Долгая жизнь

Рожать детей в 70 лет, жить восемь веков... Вы думаете, это фантастика? Зря. Ведь живут же галапагосские черепахи по 200 лет. И почему мы — венцы творения — не можем увеличить свой век в десяток раз? Вполне вероятно, что сможем! К такому выводу пришел директор Института физико-химической биологии МГУ им. А.Н.Белозерского Владимир Скулачев.

    Сегодня за стенами знаменитого здания Ломоносовского университета под руководством того же упрямого академика рождается настоящая мировая сенсация: противоядие от старости, эликсир молодости — кому как угодно... “МК” стал первым, кому ученые раскрыли все свои карты.

    — Мы больше не нуждаемся в старости! Старость — это анахронизм, который был необходим человечеству для эволюции. Значит, теперь, когда эволюция гомо сапиенса прекратилась, нам пора подумать о реальном продлении своей молодости, — так обозначил суть открытия сын известного академика и его заместитель Максим СКУЛАЧЕВ. Отец вызвал своего отпрыска из США, где тот успешно работал в одном из исследовательских центров.

     — То, чем сейчас занимается в России отец, на порядок опережает западную научную мысль, — сообщил нам Скулачев-младший. Он же рассказал и о самой работе.

Оптимисты программируют смерть

     Не все геронтологи согласны с тем, что наши организмы запрограммированы на смерть. Большинство из них устраивает версия, что люди стареют и умирают от общего изнашивания организма, усугубляемого перееданием, гиподинамией, плохой экологией. Владимир Скулачев и другие сторонники оптимистической гипотезы считают, что процесс старения лишь отчасти зависит от образа жизни. По большому же счету это программа, которую вполне реально замедлить, остановить или даже повернуть вспять. В подтверждение этой гипотезы академик приводит примеры аналогичных программ у других видов живых существ. Весьма необычна программа у самцов некоторых пауков, которых самки съедают после спаривания. А возьмите бамбук! Из-за тесноты в бамбуковой роще этому растению не остается ничего, как побыстрее засохнуть и уступить место молодым сразу после цветения и опадания плодов.

     — Точно так же, по гипотезе Владимира Скулачева, умирает и человек, — говорит Максим Владимирович, — правда, его увядание длится не секунды, а десятки лет.

     Но почему же нам природа не дает век молодости и быструю смерть, как у бамбука? А потому, утверждает ученый, что в постепенной смерти изначально был заключен высший смысл нашей эволюции. Медленное “самоубийство” облегчает естественный отбор. Владимир Скулачев объясняет это задачей про двух зайцев. Один умный, второй — глупый. Пока они молоды, между ними практически нет отличий. Оба быстро бегают, спасаются от лисы. Но вот они начали стареть, их силы ослабевают — и тут становится ясно, за кем остается преимущество. Конечно, за тем, кто умнее. Значит, его напарника съедают раньше, а умный заяц еще некоторое время живет, здравствует и воспроизводит качественное потомство.

     — Это, если хотите, биологическое объяснение смысла жизни, старения и смерти, — подчеркивает Скулачев-младший.

     Так до какой степени тот или иной вид должен эволюционировать? Академик отвечает на это очередной гипотезой: “Если вид совершил эволюционный скачок, то после этого он может позволить себе существенно замедлить собственную эволюцию. Его жизнь удлиняется, отпадает необходимость в частом воспроизводстве потомства”.

Принцип голого землекопа

     — Наша научная группа, — продолжает Максим Скулачев, — уже несколько лет собирает примеры животных, чья жизнь доказывает вышеизложенное правило.

Возьмем, к примеру, обычную мышь-землеройку. Ее век исчисляется всего несколькими годами. Она быстро стареет и умирает. Совсем другое дело — ее родственница, летучая мышь. Эта хищница, тоже когда-то обитавшая в норах, оказалась умнее. Она выбрала полет и эхолокацию, исключив таким образом из своей жизни угрозу хищников и обеспечив себя достаточным количеством еды. Другими словами, по сравнению с землеройкой летучая мышь совершила тот самый эволюционный скачок. В итоге ее век увеличился в десятки с лишним раз. Сегодня летучая мышь может жить до 50 лет.

     Второй пример также впечатляет. Возьмем обычную полевую мышь. Ее жизнь — далеко не сахар. Редкие особи живут дольше одного сезона, умирая от голода и холода, пожираемые хищниками и истребляемые инфекционными болезнями. В то же время в экваториальной Африке живет некий родственник полевой мыши, такой же мелкий грызун по прозвищу голый землекоп. Эти существа, как и летучие мыши, изобрели несколько фантастических приспособлений, которые позволили им превратиться из корма для более крупных животных в полноценных хозяев огромных территорий.

    Во-первых, они ушли под землю. Причем их зубы устроены так, что они способны прогрызать бетон. Второе их изобретение — социальное устройство общества. Колонии голых землекопов обладают строгой иерархией и живут по сложнейшим законам, наподобие муравьев. Во главе колонии, занимающей территорию нескольких футбольных полей, стоит царица — единственная обладающая правом размножаться. В ее подчинении находятся несколько “мужей”, солдаты, няньки, строители. Для поддержания такого режима землекопам пришлось создать речь — в их обиходе есть 17 “слов”, обозначающих основные понятия: еда, враг, опасность и т.д. Кстати, когда единственный враг землекопа — змея — пытается проникнуть в нору, несколько солдат с воплями: “Змея!” бросаются наружу — прямо ей в пасть. Остальные же при этом обрушивают стенки тоннеля, отрезая врага от “города”. Ученые изучают землекопов в течение ста лет и не перестают удивляться: у этих грызунов нет ни болезней, ни старости. Дожив до отмеренных им 29 лет (сохраняя при этом способность к размножению), они неожиданно умирают, и механизм этой смерти до сих пор не разгадан.

Молодая уже не молода

     —Так давайте возьмем пример с животных. Ведь мы разумные существа, достигшие своего расцвета. Зачем нам стареть и умирать раньше времени, когда можно продлить молодость в несколько раз?” — с такими словами обращается Скулачев к человечеству. — По признакам наша эволюция прекратилась, природа уже не сделает гомо сапиенс лучше, поскольку мы больше не приспосабливаемся к условиям среды, а подстраиваем эту среду под себя. Если говорить об эволюционном скачке, то люди уже давно переплюнули летучих мышей и голых землекопов. Значит, как и эти зверьки, мы имеем право избавиться от старения. Само устройство современной цивилизации подсказывает это решение. Если в начале XX века люди рожали в среднем по пять детей, то сейчас по крайней мере европейцы словно устали размножаться, изжили себя. Дойдя до совершенства, они не знают, куда двигаться дальше. Многих настораживает подобная ситуация, особенно в связи с низкой рождаемостью детей. “Так ведь вымрем все!” — кричат пессимисты. Однако ученые успокаивают: человек никогда не прекратит воспроизводить себе подобных. Даже те, кто не думал об этом до 40—50 лет, потом спохватываются и всеми возможными способами пытаются обзавестись потомством. Да, с такими темпами демографическую проблему не решишь. Значит, чтобы окончательно не исчезнуть, как динозавры, мы должны придумать способ максимального продления жизни уже живущих людей.