У Батьки ничего не пропадет

Нажав кнопку первым, умрешь вторым. Это выражение времен «холодной войны» как нельзя лучше отражало мощь тогдашних ядерных арсеналов СССР и блока НАТО. Количество ракет с обеих сторон исчислялось сотнями, их разрушительной силы хватило бы на то, чтобы несколько раз взорвать нашу планету. Тем не менее именно ракетные войска стратегического назначения называют самыми мирными в истории. За 50 с лишним лет их существования не было сделано ни одного боевого пуска. Это оружие геополитического сдерживания, грозная гарантия хрупкого мира.

В Советском Союзе РВСН появились в начале 1960-х годов и состояли из шести ракетных армий. В Беларуси боевое дежурство долгие годы несли 4 ракетные дивизии: в Пружанах, Поставах, Мозыре и Лиде. В 1991 году распался СССР, наша республика заявила о своем безъядерном статусе. Последний эшелон с ракетами отправился со станции Яцуки в Россию 26 ноября 1996 года.

Так белорусские ракетные дивизии навсегда прекратили свое существование. Как же используются сегодня, 20 лет спустя, бывшие военные городки, шахтные комплексы, стартовые площадки и хранилища ядерных боеголовок? Ответы на эти вопросы искали журналисты «Р».

«Тополиный» пух, жара, июнь

Под Лидой в ангарах для грозных баллистических ракет теперь выращивают вешенки

Двенадцать километров от райцентра, крутой поворот у поселка Минойты — и мы упираемся в массивные ворота с красной звездой. Казармы, столовая, баня, плац, котельная — еще 20 лет назад все здесь дышало жизнью и армейской дисциплиной. Сейчас в бывшем 170-м ракетном полку «командуют» гражданские, напрочь забыв о секретности, легенде прикрытия и стратегических ядерных комплексах, вселявших ужас по обе стороны Атлантики.

Мой спутник — генерал-майор Анатолий Иванцов — знает эти места как свои пять пальцев. Бывший командир 49-й ракетной дивизии стратегического назначения, он руководил четырьмя полками в самое непростое время, когда РВСН выводили из Беларуси. 28 мая 1997 года он поставил свою подпись под актом ликвидации 49-й дивизии.

…Колючая проволока, пустые окна КПП и узкие бойницы патрульного дота — мы беспрепятственно пересекаем линию боевой зоны. Проложенная через лес бетонка приводит в святая святых — к бывшим хранилищам и пусковым площадкам стратегических ракет. Тридцать лет эти места скрывали от всех свою тайну. Теперь тут можно свободно ходить, фотографировать и даже заниматься бизнесом.

— После нашего ухода территорию облюбовали предприниматели. Оно и понятно — до Лиды рукой подать. Здесь зарегистрировано более 30 ИП: и мебель делают, и памятники ваяют, и автомобили чинят, и горшки обжигают… Есть и весьма экзотическое производство: сам бы не увидел — не поверил, — интригует Анатолий Иванович.

Мы стоим у поросшего травой «холма» со стальными воротами, на которых еще сохранились следы маскировки. Это «двойка» (на языке боевого устава — сооружение 2/2), а говоря проще — хранилище для баллистических ракет Р-12. Скрипнула дверь, на пороге — мужчина с пластиковыми ящиками. В ящиках — грибы с сероватыми шляпками.

— Ну вы проснулись, мы уже лет 10 тут работаем. С пяти ангаров в сутки собираем по тонне вешенок, пакуем и отправляем заказчикам из Минска, Москвы и Калининграда, — улыбается непрошеным гостям грузчик Михаил Жилин. — Сезон тут круглый год, главное — выдержать режим: температура — 23 градуса, влажность — 80 процентов.

Внутри нас ждет картина, от которой становится не по себе: зеленоватое марево от светящихся ламп, висящий в воздухе пар и слякоть под ногами. Среди таких эффектных декораций на деревянных стеллажах с питательной смесью и растут деликатесные вешенки.

