Пресс-конференция Главы Республики Ингушетия Юнус-Бека Евкурова

Добрый день, мы приветствуем посетителей сайта РБК, журналистов, собравшихся в пресс-центре медиахолдинга, и нашего гостя – главу Республики Ингушетия Юнус-Бека Евкурова. Добрый день, Юнус-Бек Баматгиреевич.

В ходе нашей интернет-конференции прозвучат ответы на вопросы пользователей сайта www.rbc.ru. Журналисты также смогут задать свои вопросы как в режиме удаленного доступа, так и непосредственно в пресс-центре сразу после нашей вступительной части.

Для начала разрешите поздравить Вас с праздником – Днем ВДВ и пожелать всех благ. Я напомню нашей аудитории, наш гость служил на различных командных должностях в Воздушно-десантных войсках, пройдя путь до начальника штаба 217-го Гвардейского парашютно-десантного полка 98-й Гвардейской Свирской Краснознаменной воздушно-десантной дивизии. В июне 1999г. подразделение российских десантников под его командованием совершило марш-бросок из Боснии в Косово и взяло под контроль международный аэропорт Приштины.

За мужество и героизм, проявленные при наведении конституционного порядка в Северо-Кавказском регионе, гвардии подполковнику Ю.Евкурову было присвоено звание Героя Российской Федерации.

Президент Ингушетии: Я, в первую очередь, пользуясь случаем, хотел бы поздравить всех десантников и тех, кто служит, и тех, кто в запасе, вообще мы не делимся на служащих и не служащих, потому что все мы – десантники, с праздником. Здоровья, счастья, успехов всем десантникам и бывшего Советского Союза, и нынешней России, чтобы у всех все было прекрасно в жизни, синего неба и мягкого приземления, чтобы всегда количество прыжков соответствовало количеству приземлений. Дай Бог здоровья всем!

Еще раз спасибо за вопрос. И хотел бы чуть-чуть подправить, что я прослужил в Воздушно-десантных войсках не только до начальника штаба полка ВДВ. Крайняя должность у меня в ВДВ – это заместитель начальника разведки Воздушно-десантных войск.

Президент Ингушетии: Для нас это колоссальный ущерб. Только Джейрахский район - это порядка 2 млрд руб. Буквально это случилось перед Крымском. Мы максимально отработали. Да, там не такая огромная территория по системе оповещения и не так опасно для жителей, потому что основные населенные пункты расположены на склонах, а вода шла по низине. Но тем не менее мы предусмотрели такие риски, как обрыв высоковольтной линии электропередачи, подтопление газопровода. С учетом этого мы все это заранее отключили, даже зная, что люди где-то могут остаться без газа и без света. И буквально как только мы отключили высоковольтную линию, тут же в течение часа рухнули три высоковольтные линии электропередачи. Такая же ситуация получилась с газопроводом: только мы отрубили газопровод, и через три-четыре часа это все ушло под воду и большую протяженность газопровода вообще смыло водой.

Основу ущерба составляют дорожный фонд, мосты - целыми километрами это все смыло. Сегодня мы восстановили то, что можно восстановить: дороги – речь не о капитальном ремонте, а о том, чтобы можно было ездить, везде провели свет, в том числе временно, везде провели газ. То есть мы оперативно в течение недели-двух все это исправили. Буквально за четыре дня у людей был уже свет и газ, где временно, а где уже капитально. Вчера мы направили документы в комиссию МЧС, чтобы просить средства из Резервного фонда РФ на восстановление того, что разрушено.

Президент Ингушетии: Да, строительство уже ведут, бесспорно, жители республики. Тендеры, конкурсы проведены, определены генподрядчики, там же работают уже субподрядчики, и работа уже идет. В этом году погода мешает очень сильно. Только в течение месяца установилась хорошая погода, когда мы можем строить. Остальное время шли очень сильные дожди, и земли не давали строителям выходить. Основа - все-таки площадки. Сейчас процесс пошел, сейчас строители работают в 2-3 смены. Летом мы сорвем, я думаю, сроки где-то на 2 месяца с учетом погодных явлений, но, тем не менее, я думаю, построим. Опыт у нас уже есть в этом направлении. Мы на эти деньги не строим школы, больницы, для социальной инфраструктуры денег нет. Мы там уже сами ищем средства и возможности, чтобы из бюджета республики исправить все.

