Пробежаться под радугой

В пору моего студенчества, нашу группу отравили в колхоз. Дали пару дней на сборы и «задобрив» стипендией – деньги выдали за летние месяцы, а также за сентябрь и октябрь в день отъезда. Побросав свои пожитки в автобус, удобно уселись, и с песнями покатили в Тверскую, тогда Калининскую область.

Водитель лихо крутил «баранку», нахваливая наше пение. Время от времени интересовался:

– Девчата, а вы знаете эту песню? И напевал первые строчки.

– Знаем! – весело отвечали мы, затягивая свою «пластинку».

Сопровождал нас Василий Николаевич, преподаватель рисования и истории изобразительного искусства, вёл два предмета. Немногословный, спокойный, интеллигентный мужчина в расцвете сил и лет.

Пару раз автобус делал остановку, чтобы мы размялись.

– Далеко не разбегайтесь, а то уеду без вас! – пугал нас водитель.

Потоптавшись возле автобуса, чтобы не пришлось идти пёхом, вдруг водитель и вправду уедет. Снова грузились в транспортное средство и продолжали свой путь, подпрыгивая на ухабах. Мимо «пролетали» дремучие леса с вековыми елями и соснами, сочной тёмно – зелёной окраски. Клёнами, прихваченными яркими оттенками осени. Берёзами, с начинающей желтеть кроной. Деревенские избы с резными наличниками. Ухоженные поля, луга, стада, свиноводческие фермы, окутывая нас своим специфическим ароматом. Путь был не близким, притомились, было уже не до песен. «Когда же приедем?» – терзал нас вопрос.

– Сначала заедем в Сельсовет, потом отвезу вас в деревню, – словно угадав наши мысли, сказал водитель, сворачивая с трассы. Василий Николаевич направился в контору. А мы побежали в магазин. Долго уламывать водителя не пришлось – просто «сели» ему на «хвост», когда пошёл покупать папиросы, предупредив:

– Вы подождите около автобуса, я мигом.

И вот мы в деревне. Оказалось, свалились на местных жителей, как снег на голову. И пока «гонцы» бегали, созывая хозяек, желающих взять нас к себе на постой, мы выстроились в шеренгу для «смотрин». Раньше взрослых прибежали ребятишки, стояли в сторонке, присматриваясь к нам.

Меня, мою тёзку Нину, Галю, Тоню, Валю и Любу выбрала тётя Галя, милая, добрая красавица с длинными чёрными волосами, миниатюрная и хрупкая на вид. Выделив нам в избе комнаты с одной кроватью на двоих. Чем уплотнила свою семью – мужа, трудился в колхозе трактористом, пацанов-дошколят и шикарного чёрно-белого кота. Хозяйство у них было большое. Вставала тётя Галя ни свет, ни заря, чтобы подоить корову и выгнать в стадо. Затем бежала на ферму, работала дояркой. Она же нам и готовила. А после дойки приносила для нас ведро молока. Девчонки терпеть не могли пенки, я их обожала.

– Иди скорей, чтобы твои не видели, а то опять не станут пить молоко, – приглашала меня заботливая тётя Галя на кухню. Вытаскивала ухватом чугунок из жаркой печи. Собирала большой деревянной ложкой толстый слой с золотисто-розовой корочкой. Ммммм! В первый раз я отказывалась:

– Отдайте пенки своим детишкам.

– Да они их тоже не едят. Ты одна у меня умница и молодец!

Относилась тётя Галя к нам, как к своим дочкам. Мы не раз предлагали ей свою помощь, но она упорствовала:

– Вы и так устаёте. А я привычная к работе.

На картофельное поле мы ходили пешком далеко от деревни. Делянку выделяли на два человека.

– Собирайте картошку в разные вёдра – в одно крупную – для Москвы, в другое – для народа, то есть для нас с вами, – улыбаясь, сказал председатель колхоза, инструктируя нас. – Вываливайте в разные мешки. И не путайте, а то не примут и придёться перебирать.

Первые дни шли за картофелеуборочным комбайном. Собирать картошку было легко – после его прохода клубни были на виду и чистые. Но он крякнулся и на смену прибыл трактор с «насадкой» для отвала пластов. Работать стало тяжелей – приходилось подкапывать картошку руками и очищать от земли. Было много резаной. Поэтому продвигались вперёд очень медленно. Удивляясь расторопности четырёх девчонок – пока мы ковырялись на середине полосы, они уже давно сидели, отдыхая на перевёрнутых вёдрах. Один, второй, третий заход. И снова мы в отстающих, они – на вёдрах и лыбятся, поглядывая в нашу сторону. Меня заинтересовал этот «феномен». Прошлась по рядам, отведённых этой четвёрке. И разгадала трюк – делая вид, что работают, они втаптывали картошку в землю. А мы пахали – была предусмотрена общая норма. Возмущённая, «включила» на полную катушку свои эмоции и покрыла их таким отборным матом, что даже у тракториста отвисла челюсть.

– Нина!

Я обернулась на близкий окрик. Передо мной стоял Василий Николаевич. Земля скрыла его шаги, разгорячённая своей тирадой, не услышала, как подошёл.

– Не ожидал от тебя такого!

– Я сама от себя не ожидала. Пришлось, – устало сказала я, натягивая на руки перчатки, не глядя на Василия Николаевича. – Пригодилась работа с сапожниками. Наслушалась.