Хранилище состоит из двух частей и разделено перегородкой. Глядя на это грибное царство, трудно себе представить четыре 22-метровые ракеты, лежавшие здесь когда-то. Две из них были направлены двигателями вправо, две — влево. По тревоге их выкатывали на тележках к стартовым площадкам. Установка. Заправка. Наведение. Пуск! На все — 3 часа 15 минут.

— Дальность полета Р-12 не превышала 2200 км. Это значит, что они могли работать только по целям в Европе. В нашей дивизии было около 70 таких «малюток» общей мощностью 70 мегатонн. И совокупная сила их ядерного заряда была огромна. Один залп — и всего того, что сейчас называют Евросоюзом, больше нет, — рассказывает Анатолий Иванцов. — На смену этим ракетам-долгожительницам в начале 1980-х пришли передвижные ракетные комплексы «Пионер». Это была техника нового поколения, которая принесла с собой новую философию ядерной войны. На шестиосном 81-тонном тягаче МАЗ лежала твердотопливная ракета с тремя боевыми блоками. Четыре минуты — и она в небе, готовая лететь 5500 км по заданному курсу. Венцом эволюции стал комплекс «Тополь» на 7-осном шасси МАЗ. Эта огромная умная машина «помнила» более 1200 км дорог и выполняла пуск за 2,5 минуты из какой угодно точки маршрута. Трехступенчатая ракета с ядерным боезарядом мощностью 0,5 мегатонны могла нанести удар по любому объекту на планете. Недаром их так боялись на Западе.

Одно за другим мы проходим бывшие хранилища стратегических ракет, ставшие грибными просеками. На воротах еще видны инвентарные номера, к ним вплотную примыкают П-образные, крытые шифером навесы. Это укрытия от спутников, позволявшие выполнять работы даже во время движения по орбите «шпиона». А с этим в РВСН все было очень и очень строго. В каждом полку как Отче наш знали график видео- и радиоразведки НАТО из космоса. Бывали дни, когда солдаты по полдня из казарм носа не высовывали и хранили полное молчание в эфире…

— Вот, посмотрите, на этой площадке стоял «Тополь». Даже краска разметки на асфальте сохранилась… Над 110-тонной машиной был смонтирован стальной ангар КРОНА с автоматически раздвигающейся крышей. Команды «Боевой режим», «Шифр», «Пуск» — и комплекс при помощи пирозаряда выталкивал ракету из контейнера на 40-метровую высоту. Здесь запускались двигатели, и она начинала выполнять заранее введенное полетное задание. Словами это зрелище не передать: представьте звук разрываемой простыни, усиленный в тысячу раз…

В 1997-м четыре «тополиных» полка ушли в Россию вместе с ангарами. Все, что осталось от них, — анкерные болты крепления, элементы ракетных контейнеров и перерезанные нитки кабелей, — с грустью показывает «артефакты» бывший командир 49-й ракетной дивизии.

В гаражах для спецмашин, обслуживавших комплекс «Пионер», рабочие просеивают шелуху для грибов. Позируют, улыбаются и машут нам руками. В огромном ангаре для помывки передвижных ракетных комплексов теперь парковка для фур: у ворот гремят цепью два злющих пса. Бетонные стартовые площадки для ракет Р-12 поросли травой и лишь на солнце блестят своими стальными «кольцами».

— Охрана и режим секретности в дивизии были такими, что мышь не проскользнет. Мы использовали биологические, радиолучевые, противоперелетные, электрические и противоподкопные системы защиты. Местные, конечно, догадывались, что в Минойтах, Шерешеве, Гезгалах и Ружанах стоят вовсе не базы с горючим и инженерные части. Но рассказать об этом они все равно никому бы не смогли. Лида тогда была закрытым для иностранцев городом: билет сюда им был заказан. Да что тут говорить, над нами даже советским истребителям летать запрещалось (в их картах эта территория была сплошным белым пятном). А все марши и передвижения техники проводились глубокой ночью, — рассказывает, пока мы возвращаемся к машине, Анатолий Иванович. — Два раза в год каждый из четырех «тополиных» полков снимался с места и на месяц уходил в поле на боевое дежурство. Когда мы выдвигались в заданную точку, вот эту самую дорогу Щучин—Лида полностью перекрывали милиция и ГАИ.