Вопрос: То есть эти 3 млрд руб. пойдут только на строительство жилья?

Президент Ингушетии: Да, это только на строительство жилья и еще на внешнюю инфраструктуру, только для этих целей. Планируется переселить (мы планировали в этом году, но я думаю, что месяца на два мы затянем) более 800 семей. И на следующий год мы должны завершить полностью программу переселения жителей из оползневой зоны. Там реально опасная ситуация, есть моменты, когда дома вообще проваливаются под землю. Десятилетиями нефть выкачивали, техническое обслуживание скважин не проводили, водой эти пустоты не заполнялись, и сегодня там реально такая трагическая ситуация. В 2010г. я обоснованно докладывал об этой ситуации В.Путину, увидели эту ситуацию, нам пошли навстречу. Мы эту задачу решаем, и я думаю, что к концу 2013г. мы ее решим.

Президент Ингушетии: Исторически так было, потому что когда разделяли, когда Ингушетия становилась самостоятельным субъектом, там, где она получила статус самостоятельности, социальных и промышленных объектов, в том числе, был мизер. И с тех пор оно не наполнялось. Не была выстроена отдельно программа, сама дотационная республика за счет своего бюджета не смогла бы это никогда сделать, и государственной программы пока тоже не было. Был сложный период, сложные годы. Школы, больницы были – те, что были построены в те времена. У нас сегодня порядка 30% школ работают в три смены, и 70% - в две смены. Одно дело об этом говорить, а другое – это видеть. Это реально плачевная ситуация. Но то, что сегодня принята федеральная целевая программа социально-экономического развития Республики Ингушетия, и мы уже за счет собственных средств строим, мы за прошлый и за этот год ввели и вводим порядка шести школ, столько же детских садиков. И с каждым годом будем наращивать, исправлять эту ситуацию.

Мы надеемся, что еще будет принята программа стратегии развития Северо-Кавказского федерального округа, куда мы вложили уже 10-процентный охват: и детей с дошкольными учреждениями, и охват в одну смену школами. В том числе и больницы, и родильные дома, и другие объекты, в которых республика сегодня очень остро нуждается.

Президент Ингушетии: Мы долго думали над этим. Знаете, есть фиктивные браки – по закону вроде не прицепишься: вот она семья, я женился, женщина русская или украинка возвращается в республику якобы, выходит замуж за ингуша, за чеченца, они вроде бы вернулись, жилье дали им, а через месяц ни ее, ни его нет. Он-то есть у себя дома, но квартира уже продана. А она уехала – ей не понравилось. Разделили долю и разъехались. Чтобы это исключить, мы делаем чисто брак несмешанный – на это обращаем внимание. А если смешанный – особая комиссия будет над этим работать и проверять, для чего этот брак был сделан: для фикции или реально по любви. Второе, мы определили: 10 лет жилье служебное. В течение 10 лет живете в республике – в этом случае вы можете его приватизировать, и оно ваше. Третье, определили так: не имеет права сдавать квартиру внаем, семья должна жить в этой квартире. И если в течение двух месяцев квартира пустует или сдается, тогда мы эту квартиру изымаем. Вот такие драконовские меры для того, чтобы хоть частично побороть и коррупционную составляющую и навести порядок в этом направлении.

Жителям это нравится, они прекрасно понимают, что это их жилье, и тот, кто будет жить в республике, будет работать, ему бояться нечего - это его жилье. Как только мы это ввели, резко отпали обращения "мы хотим вернуться". Люди поняли, что им там ловить нечего.

Президент Ингушетии: В республику могут приезжать и русские, и другие национальности, которые согласны жить в республике. Мы вообще-то делаем упор не на то, чтобы заманить людей, которые уехали. Они в большинстве своем уже обжились и прижились, и вряд ли поедут уже из Ставрополя или Краснодара или из других регионов жить обратно в республику. Хотя желающие есть, они попадаются не массово, но единичные случаи есть.

