Украинский бумеранг: Львову пора изучать опыт Крыма по выживанию в «незалежной»

Новость, которая почему-то сильно возбудила украинские и российские СМИ: Андрей Садовой – мэр города Львова призвал горожан запасаться дровами, так как к зиме газа из России точно не будет.

Почему? Логику градоначальника понять сложно: то ли «щирые украинцы» назло «москалям» сами откажутся от него, то ли злые «москали» «щирым украинцам» газа больше не дадут – тут не разобраться. Но главное Садовой объявил: чтоб под Новый год львовянам не перемерзнуть, власти города уже сейчас начали всюду скупать печки-буржуйки.

И молодцы! Дальновидно. Придет зима без газа и электричества, а печки-буржуйки – вот они! Подбрасывай дровишки – тут тебе сразу и тепло, и светло. Потому Садовой и сказал, что для Украины «дрова никто не отменял». И добавил: «горожанам стоит готовиться к ситуации, которую сложно себе представить».

Сложно? А почему? Маловато, видно, жизненного опыта у избалованных Киевом львовян. То ли дело – крымчане.

***

Пока Крым был украинским, для его жителей зимовка с печкой-буржуйкой стала обычным делом. Это уж потом, когда полуостров распрощался с Киевом, в «незалежной» стали сочинять всякие небылицы про то, какой сказочной была жизнь в их любимой «украинской жемчужине», пока ее не отняла Россия. На самом же деле зимовали в «жемчужине» так, как теперь боится «себе представить» Львов.

Еще лет десять-пятнадцать назад, приезжая поздней осенью в Коктебель к свекрови Раисе Вячеславовне, мне приходилось наблюдать такую картину: в трехэтажном многоквартирном доме, в пятистах метрах от моря, почти из каждой форточки торчала закопчённая труба «буржуйки», из которой струился серый дымок, окутывая едким туманом стройные кипарисы под окном.

В тех квартирах, из окон которых трубы не торчали, как правило, никто не жил – верный знак домушникам: хозяева уехали зимовать к родне – в Киев, Москву, во Львов... Крым к зиме становился безлюдным. Оставались самые стойкие. Коренные. Как моя ныне уже покойная свекровь.

Еще девочкой во время войны ее вместе с мамой и братьями эшелоном привезли откуда-то из-под Тамбова в Крым, когда Сталин выселил оттуда крымских татар. Одних целыми семьями со скудными пожитками сажали в полуторки, отправляя подальше от родных гор и степей. Других с таким же убогим скарбом и малолетними детьми везли из российской глубинки и селили в татарских мазанках, чтобы сделать Крым их родиной.

И он стал для них родиной. Здесь голодная военная ребятня летом могла прокормиться «на подножном корму». Уже ранней весной каждая травинка и первая ягодка становились для них едой. Следом завязывалась алыча, так и не успевая созреть, так как ее объедали еще зеленой. Потом шли яблоки, персики, орехи, виноград… «Потому мы и выжили», - всякий раз с благодарностью вспоминала моя свекровь щедрую крымскую землю.

Крым кормил, обогревал южным солнышком, качал в теплых волнах Черного моря. Тамбовские, рязанские, питерские «дохлики» крепли, росли, взрослели, и сами потихоньку начинали обихаживать уже свою землю-кормилицу.

Позже стали возвращаться семьи крымских татар, выселенных во время войны. Тревожно было всем: и тем, кто возвращался в свои старые дома, и тем, кто в отсутствие прежних хозяев давно уже в них обжился.

Киевские политики играли на этих страхах, сталкивая людей лбами. Поначалу у них даже получалось. Но со временем как-то все утихло и оказалось, что места в Крыму хватает всем.

Крым объединял. Украинцы, русские, евреи, татары, греки, караимы, крымчаки – кого тут только не было. Все жили рядом, говорили на русском, украинском, татарском, называя себя крымчанами.

***

Даже в конце 90-х - начале 2000-х когда киевская власть окончательно свихнулась, и для Крыма наступили трудные времена – не было газа, тепла, воды – люди не теряли рассудка, помогая друг другу выживать.

Жили бедно, но дружно, потому моя свекровь ни за что не соглашалась хотя бы на зиму уехать из Крыма в Москву. В поселке вечно отключали свет, из-за чего холодильник был на последнем издыхании. По нескольку дней не давали воды, и потому в ванной у раковины стояли 60-литровые пластиковые бочки с водой. Как только из крана начинало капать, их нужно было срочно наполнять, так как воду снова могли отключить в любой момент.

Даже когда в многоэтажках Коктебели перестали топить – украинская власть твердила, что «нет денег» - и от холодного морского ветра стены из песчаника промерзали насквозь, моя свекровь не сдалась. Как и все ее соседки, она установила печку-буржуйку, выведя в форточку трубу. В своей по советским меркам шикарной трехкомнатной квартире закрыла лишние комнаты, так как «буржуйского» тепла хватало лишь на одну, и стала выходить на балкон не как раньше, чтобы полюбоваться морем, а чтобы набрать дров, привезенных и аккуратно сложенных на балконе рукастым Азимом, соседом-крымским татарином.

Поленницы дров хранились не только на балконах, но и лестничных площадках. Рядом стояли пятилитровые бутыли с питьевой водой. За ней время от времени ездили к роднику, так как пить днепровскую воду, идущую в Крым по каналу, было невозможно. Когда в водопроводных трубах, наконец, появлялся напор, из крана с треском вырывалась серая жижа с песком и травой.

Крымчанам, оставшимся зимовать в своих холодных квартирах, приходилось приглядывать еще и за опустевшим соседским жильем. Свекровь на лестничной площадке следила за квартирами украинцев, уехавших в Днепропетровск и Киев, но сама ехать никуда не собиралась. Она искренне радовалась, если не надо было в холод бежать к поселковому магазину, так как утром Ильяс или Фархад из степного Крыма привезут на своих стареньких, еще советских «Жигулях» свежие татарские продукты: сыр, молоко, мясо, творог, овощи...

И они действительно по утрам заезжали прямо во двор, будили гудком жильцов и открывали груженый вкусностями багажник – выбирайте кому, что нравится. К ним спускались громкоголосые соседки в стареньких пальто, пропахших дымом «буржуек», начинали въедливо торговаться, обсуждая по ходу дела последние новости.

Однажды – это было в 2013-м году, когда в Киеве уже во всю кричали «кто не скачет, тот москаль» - я прислушалась во дворе к разговору соседок и сильно удивилась: женщины обсуждали московское кремлевское и думское руководство, называя всех российских политиков по именам, добавляя при этом по-свойски: «наш» или «наша».

Мне стало жалко свекровиных подружек – совсем оторвались от реальности. Общей страны у нас давным-давно нет, живут они в украинском Крыму, а российских политиков по старой памяти до сих пор считают своими.

Когда их спор стал слишком жарким, я не выдержала и вмешалась:

- Почему вам не дает покоя наше российское руководство? У вас же свое в Киеве сидит.