…Ворота с красной звездой скрываются за поворотом. Мы возвращаемся в Лиду, чтобы увидеть последнее пристанище ангаров для знаменитых комплексов «Пионер». В это трудно поверить, но на территории местного литейно-механического завода по сей день стоят девять СУПРов — специальных укрытий для пуска ракет.

Внешне сооружение напоминает бронированный «пенал» с девятью отдельными воротами и ломаной крышей. Над каждым въездом — массивный люк. Внутри — фуры, автобусы и краны на базе ЗИЛ. Сбоку надпись: «Транспортный участок».

— В каждом ракетном полку стояло по девять «Пионеров». Столько же было и «гаражей» под них. Во время расформирования дивизии завод купил их и смонтировал одним блоком на своей территории. Теперь тут стоит самая габаритная техника предприятия, — изнутри рассматриваем с Анатолием Иванцовым массивную конструкцию. — Крыша здесь, конечно, уже не раздвигается: на этом настояли американцы. Заварены и люки. А раньше они открывали доступ к системам охлаждения укрытий и не давали перегреться ракетам с боеголовками. Теперь можно просто открыть настежь ворота…

Любопытно

Как сложилась судьба остальных полков 49-й ракетной дивизии? В поселке Бердовка Новогрудского района сейчас действующий ЛТП. В Гезгалах — колония, хотя часть ракетных ангаров использует под хранилище удобрений местный СПК. В Ружанах и Шерешеве всю матчасть сровняли с землей экскаваторы.

Василий МАТВЕЕВ, «Р»

Картошка в мундире

На территории ракетных баз под Малоритой играют в страйкбол и хранят овощи

Лес как лес: сосны и дубы, сочная трава. То белка перебежит дорогу, то вспорхнет из-под колес автомобиля пара лесных голубей. Под сенью деревьев, в звонком щебете птиц сложно представить, что еще 25 лет назад на этих гектарах хранилось смертоносное оружие — непревзойденные по точности баллистические ракеты Р-12. Что сотни людей регулярно готовили их к запуску. Что если бы из этой точки Белорусского Полесья все восемь батарей одновременно дали залп в западном направлении, в Европе на тысячу лет наступил бы «Чернобыль». Здесь, в восьми километрах от города Малориты Брестской области, с 1961-го по 1990 год базировался 44-й ракетный полк.

Ракеты отдельно — крысы отдельно

Вместе с заместителем командира полка подполковником в отставке Сергеем Попко мы отправляемся по хорошо знакомому ему маршруту. Холодно, моросит бесконечный дождь. Сворачиваем с трассы на Брест и скоро упираемся в развилку. Две дороги ведут к первому и второму дивизионам полка. На развилке сосна с указателями: налево — картофелехранилище СООО «Роскорм», направо — полигон для страйкбола «Белый лес». Едем налево, ко второму дивизиону. Когда-то боевая позиция была окружена металлической сеткой под напряжением 1730 вольт. От электричества погибали и лоси с кабанами, и люди. Сейчас на территорию можно попасть беспрепятственно.

У «двойки» — так ракетчики называют ангары для ракет — нас встречают представители российско-белорусского «Роскорма». Год назад компания приобрела пять «двоек», выставленных на продажу по одной базовой величине. Теперь вместо стратегических советских ракет в них хранится стратегический белорусский овощ. Зайти внутрь не разрешают, но через приоткрытые на несколько секунд двери мы успеваем увидеть штабеля мешков с картошкой.

— Побелка внутри прекрасная, мы ничего не подновляли, — говорит сотрудница фирмы. — Овощи хранятся замечательно.