Мы сегодня больше делаем упор на тех жителей, которые живут в республике, также как и не выделяем русскоязычные или нерусскоязычные. Ваши братья, журналисты, они обращают больше внимание, когда даешь русскоязычной семье квартиру. Почему-то это привлекает очень большое внимание. При этом мы и коренным жителям ингушской национальности дали жилье, Мы переселили более 800 семей, это большой такой прорыв, ну и среди них русские тоже. Но почему-то выделяют только русскоязычную семью. Я думаю это потому, что просто приятно, что у ингушей такая работа проводится.

Отдельные программы есть по возвращению русскоязычного населения в республику. И мы здесь исходим из того, что реализация этой программы в первую очередь касается тех русскоязычных семей, которые живут в республике. Буквально недавно мы вручали ключи семье. Девушка там же живет, там же в церкви работает, поет в церковном хоре и возглавляет его. Она вышла замуж, парень из Сибири, она его привезла, и он сейчас тоже будет работать в церкви, и они получили квартиру и теперь будут жить здесь, в республике. Или другой пример, когда в семье 3-4 детей, парень женился и привез невесту со Ставрополя, и с отцом вместе работает механизатором в крестьянско-фермерском хозяйстве. Они вместе работают, они получили жилье. И таких очень много. И когда я встречаюсь непосредственно с русскоязычным населением, то я им тоже говорю: "Ребята, моя задача – удержать вас сегодня и дальше этот потенциал потихоньку наращивать".

Президент Ингушетии: В прошлом году – порядка 20 семей. Это немного, но для нынешней ситуации даже очень хорошо. И в этом году – две семьи, не более. Опять же мы не видим перспективы возвращения людей в республику. Здесь, все-таки, нам не справиться самим, и мы предложили правительству России определенную программу. В Оренбургской области построен такой населенный пункт. Мы изучали опыт того русскоязычного населения, которое из Казахстана захотело жить в Оренбургской области. Мы этот опыт изучили, посмотрели и считаем, что мы тоже могли бы реализовать эти проекты. Мы сделали землеотводы, площадки выбрали и думаем сделать смешанный поселок, где превалировало бы 60% коренного населения и 40% русскоязычного населения. И нужно создать им одинаковые условия – создать рабочие места, развивать малое и среднее предпринимательство. В этом случае будет все нормально. Если же мы пригласим русскоязычную семью и будем платиь им зарплату, больше в разы, чем коренному населению, то создадим конфликтную ситуацию, мы сделаем хуже, настроим людей друг против друга. Это одна как бы задача.

И вторая задача – мы приглашаем, но не на постоянную основу, а для работы по контракту. У нас, например, и в прошлом году, и в этом особенно порядка 40 русскоязычных специалистов приехали работать в сфере образования, здравоохранения и нефтегазового сектора. Это люди, которые приезжают работать по контракту на несколько лет. Вот им мы даем большие зарплаты, потому что это узкие специалисты, которые учат наших.

Вопрос: А специалисты какого профиля сегодня нужны Ингушетии?

Президент Ингушетии: Если брать медицину, то это специалисты в области педиатрии, стоматологии. У нас построен очень хороший современный стоматологический комплекс. Наши врачи тоже хорошие, и они тоже владеют методиками. И по любым направлениям наши пациенты приезжают в Москву в ведущие клиники. Ведущие врачи в Москве оценивают предварительную работу наших врачей на высоком уровне. Но не хватает окулистов, хирургов. Детские болезни – это страшная картина, мы даже заключили соглашение с Лео Бокерией и проводим сейчас акцию "Прикоснись к сердцу ребенка", чтобы за этот и за следующий год сделать операции всем детишкам-сердечникам.

В сфере образования – опять же начальные классы. У нас тоже провал в этом направлении. В нефтегазовой сфере нужны специалисты. Те, которые были, уехали, когда это все развалилось. Наши специалисты работают и в ЛУКОЙЛе, и в Газпроме. И мы вынуждены таких специалистов сегодня приглашать к себе в республику. В электроэнергетике опять же - на уровне среднетехнического образования не хватает специалистов. В сфере государственного управления: планирование, организация работы – это основа любой организации. Здесь тоже есть определенные трудности, и мы приглашаем специалистов, чтобы проводить мастер-классы.

