утро двадцать третьего. В поезд, который раньше был полупустым, набилось человек двести, все пять вагонов. Даже несколько платформ прицепили. Я тихо сидел в углу. Было во всем этом что-то неправильное, скотское. Мы не должны были отдавать этот Архив.
Поезд прибыл на станцию. Здание Архива было пустым. Ни караулов. Никого. И ничего. Двери открыты. Печати содраны. Я искренне радовался. Впрочем юсовцам удалось обнаружить несколько заколоченных ящиков. Маркированных орлом со свастикой. Помню, тогда я переживал. Зря. Те, кто их оставил были умные люди. Сотни экспертов, десятки лет работы над изучение никчемных бумаг. А так эти бы люди были заняты чем-то другим.

Архив Аненербе сильно ударил по загребущим рукам. Силаев, Иван Степанович, неожиданно для всех встает на сторону Горбачева. Наверное он думал, что это Михаил Сергеевич вывез Архив. Он ошибся. Горбачев к этому никакого отношения не имел. Через месяц, 26 сентября 1991 года его сняли с поста Премьер-министра России. А ведь еще 26 июля 1991 года, за месяц до ГКЧП Верховный Совет РСФСР, Ельцинский Совет, единогласно назначил его Премьером. Конец политической карьеры.
От США за операцию был ответственным Директор ЦРУ Роберт Майкл Гейтс (Gates, RobertMichael). Его сняли еще раньше – 31 августа 1991 года. За что сняли? За успешный развал СССР? Был в составе комиссии и Министр Обороны «на час» Кобец Константин Иванович. Чуть позже при Ельцине, он сел «за коррупцию». И это в то время, когда воровали не заводами, а регионами. Из тюрьмы он вышел похудевшим на 40 килограмм. К слову сказать о коррупции его никто и не спрашивал. И государственную дачу оставили.

Кто вывозил этот архив? Не знаю. Для меня это загадка и по сегодняшний день. Охрану, как я писал, несли сразу два ведомства – КГБ и ГРУ ГШ. Приказ на вывоз могли подписать два человека. Пуго, Борис Карлович, покончил жизнь самоубийством (по официальной версии) 22 августа 1991 года. Начальник Генерального штаба маршал Ахромеев, Сергей Федорович, так же ушел из жизни якобы по собственной воле. Ушел чуть позже 24 августа 1991 года. Хотя я уверен, что маршала, все-таки убили. Хотя…Кто знает. Офицер имеет право на самоубийство, но только в том случае, когда боится, что доверенная ему тайна может быть раскрыта.

22 августа 1991 года в СССР не существовало ни одной официальной организации, способной осуществить тайную эвакуацию архива Аненербе. Ни одной. Ребята из ЦК КПСС со Старой площади разбежались, как тараканы. Ну, может не совсем тараканы. У них была важная задача - делить "золото партии". В 1991 году молодому бизнес-сообществу России было до цента известно кто чего и сколько хапнул "из закромов Родины".

Архив Ананнербе, тоже был связан с "золотом партии". Чубайс с Гайдаром под этим ником пытались искать именно Архив. Даже наняли зарубежное сыскное бюро за 300 миллионов бакинских тугриков. Сумма значительная, но за Архив Ананнербе Правительство США дает еще большие деньги. Последняя цифра была в 10 миллиардов.
Куш очень солидный. Может и клюнет какой-нибудь дурак? В сознание обывателя СМИ буквально вколачивают мысль об огромном количестве тяжелых ящиков. Именно там должно храниться золото КПСС. На самом деле, «золото партии» это просто бумажки, файлики. Хранилось оно в Швейцарии и, при желании, находилось элементарно. Учёт-контроль Центробанка никто не отменял. Точно так же оно и делилось. Между своими. А в ящичках как раз увозили Архив Ананнербе.

Как его эвакуировали? Нужно было снять охрану КГБ и спецназа ГРУ. Нужно было провести поезд по Метро-2. Нужно было перетаскать десятки тонн документов и артефактов. А потом все это складировать и хранить. Да так чтобы никто ничего не узнал.
Дальше об Архиве можно рассказывать только байки. Черкизон. Опять упоминание о бункере Сталина. Задействованы огромные силы милиции, омона, оцепление и т.п. Черкизон уничтожили, торговцев разогнали. Архив Ананнербе, естественно, не нашли. Но что здесь было первично - поиск Архива, или возможность свалить Тельмана Исмаилова - ответить трудно. Архива там не было. Слишком сырые эти подземелья Черкизона, а Архив требует особых условий хранения.

Были еще несколько мест, связанных с Архивом – Военторг, гостиница Москва, госитиница Россия. Думаю москвичи знают судьбу этих объектов. Разрушены до основания, разобраны по камушку. При этом без какой-либо коммерческой пользы. Вместо гостиницы Россия до сих пор пустырь. А именно там были станции Метро-2.

Абхазия. На местном языке – Апсны. В переводе с древнешумерского – «колодец с живой водой». В 2005 году здесь задержали немца, бывшего офицера СС. Старичок крепенький оказался – проверял тайник с  с оружием, специальным горным снаряжением, радиоаппаратурой, палатками и другими полезными предметами. В структуре Аненербе существовало подразделение спелеологов. Моравия, Югославия, Венгрия, Эквадор и Абхазия. Карстовые пещеры изучали. Монблан, Эверест, Килиманджаро. Имперский союз спелеологии и карстовых исследований. Руководил им Эрнс Шефер. Истинные арийцы рвались на Кавказ. Может быть с этим и была связана таинственная российско-грузинская война? Одни хотели взять, другие увезти… 10 миллиардов долларов – мечта Саакашвили.
Что такое Архив Аненербе? Кольцо Всевластья. В знающих руках – инструмент преобразования мира. В руках дилетанта… У Толкина кольцо превратило хоббита в Горлума.

Есть еще одна вещь, о которой я обязан упомянуть. Но это больше мистика. Часы. Огромные часы, больше похожие на башню. Говорили, их вывезли из бункера Гитлера. Резной корпус черного дерева. А на вершине – орёл с распростертыми крыльями. Они стояли в холе Архива, в самом низу. И никогда не ходили. Никогда. Их даже заводить не пробовали. Я спросил один раз почему. Охранники посмотрели на меня как-то странно. У часов был «дурной характер». Когда мы выходили из архива, Часы вдруг пошли. Но… только в обратную сторону. Это было страшно.

Можно было считать это галлюцинацией, бредом, выкинуть из головы. Но в моем доме тоже были часы. Из охотничьего домика Германа Геринга. Трофей. Эхо войны. Я пробовал их заводить. Даже пытался отдать хорошему часовому мастеру. Мастер отказался. В ту ночь часы Геринга тоже пошли в обратную сторону. Вначале я вырвал у них стрелки. Но тиканье было невыносимо громким. Тогда я вытащил и выбросил механизм. Сейчас жалею об этом. Часы ведь ни в чем не виноваты. Просто начался Обратный Отсчет.

Я не претендую на «историчность» и документальность. Просто рассказал то, чему был свидетелем. У Варлама Шаламова есть хорошая присказка: «Не веришь? Прими за сказку».