Ангары — это все, что осталось на территории второго дивизиона: в отличие от остальных сооружений, которые давно растащили на кирпичи и металл, их невозможно разобрать физически. Бетонный пол толщиной 70 сантиметров, прочные перекрытия, способные выдержать мощнейший удар. Хранилище выглядит почти так же, как и в свою ядерную бытность: обвалованное землей, поросшее травой и лесом полукруглое сооружение. Новые хозяева только сделали пристройку для вентиляционного оборудования и поставили обычные двери взамен бронированных — те стянули «металлисты».

Ракеты — устройства тонкие, и в хранилищах строго следили за микроклиматом. Гигрографы, термографы, аппараты для осушения воздуха — обязательно. Зимой у ангаров чистили до последней снежинки: по льду тележки с ракетами катить невозможно. Злейший враг ядерного оружия — мыши и крысы. Для борьбы с любителями погрызть провода в бетонном полу у входа в хранилища сделаны ловушки — углубления, которые для пущей надежности обивались металлом. В них расставляли мышеловки и раскладывали отраву, рассказывает Сергей Константинович.

Среди развалин командного пункта, котельной, ремонтно-технической базы, где размещались ядерные боеголовки, сегодня пышно разрослись кусты сирени, в дождливый майский день особенно благоухающие.

— Когда полк уходил, все законсервировали. Огромная инфраструктура была полностью пригодна для жизни: включаешь рубильник — свет есть, открываешь кран — вода течет, затопил котельную — тепло. Здесь вполне можно было организовать детский лагерь, санаторий или ЛТП, — рассуждает Сергей Попко.

«Осторожно, несу руль!»

Пусковая площадка в нескольких десятках метров от ангара. Дважды в год имитировался полный запуск, с заправкой ракет. Стартовая батарея, а это 65 человек, действовала как один механизм, каждый четко знал, что делать.

— Один, к примеру, имитирует крепление к ракете графитового руля. Графит очень хрупкий, поэтому солдат должен был громко кричать: «Осторожно, несу руль!» И так три минуты, пока не донесет, — вспоминает Сергей Константинович. — Если командир давал команду «Газы», все обязаны были надеть противогазы. Зима или лето, за 20 минут нужно было добежать до «двойки» и на 21-й уже выкатывать ракету.

Боевая стартовая позиция. Сергей Попко становится в центр бетонного круга, на котором когда-то размещался пусковой «стол».

— Он был около двух метров высотой. Подкатывалась ракета, ставилась с помощью установщика, потом стыковалась головная часть. Здесь были дизельная электростанция, генераторы, компрессоры, шел кабель, там стояла заправочная техника, — показывает офицер. — Заправленная ракета весила на старте около 43 тонн. Запускалась она при синхронном нажатии двух кнопок, делали это два человека. Если разница в нажатии была больше секунды — отбой и все по новой. Сливалось топливо, заново происходил набор схемы готовности.

А как сегодня выглядит территория первого дивизиона? Приезжаем: забор, ворота закрыты. Из бывшего КПП выходит охранник, молодой парень:

— Открыть не могу: ключи хозяин вчера с собой увез.

Через забор видно, что первый дивизион, не в пример второму, сохранился намного лучше. Когда полк ушел, с него дольше не снимали охрану. Сейчас вся инфраструктура — штаб, узел связи полка, гостиница, две столовые — офицерская и солдатская, кирпичные и деревянные казармы, огромный автопарк, медпункт — принадлежит ЧТПУП «Белый лес — Громовник» и используется для игры в страйкбол. Серьезные мужчины со снаряжением тысяч на десять долларов приезжают сюда на крутых джипах поиграть в войну.

Контролеры с индейкой

44-й ракетный полк — второй или третий в Союзе, который посетили американские наблюдатели за исполнением договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Было это в июле 1988 года. Сергея Константиновича назначили старшим группы сопровождения.

