Как члены ГКЧП превращаются в героев

На модерации Отложенный

На мой взгляд, это вполне закономерно. Люди неудовлетворенны той ситуацией, которая оформилась в стране за последние 20 лет, после победы над ГКЧП и беловежских соглашений. И с каждым годом эта доля населения только увеличивается. Россияне хотели бы видеть свою страну могущественной, как на внутреннем плане, так и на международном. Такой, каким был СССР. В этом разгадка эволюции общественного мнения от однозначного осуждения ГКЧП до солидарности с участниками путча. Такие настроения сегодня, пожалуй, доминируют даже в молодежной среде. Люди все чаще сожалеют о том, что власть оседлали либералы-радикалы. А это произошло именно после поражения ГКЧП.

Моя оценка событий августа 1991 существенных изменений не претерпела. Я знал лично многих руководящих деятелей ГКЧП – и Крючкова, и премьера Павлова, и Язова, и Янаева, которого вообще хорошо знал еще по работе в ЦК комсомола. Я понимал, что ими двигало. Да, они пытались сохранить власть и якобы боролись за единство СССР, что вообще-то мне близко – никогда не был сторонником распада Советского Союза. На этой почве у меня было острое противоборство с теми соратниками Ельцина, кто продвигал идею раскола. Я обвинял их, разумеется, не в каких-то предательствах, а в обыкновенной безграмотности, говоря о том, что весь мир находится в процессе интеграции, что нации и народы сближаются, а вы тут проповедуете средневековые взгляды, что каждый небольшой народ должен иметь свою национальную кухню.

Но дело в том, что для реализации своего замысла ГКЧП использовал совершенно неприемлемые для любого демократически мыслящего человека методы. Ведь они все были людьми, наделенными большой властью. У них была возможность выступить перед союзным парламентом и правительством, на любом форуме, в печати, где угодно и изложить свои взгляды, дать свою оценку. Вместо того они, формально поддерживая Горбачева и его союзный договор, предпочли путь заговора и переворота. Я, как и многие другие, считал, что в обновленном СССР такие вещи должны навсегда остаться в прошлом, что политика должна быть открытой, о чем много лет говорил Горбачев. Одно еще дело, если бы участники ГКЧП были лишены возможности донести свои мысли до общества, если бы их жестко преследовали, как это могло быть при Сталине. Но ничего подобного не было и в помине. Поэтому я жестко осудил ГКЧП и написал воззвание к гражданам России. Кстати, написал его сам, а не под чью-то диктовку – диктовать там было некому. В стане Ельцина все были напуганы в большинстве своем, поэтому писать ничего не могли, вот и пришлось этим заняться лично.

Сказать, что мы победили, будет неправильным. Мы их переиграли. Обошли тактически и стратегически. И всем казалось, что теперь мы будем, наконец, строить новое государство – демократическое и более свободное, что мы сумеем правильно распорядиться огромной государственной собственностью. Но вместо этого власть оказалась в руках радикалов либерального направления.

Разгром ГКЧП усилил антипартийные настроения, о чем я говорил тогда на заседании чрезвычайной сессии Верховного Совета. Поэтому, когда деятельность КПСС была приостановлена, люди восприняли это довольно равнодушно. Почти никто не выступил против. Но, тем не менее, в обществе оставалась всеобщая уверенность, что Советский Союз сохранится. За его раскол мало кто выступал. Мало кто был готов отказаться от основных завоеваний советской социальной политики. В принципе, люди просто согласились с идеей, что партия должна быть отделена от государства. Но, в конечном счете, ситуация с ГКЧП очень ослабила союзное государство. И, воспользовавшись этим, Ельцин совсем распоясался. Меня тогда под разными предлогами выпроводили в Сеул с парламентской делегацией. А Ельцин тем временем со своими помощниками встретился с Кравчуком и Шушкевичем в Беловежской пуще, где они подписали известный договор о распаде СССР.

Конечно, Горбачев тогда уже был не в силах этому противостоять.

Народ был обманут самым наглым образом. Ельцинская клика уверяла, что останутся и деньги,и гражданство, и железные дороги, что не будет чиниться никаких препятствий в передвижении людей и грузов, что не надо волноваться и т.д. И люди восприняли всё как реализацию горбачевского союзного договора, только уже без самого Горбачева.

На фоне поражения ГКЧП популярность Ельцина, безусловно, выросла. Но она тут же пошла на убыль в первые месяцы 1992 года, когда Ельцин, не посоветовавшись со мной и другими, вдруг ввел в правительство этих непонятных людей. Они объявили свободные цены, и маховик был запущен. 800 млрд. рублей, которые лежали у людей на сберкнижках, мгновенно превратились в ноль. А сберкнижки имело приблизительно 45-50% населения. Так Ельцин растерял авторитет, который мы ему создали.

При ГКЧП я дважды спас Ельцина от политической смерти. Сначала заскочил к нему сразу после переворота. Ельцин тогда уже был готов сдаться. Все, говорит, мы проиграли – через час за нами придут, они уже обложили нас со всех сторон. Я возмутился - надо драться, а не сдаваться, все только начинается. Брейтесь, говорю, одевайтесь и звоните Назарбаеву, звоните Кравчуку, а мне надо срочно в Москву – там у меня в одиннадцать часов Верховный Совет назначен. Напишем воззвание к гражданам, позовем соратников, создадим штаб. В общем, растормошил и заставил его шевелиться. И к танку я его подвел, кстати. Сначала он не хотел туда идти, говорил, что его убьют. На это я ответил, что если не он, то я пойду сам и выступлю перед людьми.

А на второй день Ельцин собирался сбежать в американское посольство. Уговаривал меня составить ему компанию. Хорошо, отвечаю, вы спасайтесь, все-таки президент, вы у нас единственный. А я у меня там 400 депутатов, как же я могу их оставить. В общем, обругал его, и бежать в одиночку Ельцин уже не решился.

Вот так Ельцину создавалась слава в августе 1991 года. Которую он в один день растранжирил своим указом о рыночных ценах. Тогда и началась та экономическая политика, которая проводится и поныне. Ни к чему хорошему эта политика не приведет, несмотря даже на мощные потоки нефтяных денег, поступающие в Россию каждый день. Как только эти потоки сникнут, Путин тут же исчезнет в небытие. Пресловутая российская стабильность существует только за счет нефти.

И я, и многие другие экономисты, уже 15 лет говорим о необходимости развития других отраслей. Но за 12 лет Путинского правления ничего сделано не было. Они только сейчас начинают думать в этом направлении. 12 лет понадобилось, чтобы начать. Поэтому всё его благополучие очень сомнительное и зыбкое. Люди это чувствуют, кто сознательно, а бессознательно. Они понимают, что грядут серьезные перемены.  И на таком фоне, конечно, ностальгируют по Советскому Союзу, причем вполне обосновано. Ведь СССР пал вовсе не потому, что все так плохо работали. Просто власть попала к случайным и неподготовленным людям типа Ельцина и еще целого десятка партийных боссов. Они были избалованы и развращены своею властью, они были безответственны и циничны. Они были совершенно некомпетентны. И это зеркальное отражение нашего времени, потому что сегодня на всех ключевых позициях такие же безграмотные люди.