Вопрос: Вы приглашаете специалистов все-таки с дальним прицелом – что они поработают по контракту и останутся?

Президент Ингушетии: Примеров много: те, кого мы приглашали на месяц-два… Вот у меня заместитель главы администрации – мы его на днях ставим руководителем аппарата правительства, мы его пригласили на год по контракту, он поработал и сам хочет остаться. Он специалист высокого уровня. Так же в сфере здравоохранения, образования. Люди, которые здесь поработали, им, во-первых, местные жители понравились, они сами уже втянулись, просто находят себя и желают остаться и работать дальше. Мы для таких людей тоже предусматриваем жилье.

Президент Ингушетии: У меня есть такой девиз: на Кавказе я - ингуш, в Москве я - кавказец, а за пределами России я - русский.

А что касается ситуации, то все нормально и все спокойно. И те, кто совершают свои злодеяния, они это будут делать, у нас не спрашивая, а наша задача – успокоить население и навести в этом направлении порядок.

Сегодня, если брать регионы РФ, то там, к сожалению, в сотни и сотни раз страдают больше славяне от самих же славян – и убивают, и насилуют, и все-все. А как только у нас это происходит где-то, то почему-то на это обращается особое внимание, даже если это просто пьяная драка или разборки между собой. И это тоже имеет место быть. Там, где живут люди, там всегда есть и положительные стороны, и отрицательные, и конфликт интересов всегда бывает.

Но на сегодня, слава Богу, мы понимаем. Не просто я понимаю, а сами местные жители, которые жили раньше среди русскоязычного населения, понимают, что монореспублика – это ущерб самой республике в развитии самой республики, нации, самого нашего народа. И они прекрасно понимают, что в процентном соотношении должны жить не только русские, но и другие национальности, чтобы учиться друг у друга, соблюдать какие-то каноны, интегрироваться и жить совместно. Только в этом случае мы можем развиваться.

На сегодня я оцениваю ситуацию по безопасности довольно устойчиво, нормально и спокойно. Люди могут спокойно жить и радоваться жизни.

Президент Ингушетии: Инвесторы уже работают. Сегодня они работают более чем на 20 млрд руб. - в 2011г. они зашли и в этом году работают. Если у нас в 2010г. было частных инвестиций за 600 млн руб., в 2011г. было за 2 млрд, то в этом году такой прорыв. Направления: агропромышленный комплекс, у нас один инвестор уже "закопал" в хорошем смысле слова более 700 млн руб. Пока я сам там не побывал, я бы никогда в жизни не поверил. Он строит мощный элеватор. Мы даже вынуждены будем сегодня заключать с Зерновым союзом соглашение, потому что у нас близко даже нет того, что бы перерабатывал этот элеватор. Думаю, что с округа нужно туда завозить зерно, чтобы этот элеватор мог перерабатывать. Этот проект более чем на 5 млрд руб.

Второй инвестор развивает минеральную воду "Ачалуки", она уже известна и за пределами России, завод уже работает, инвестор его расширяет, строит стекольный завод, строит логистику – мощный комплекс. Он же делает реконструкцию центрального рынка в г.Назрани. Его проекты – это более 7 млрд руб.

Еще зашли инвесторы, которые работают по животноводческому комплексу. Еще один инвестор занимается разведением птиц. На выходе инвестор по переработке лесной древесины. У нас только в этом году в Назрань зашли инвесторы более чем на миллиард рублей. Это строительство мощного жилого комплекса там, где у нас воинская часть стояла, и строительство мощного развлекательного комплекса. И в комплексе мы делаем один из брендов, которого нет уж на Северном Кавказе точно, – зону отдыха для людей с ограниченными возможностями. Ну и еще много-много таких вещей, которым мы уделяем внимание для привлечения инвестиций. Поэтому мы рассчитываем это в цифрах, понимая, о чем говорим, и мы уже видим то, что делается в республике, что инвесторы плотно уже работают в этом направлении. В том числе и под государственные гарантии, которые для Северо-Кавказского федерального округа правительство России выделяет.