— Прилетели они из ФРГ в Брест. Четыре человека из ЦРУ, остальные из армии США. Нам дали указание не отвечать ни на какие их вопросы. Связь с Посольством США в Москве осуществлялась за 40 секунд. Американцев поселили в гостиницу, в которой обычно жили офицеры и прапорщики. Они приехали всего на сутки, но ее переоборудовали, в каждом номере сделали туалет и душевую. Дело было накануне какого-то национального праздника, и они привезли с собой в морозильных камерах индейки, — вспоминает Сергей Попко. — Показывали им все, что подлежало уничтожению, кроме головных частей. Дали схему размещения полка, сделанную с помощью космической вертикальной съемки. Они ее покрутили-покрутили и достали свою. Было только одно отличие — на их схеме был обозначен общественный туалет, который мы к тому времени уже снесли.

Через год все ядерное оружие, размещавшееся под Малоритой, ликвидировали. Емкости с ракетным топливом вывозили на утилизацию эшелонами, боеголовки отправляли на заводы в Россию, ракеты распиливались на базе ликвидации «Лесная» под Барановичами. Говорят, из листов металла, из которых варились корпуса ракет, получались отличные гаражи.

Ирина ФИЛИПКОВА, «Р»

Гонка разоружения

В Поставском районе недалеко от шахт РВСН расположился детский санаторий

Гаражи, ангары спецтехники, хранилища боеголовок, КПП, предупредительные надписи… Подобного наследия «холодной войны» в окрестностях Постав предостаточно. Ведь здесь базировался 346-й ракетный полк стратегического назначения, входивший в состав 32-й Херсонской ракетной дивизии. И, пожалуй, самая любопытная страница ее прошлого — шахтные пусковые установки. Как к ним проехать, сегодня вам расскажет едва ли не каждый поставчанин. Хотя еще два десятилетия назад за подобную информацию можно было запросто попасть в места не столь отдаленные.

Неопознанный летающий объект

Вместе с председателем райисполкома Виктором Гуторовым держим курс на деревню Тешелово, что в десяти километрах от города. Ливень безнадежно размыл узкую дорогу, превратив ее практически в непролазную топь. А ведь раньше на шестиметровой бетонке легко разъезжались три ряда машин. Своего «панциря» проезжая часть лишилась в смутные девяностые: бетонные плиты растащили на гаражи и дачи.

Пятнадцать минут — и мы на месте. Выхожу — и глазам своим не верю: передо мной «летающая тарелка», да и только! Ржавый многотонный купол из железа и бетона скрылся от посторонних глаз в траве. Трудно представить, что эта стальная махина когда-то съезжала по рельсам под тяжестью собственного веса и за несколько секунд открывала пусковой «стакан» шахты. Из нее, напичканной механизмами и аппаратурой, в любой момент готова была взмыть в небо грозная ракета Р-12У «Двина». Сейчас рельсы кто-то срезал автогеном, а вертикальный колодец высотой с 15-этажный дом постепенно заполняется грунтовыми водами. Чтобы убедиться в этом, бросаю вниз камешек. Характерного эха пришлось ждать довольно долго.

— В шахту мы спускались только в специальных защитных костюмах и с двумя противогазами — обычным и изолирующим, с запасом кислорода, — вспоминает Юрий Шушунов, начальник электроогневого расчета 2-й группы подготовки и пуска. — Готовили ракету Р-12У к пуску только офицеры и прапорщики, срочники выполняли второстепенные операции. Хотя боец с квалификацией специалиста 1-го класса также мог выполнить функции офицера.

Работали каждый на своем уровне, а их в шахте было четыре. На самом верхнем, под куполом, располагались вертикальный лифт и монтажные площадки. Каждая из них опускалась на свой этаж.

— При подготовке пуска работало четыре боевых расчета, — продолжает Юрий Федорович. — Первый устанавливал ракету в шахту и прицеливал ее, второй обслуживал двигательную установку, третий готовил систему управления ракетой к пуску, четвертый занимался подготовкой компонентов топлива.

Деревенька с легендой

Мой собеседник знает, о чем говорит. В 1966—1968 годах он участвовал в пусках Р-12У на полигоне в Капустином Яре. После того как ракета взлетала и ложилась на курс, солдаты бросались к пусковому «столу», мазали большой палец сажей и ставили себе «печать» в военный билет. Эту реликвию затем хранили как зеницу ока.