– Будешь бригадиром.

– Понравилось, как филигранно я выражаюсь? Так это было в первый и последний раз.

– Присматривался, а сейчас принял решение. Ты потянешь, я же не всегда буду рядом с вами. Завтра уезжаю.

В день его отъезда прошёл сильный дождь. Земля раскисла. Работалось очень тяжело, от усталости мы валились с ног. Одежда промокла, обувь была сырой. Одна девчонка, увидев на небе радугу, воскликнула:

– Радуга! Посмотрите, какая она красивая и большая. И рассказала примету.

– Если пробежаться под радугой, будешь всю жизнь счастливым.

И мы рванули, побросав вёдра на поле. Откуда взялись силы, не ведаю. Я бежала не чувствуя ног под собой. Это было похоже на помутнение рассудка.

– Стойте! – крикнула я, возвращаясь в реальность. Куда бежим? Хотим достичь горизонта? Так он недосягаем, как и радуга. Мы бежим, бежим, бежим, а радуга «убегает» от нас. Заметили? Интересно, сколько километров мы отмотали?

– И правда!

– Что это было?

Стали отходить от наваждения вслед за мной девчонки.

Добираясь до своей деревни, сделали большой круг. Местность была не знакомая, вот и плутали. Тётя Галя была, как на иголках. Бегала к соседям, у которых жили наши девчонки, чтобы узнать, куда мы пропали.

Только сели ужинать, мечтая отоспаться за два выходных. В избу вбегает Татьяна Горнастаева, ревёт белугой, размазывая по лицу слёзы.

– У нас украли деньги! – ошарашила она нас.

Девчонки, которые затаптывали картошку, были на постое у одинокой бабушки. И подозрение сначала пало на неё. Пока Таня не рассказала об избирательности вора – тем, кто жил в Тверской области, рядом с родительским домом, оставили крохи. А кто далеко – в кошельках лежало рублей по двадцать. Такой подход к воровству показался нам странным. Бабуля была не разговорчивой и не могла знать их местожительства.

Утром я и Галка Лисицына пришли на место преступления. Договорились с ней заранее, как будем действовать. И стали блефовать. 

– Готовьтесь, мы позвонили в милицию. Завтра приедут следователи, у всех снимут отпечатки пальцев – этот слух мы пустили по деревне, сказав по секрету продавщице магазина, чтобы слышали и покупатели. Выведут вора на чистую воду и найдут ваши деньги, не переживайте.

И сработало! После обеда к нам прискакала радостная Татьяна.

– Представляете, нам подбросили наши деньги. Все до копеечки! Лежали на ступеньке в сенях.

А в марте на следующий год, мы вычислили воровку.

У нас, тех, кто жил в общежитии, была традиция – вместе обедать в день получения стипендии. Сдвигали столы и устраивали себе праздник живота. Столовая была на первом этаже. Катя (имя изменено) поднималась на наш, третий этаж. Её видели девочки из других групп. Больше никто не отлучался. И одна из немногих знала, что Жека получила перевод, деньги прислали из Мурманска родители, чтобы купила демисезонное пальто. Плюс стипендия. Галка, Нина, Валя, Люба и я, жили с Жекой в одной комнате. Выпутываясь из сложившейся ситуации, она решила распродать по дешевке свои вещи. Мы были против, предлагали ей деньги.

– И будите из-за меня ходить голодными.

– Если и будем голодать, то вместе с тобой.

Но Жека прошлась по комнатам, объявляя о распродаже.

Первой и единственной покупательницей стала Катя. Заявилась к нам и принялась щебетать, примеряя наряды.:

– Мне эта кофточка давно у тебя нравиться, она моего цвета, он мне очень идёт, под цвет моих глаз. Правда, девочки?– говорила она, вертясь перед нами. – Я покупаю её. Ты должна меня благодарить за то, что выручаю тебя, – сказала Катя, складывая покупки – набрала целый ворох одежды, выпросила у Жеки сапоги и костюм.

– Откуда у тебя столько денег? Эта сумма не тянет на стипендию, – спросили мы её прямо в лоб.

Жека стала перекладывать купюры, и в одной узнала свою – на ней она записала номер телефона. Эту кражу, мы связали с той. Вспомнив, что именно Катя обнаружила украденные деньги и рассказала нам примету про радугу. Мы побежали за счастьем, она вернулась в деревню. Её видела тётя Галя, когда разыскивала нас.

– Неси сюда остальные Жекины деньги или мы заявим в милицию.

– Поставят тебе на лоб тавро «Осторожно, воровка!»

– И вывесят твою фотографию на «Почётную доску» во всех отделениях милиции Советского Союза.

Деньги Жеке принесла Ольга, близкая подруга Кати, жили в одной комнате. Возможно, своей буйной фантазией, мы перепугали Катю. Долго не попадалась нам на глаза, сидела мышкой. Сказалась больной. Ольга взяла на себя роль сиделки:

– Кормлю её из ложечки, совсем плохая.

Обе были прирождённые артистки – с ходу вживались в любую роль, мы сомневались в болезни Кати. Слыша, как они веселятся, проходя мимо двери их комнаты.

Самозаточение не прошло даром для Кати – свои пропуски занятий не подкрепила справкой или больничным от врача. Собирались отчислить за прогулы и мы взяли её на поруки.