Власовцы. Из "Хроник" сержанта Анкудинова

ХР-105
31.07.2002


      .....Кому-то надо было управлять лошадьми. В нашу арбу было впряжено два коня. В начале движения их надо было запрягать, затем - сидеть на вожжах, периодически кормить и поить, при длительных остановках - выпрягать и караулить, чтобы какой-нибудь "растяпа" не увел (украл) их. Работы много и не каждый с ней может справиться.       Трудно было найти "специалиста" по уходу за лошадьми. Найденные предпочитали, в своем большинстве, уклониться от дополнительной нагрузки в пользу ничегонеделания (типичное солдатское "сачкование"); но в армии могут и заставить. Так что эта сторона обслуживания была отрегулирована (методом "кнута и пряника"). "Рулить" (манипулировать вожжами, кнутом и собственной глоткой), желающих вначале хватало. Но постепенно круг их сильно сократился. И тут нашелся выход - в нашу арбу пересел из развалившейся "персональной" двуколки командир взвода, цыган по национальности и потому - природный конелюб, лейтенант Кобзарь. Ситуация резко поправилась. Кобзарь "правит". Мы, удобно расположившись на подстилке из сена, дремлем или водим неторопливые беседы. В арбе нас человек 8 - 9. Тесновато, но терпимо. 

     Днем въезжаем в село (вроде, Ново-Киевка). Движемся по центральной улице. Впереди колонны - командир полка верхом на лошади, вокруг него небольшая свита верховых. Далее - повозки с людьми. Между ними и по бокам одиночки - любители верховой езды. Вдруг откуда-то справа от колонны короткая автоматная очередь. Падают на землю всадник и лошадь (пули попали в нее). Крики, суматоха. Полк останавливается. В сторону, откуда прозвучала автоматная очередь, бросились несколько человек - разведчики и автоматчики. Тут же еще несколько вооруженных групп по команде начальства начали прочесывание села по обеим сторонам дороги. Наша арба находилась в середине колонны. Колонна в длину была небольшой. Обозы полка тянулись где-то сзади полка. Артиллеристы (три пушки) двигались вне основной колонны, не далеко от нее и параллельно ей. 

     Мы оставались в арбе. Нас никто не тревожил. Прошло некоторое время. Некоторые солдаты из тех, кто был послан на прочесывание, возвращаются, ведя каких-то людей в полувоенной форме. Некоторые несут в руках банки и коробки. У кого свободная рука, на ходу что-то запихивают в рот, жуют. Трофеи! Некоторые солдаты из нашей арбы спрыгивают на землю и - бегом вглубь села. За трофеями! Обмениваемся взглядами. Маховский дает согласие. Соскакиваю на землю. Перед этим заметил на пригорке, метрах в150, добротную хату. Есть вероятность чем-нибудь в ней поживиться. Так же приметил, что в ее сторону пока никто из наших не направляется. Нужно быстро бежать туда, пока не опередили. Опыт в такого рода "операциях" у нас был неплохой. Добежал первым. Никого из наших поблизости нет. 

     Вскакиваю внутрь дома. И остолбенел! В помещении три здоровых лба у открытого сундука пытаются переодеться в гражданскую форму. Наполовину уже успели. Метрах в двух от них, в углу три их немецких карабина, прислоненные к стене. Мой автомат не на груди, а за спиной. Кто успеет первым применить оружие, тот и победит! Встреча, похоже, и для этих троих явилась полной неожиданностью. Мысли работают стремительно, ведь опасность смертельная. Один из троих начал движение в мою сторону с возгласом: "Браток, мы свои! (в немецкой-то форме, "власовцы")" Я не знаю, как это получилось, но совсем неожиданно завопил во всю глотку: "Иван, прикрой окно, остальные - ко мне!" Власовцы опешили. Я мгновенно перевел свой автомат в боевое положение. Направляю его на них и командую (все это не осознанно): "Руки вверх! Быстро в угол!". Руки подняли и в угол, подальше от своих карабинов, переместились. Тут уж я стал командовать спокойно. Они тоже немного очухались, начали уговаривать меня, чтобы я их отпустил. Правда, начали понимать, что я их не отпущу. Смирились. Все время держа их под прицелом, вывел из хаты и погнал в направлении нашей колонны. Спешил сдать их и повторить попытку поиска "трофеев". Привел. Там уже находилась довольно большая группа "власовцев". Охраняли их несколько человек. Я быстро впихнул своих в группу и опять бегом вглубь села. Конечно, нигде не поспел. Нашел несколько поломанных плиток шоколада (немецкое название - "шока-кол", выдавали немецким солдатам как тоник). Принес. Был обруган (для порядка), что ничего не достал. 

Закончив прочесывание, полк двинулся дальше. Пленных власовцев вели в конце колонны. Выходим из села. Вдруг в нашу сторону на большой скорости направилась крытая автомашина. Определили - Опель. Сильно не насторожились. У нас трофейные автомашины не были редкостью. Машина приблизилась метров на 50 - 70. Остановилась. Потом, сделав поспешно разворот, быстро начала удаляться. Сообразили - немец! Началась запоздалая и суматошная стрельба из автоматов и карабинов ей вдогонку. Машина ушла.

     Да, забыл. Вместе с поломанными несколькими плитками шоколада я принес с собой литровую стеклянную бутылку, снаружи покрытую алюминиевой фольгой и красиво разукрашенную и с надписью (на немецком, естественно): "Моторен Олай". Это я уже настолько отошел от нервной перегрузки от встречи с власовцами, что мог немного и пошутить. Дня за два до того, как мы заделались "конным полком", один из телефонистов - рядовой Борис Розендорф - нашел несколько таких бутылок (9 штук). Принял их содержимое за вино, засунул в свой вещмешок и тащил их (а еще телефонный аппарат, катушку с проводом, карабин и другую "мелочь") целый переход (километров 60).