Между четырьмя равноудаленными друг от друга шахтами — дот огневого прикрытия. Под ним на глубину трехэтажного дома уходит командный пункт. Сейчас попасть сюда неподготовленному человеку сложно: он надежно заперт, внутри — по шею воды… Догадаться о месторасположении шахт было невозможно: их скрывали надстроенные деревянные сарайчики. С высоты птичьего полета местность мало чем отличалась от близлежащих деревень.

К сожалению, эти глыбы из металла и бетона использовать в мирных целях получится вряд ли. Даже для экскурсий. Обрезанные металлические конструкции, вырванные с корнем провода и пробоины в кирпичной кладке делают объект опасным для любопытствующих.

С ракетой на выход

Следующий пункт остановки — санаторий «Ветразь». Но прежде чем в него попасть, сворачиваем на проселочную дорогу. Она выводит нас к бывшей ремонтно-технической базе дивизии. После ракетчиков здешние позиции заняли предприниматели: выкупили территорию за одну базовую и сейчас занимаются заготовкой и сортировкой вторсырья.

Машина упирается в КПП. Нас встречают пегий пес, ржавые ворота и горы упакованных отходов. Вот удивились бы солдаты-срочники, чеканившие когда-то шаг на здешнем плацу и обслуживавшие спецтехнику в огромных гаражах! Сейчас о военном прошлом базы напоминают лишь ангары, склады вооружения, краны-балки для ракет и надписи типа: «Убедись в надежности крепления груза». Но нам пора.

Бывшая стартовая позиция 346-го ракетного полка встречает детским многоголосьем и смехом. В 2004 году здесь начал работать реабилитационно-оздоровительный центр «Ветразь». Хотя был момент, когда бывшая «учебка» могла дать кров совсем другим постояльцам. После вывода ракет ее хотели приспособить под тюрьму и даже привезли сюда первую партию зэков. Но потом, к счастью, передумали.

— В свое время в трех казармах проживало около пятисот солдат, — ведет меня по территории главврач санатория Владимир Никифоров, в прошлом — старший врач техническо-ремонтной базы дивизии. — Сейчас в этих помещениях — спальные корпуса для наших детей. Переделывать пришлось немногое: быт срочников был достаточно комфортным.

Музей командного состава

Гаражи, занятые ранее ракетными комплексами «Пионер», сейчас обживает автопарк санатория. В корпусах штаба ракетного полка и технической ракетной базы разместились администрация и гостиница, учебный корпус превратился в лечебный. В бывшем солдатском клубе (ныне центре досуга) отдыхающие смотрят фильмы, ставят спектакли и устраивают дискотеки. Столовая также не изменила свое прежнее назначение.

— На месте двухэтажной гостиницы, где раньше останавливались офицеры и прапорщики, скоро появится новый трехэтажный корпус. Командный пункт превратится в музей ракетных войск, — делится планами на будущее Владимир Никифоров.

А вот в недостроенный ангар для боевой техники всего в нескольких километрах от «Ветразя» вряд ли уже удастся вдохнуть новую жизнь. Закончить строительство в начале 1990-х помешала гонка разоружения. Вот и зияет этот долгострой пустыми стенами.

Последняя остановка в нашем «ракетном» маршруте — военный городок № 5, в котором жили офицеры с семьями. Говорят, он был настолько засекречен, что без специального пропуска пройти через КПП не мог даже секретарь райкома партии. Сейчас этот микрорайон открыт для всех желающих. На месте «непробиваемого» контрольного пункта — продуктовый магазин. В корпусах штаба дивизии — погранкомендатура. Казармы арендовали предприниматели. Мирная жизнь день за днем отвоевывает все большие территории у некогда грозного стратегического объекта.

Елена МИСНИК, «Р»

Именно эти ракеты когда-то стояли на вооружении в нашей стране