а я думала, что я красивая..

 

В моей семье все были красивыми: мама, отец и брат, даже наш кот Пушок был писаным красавцем. Одной мне не повезло в жизни.

Если меня описать словами, то будет непонятно, почему у меня не удалась жизнь: большие глаза, волнистые густые волосы, маленькие ушки, четко нарисованные губки с родинкой в правом уголке, красивый овал лица и чудесная фарфоровая кожа. Рост средний, пропорционально сложенная фигурка, чуть лишнего худощавая.

О том, что я некрасивая я узнала случайно, до этого откровения мне казалось, что я вполне даже симпатичное создание.

А получилось все так: у мамы на работе устраивали утренник для детей и меня пригласили, хотя я была уже в шестом классе, просто, таких как я, было несколько человек. Мы, конечно, не водили хоровод, но помогали его водить маленьким, мы им стихи рассказывали и подарки раздавали. Не то, чтобы мы веселились, но наблюдать за сияющими мордашками малышей было сущее удовольствие. В таком настроении я и вышла с мамой из аптеки, где она работала. До дома рукой подать. И вот на этом самом отрезке нам повстречалась мамина знакомая, я ее не знала.

-Ах, дорогая, как мы давно не виделись! - Кинулась нам навстречу пышная тетенька.

-Как дела, как ребятишки? – Мама с радостным выражением ответила на ее порыв.

Они с удовольствием защебетали о чем-то своем, женском. Я стояла сбоку и была совершенно не при делах, не зная, ни о ком говорят, ни с кем идет диалог.

Неожиданно появляется мой брат, он старше и ведет себя соответственно, он подходит к ним и, извинившись, просит у матери деньги. Она, вспыхнув радостным румянцем, представляет его даме:

-Это, Томочка, мой сын! – Гордость просто звенит в ее голосе.

Тут она вспоминает, что где-то в пределах видимости была и я, повернувшись, она взмахом руки подзывает меня и, небрежным таким жестом указывая на меня, произносит:

-Младшая наша.

У Томочки восторг, вызванный появлением брата, сменяется обидным удивлением:

-И на кого же она похожа?

До этого я точно знала, что мы с братом похожи на отца, но оказалось, что я, как выбракованный щенок из помета, не удалась… Так, как-то небрежно, высказалась мать.

Дома я ушла в свою комнату и, вытащив из стола зеркало, стала рассматривать себя. Самое обидное было, что все, кто знал моего брата, сразу узнавали во мне его сестру, а тут такие слова…

После этого я перестала проситься с родителями в гости к знакомым, предпочитая просиживать дома с книгами. С пацанами во дворе я продолжала сочинять рассказы и повести, но в них больше не фигурировали красивые девочки-принцессы, а больше действовали всякие колдуньи, да ведуньи.

Но мне очень хотелось быть красивой. Первое, что я сделала, насмотревшись на фотографии киноартисток, это остригла волосы, которые волнами опускались ниже лопаток.

Результатом этого стали первые слезы, которые я увидела на глазах своего отца. Мать сразу за ремень схватилась, но я даже не подумала убегать, а, набычившись, стояла напротив и тихо ее ненавидела.

Что она разглядела на моем лице, я не знаю, но она швырнула ремень через всю комнату и ушла на кухню.

-Доченька, у тебя такие красивые волосы, мне их очень жалко…

-А зачем уродине красивые волосы?

-Ты не уродина, ты моя красавица!

-Жену свою спроси, какая у нее дочь.

Отец встал и пошел на кухню, я ушла к себе. Мать пришла в мою комнату и стала мне выговаривать, что нельзя детей захваливать и прочие прописные истины. Но я видела ее глаза, а в них не было ничего, что могло бы оправдать ее. С той поры все ее советы я встречала в штыки.

Она, конечно, продолжала шить мне юбочки и платьица, но я стала смотреть на них как на повод унизить меня, подчеркнуть мои недостатки, я стала предпочитать ее подаркам готовые ситцевые платья, а вообще все сводилось, в основном, к сатиновым шароварам и футболкам.

Однажды, из командировки отец привез мне роскошное клетчатое платье, я просто не могла глаз от него оторвать, оно было ярким и очень красиво пошитым. Я его одевала по выходным и только в нем ходила в кино. Я к нему прическу даже делала специальную – высоко зачесывала волосы и собирала их в хвост, который свивался в локоны. Осенью я убрала платье в шкаф и, поглядывая изредка на него, ждала весны.

С первыми теплыми днями я открыла шкаф, чтобы померить платье, вдруг оно стало мне мало?

Я перерыла весь шкаф, но платья не было, я побежала на кухню:

-Мама, где мое клетчатое платье?

-Я его отдала, тут вещи погорельцы просили.

-А почему ты не свое отдала, а мое? За что ты так меня ненавидишь? Ты не спросила, не померила на меня его, а просто украла из шкафа! – Я кричала все подряд, не слыша себя, я давилась криком и слезами. Я даже не заметила, как на кухню пришел отец…

Он обнял меня за плечи и увел в комнату, там посадил рядом на диван и сказал:

-Она не может тебя ненавидеть, она твоя мать. Просто она часто совершает поступки, не подумав о последствиях.

-А ты знаешь, как она меня своим знакомым представляет? Она меня даже дочкой не называет!

-Объясни!

Я ему пересказала сцену, что так сильно запечатлелась в моей памяти. Он, молча, гладил меня по волосам. Потом наклонился ко мне:

-Это тогда ты волосы обрезала?

-Да!

-Давай, доченька, договоримся с тобой раз и навсегда: ты красивая и умная девочка, я тебя люблю больше всего в жизни, и ты будешь моей гордостью и моей радостью в жизни! А платье я тебе уже купил новое, я ведь знал, что скоро твой день рожденья и ты должна быть самая-самая нарядная и красивая.

И он достал из дивана красивый сверток, там лежало платье. Но главным было не это. Главными были его слова и любовь, что светилась в глазах.