На большом привале извлек бутылки и начал хвалиться, какое немецкое вино он раздобыл! Знатоки ему разъяснили, что это за вино, с надписью "Моторен Олай". У парня после этого даже слезы на глазах выступили. Так вот, своей бутылкой я решил напомнить Борису о его промашке. Чуть у нас с ним драка не произошла. Развели. (В сентябре 1981г. на одной из встреч однополчан мы с ним встретились. Повспоминали. Вспомнили и эти бутылки. Посмеялись. В течение всей встречи были вместе. Последнее время он жил в Ташкенте. Любитель-змеелов (помимо основной деятельности - руководителя автопредприятия). Впоследствии я его потерял. Не очень уверен, что он жив.). 

      Выйдя из села, полк продолжил свое движение на запад. Стемнело. Вперед ушли полковые разведчики. В виде арьергарда и квартирьеров. При очередной связи с дивизией, Степанов доложил генералу о происшествии в селе и захвате в плен 82-х власовцев. Из дальнейших переговоров поняли, что двигаться будем всю ночь, до рассвета. Моя очередь дежурить на радиостанции утром. Поэтому я постарался устроиться поудобнее и до утра поспать.

ХР-106
01.08.2002

     Перед рассветом полк въехал в село (названия и тогда не знал). Ребята будят меня - надо нести радиостанцию в хату, где разместился командир полка со штабом. В первой комнате разместились телефонисты, связные (в качестве посыльных) и другая мелкота. В следующей - командир полка и штабные офицеры. Мы развернули свою рацию в первой комнате, рядом с телефонистами. Протащил через дырку в окне длинный отрезок телефонного провода с большой гайкой на конце (наш суррогат антенны) и с улицы перебросил провод через крышу дома. Вышли на связь с радистами штаба дивизии. Маховский и Проценко ушли досыпать, а я заступил на дежурство. Приносят из другой комнаты сводку о событиях за прошедшую ночь. Ничего необычного - каждый день такие приходится передавать в дивизию. Но тут какая- то необычная сводка. Читаю, перед тем как передать в эфир и удивляюсь написанному: полк наш, якобы, в прошедшую ночь вступил в бой с отступавшей группой немецких войск СС. Захвачены два бронетранспортера и взяты в плен 300 эсэсовцев с оружием и боеприпасами. Потери с нашей стороны - два убитых (разведчики) и сколько-то раненых (не помню, сколько, но не много). Подумал вслух: вот как создаются победные сводки! Тут уже были удивлены все присутствующие в комнате. Знают, что я свой радист и вроде бы ночью не мог никуда из полка подеваться. Но все же интересуются, где я был этой ночью, если так удивляюсь содержанию сводки? Кто-то даже поинтересовался, не контузило ли меня и не отшибло ли у меня в связи с контузией память? Ничего не могу понять, был всю ночь с полком, а боя и не слышал и не видел. Чудеса! 

     Сводку передал. Поверил большинству, что бой был. Через час меня сменил Петя Проценко. Прихожу в дом, где остановился наш "экипаж" с арбой. Прошу рассказать, что произошло ночью и почему я ничего об этом не знаю? Бой действительно был. Но, какой-то суматошный. В темноте столкнулись с какой-то колонной, пересекавшей дорогу, по которой двигался наш полк. Как обычно бывало, при встречах с незнакомыми (но своими) частями, между ними начинается перекличка. Ищут земляков. И тут произошло такое же. Но из незнакомой колонны послышались выкрики на немецком языке. И у нас и у них (немцев) началась паника, беспорядочная стрельба. Наши кони испугались и понесли. Ребята повыпрыгивали из арбы. Маховский говорит, что до сих пор не может понять, как вытащил из-под меня мой автомат и не сообразил разбудить меня. Никто из наших толком так и не смогли объяснить мне (да и себе тоже), как прекратился этот "бой", как произошла сдача немцев в плен. Главное событие происходило в голове колонны. Там действовали автоматчики и два взвода разведчиков (один взвод двигался в авангарде). Пассажиры нашей арбы отбежали немного в сторону от дороги и там залегли. Вышли к полку, когда все затихло. Немцы, вроде бы сами предложили свою сдачу в плен. А вот насчет бронетранспортеров... Не видели и не слышали ничего о них. Но от комментариев воздержались. Двое погибших и раненые - разведчики из авангарда. Они тоже в темноте столкнулись с группой отступавших немцев. Там результаты боя оказались более печальными. Пленных собрали в кучу и под охраной автоматчиков оставили на месте, дожидаться подхода полковых тылов, с которыми двигались и взятые в плен накануне днем власовцы. Арбу с конями наши нашли метрах в 200 - 300 от места стычки. Маховский очень переживал о радиостанции - не случилось ли чего с ней? Наш ротный второй раз наверняка не простит наше разгильдяйство (первый раз - штрафбат и оставление нами разбитой упаковки питания). Обо мне подумали, что я убит. Были страшно удивлены, увидев меня спящим и вроде бы невредимым. Обрадовались, что рация уцелела. Вот так! Проспал такие события! Вообще-то меня и потом не раз спасал от всяких стрессов мой крепкий сон. 

      Немного позже узнали, что всех плененных власовцев (82 человека) конвой по своей инициативе расстрелял вечером того же дня (когда их взяли в плен). Командир полка, узнав об этом, только поругал виновных и отправил их в распоряжение своей роты. Ненависть к власовцам была столь велика, что их старались в плен не брать, а если и брали, то все равно старались в живых не оставлять. Да и сами власовцы, зная нашу ненависть к ним, добровольно в плен не сдавались. Сражались до последнего. Наш случай с пленением их можно считать исключением....