Президент Ингушетии: Не столько как стабильный источник доходной части бюджета, туристический кластер я все-таки рассматриваю как мощное развитие малого и среднего предпринимательства. И мясное производство, и хлебобулочное, и "молочка", и национальные сувениры - куча всего, не говоря уже про сервис. Огромное количество жителей уже хотят участвовать в таких проектах, как семейная гостиница, гиды, сопровождение.

Развитие туристического направления существенно снизит и безработицу, даст людям возможность зарабатывать, и пополнение бюджета в том числе.

Но самый главный фактор для меня сегодня - показать республику, в первую очередь россиянам, не ту, про которую все время рассказывают, что там что-то взорвали. Есть другая Ингушетия – та, которая настоящая.

И дать возможность своим жителям – у нас все федерации присутствуют – горнолыжные, другие и они вынуждены уезжать в Кабардино-Балкарию, другие регионы, что тоже неплохо, но опять же своего нет. Мы хотим все-таки сделать для своих жителей отдушину, чтобы они могли заниматься. И там будут льготы для жителей республики. Буду контролировать, пока я буду у власти, - где-то 30-процентную льготу для жителей республики мы сделаем. Мне хочется, чтобы жители республики отдыхали у себя же дома.

Президент Ингушетии: Предварительно, на что мы рассчитывали, это более 20 млрд руб. на то, чтобы вложить в первый этап. А в целом – порядка 47 млрд руб. на то, чтобы закольцевать то, что мы запланировали. Мы, опять же не дожидаясь помощи федерального центра (уже сейчас активно работы идут), планируем завершить работу по горным лыжам к концу ноября 2012г. "Курорты Северного Кавказа" какие-то условия выставляли, и мы просили средства, но средства федерального бюджета – это средства на инфраструктуру, а остальное - уже инвестиционные. На сегодня на инфраструктуру мы запросили более 6 млрд руб.

Президент Ингушетии: С учетом того, что рождаемость, слава богу, имеет место быть, демография хорошая, не то что жить будет негде, например, чтобы расселять людей мы вынуждены будем переводить сельхозугодия под жилищное строительство. А если брать срок жизни человека – 70-80, пусть 100 лет - там будет реальная катастрофа. Поэтому мы сейчас стараемся к земле относиться очень бережно, идти вверх, отходить от привычного для людей частного дома. Мы сейчас убеждаем, хорошо, что молодежь больше склоняется к квартирному типу жилья, чем к частному домовладению. В связи с этим мы уже начинаем строить квартирные дома для всех категорий населения, делаем рекламу, просим людей, которые когда-то получили участки земли под частные застройки, вернуть назад с учетом того, что инвестор построит там квартирное жилье, и хозяин, вернувший землю, приобретет квартиру дешевле на 50%, чем она стоит.

Вопрос: Удалось ли остановить катастрофическое разбазаривание земель в республике? Сколько было изъято земли?

Президент Ингушетии: Не скажу, что у нас было катастрофическое разбазаривание. Но есть огромное количество людей, которые взяли землю и ее не использовали. Мы за 3,5 года вернули порядка 27 тыс. га земли в сельхозугодия. Помимо этого, многие земли, там где не сельхозугодия, пользуясь своим служебным положением, чиновники разных рангов себе присваивали десятками гектаров - это тоже мы вернули назад. И на этих землях в первую очередь строим объекты, социально и экономически важные для республики по федеральным целевым программам. Но главное – мы остановил этот беспредел и сейчас потихоньку из этой ямы выходим.

Для ингуша земля - это самое святое. К сожалению, за землю проливают и кровь. Сказывается тяжелое положение с землей в горной части Ингушетии, где каждый клочок, каждый сантиметр были на вес золота. Конечно, мы к земле относимся очень бережно и пытаемся навести порядок.

Президент Ингушетии: В прошлом году на поддержку молодежи, на молодежную политику было выделено 20 млн руб., в этом году - 50 млн руб. Для региона – это хорошие средства, я думаю, что в следующем году это будет в разы больше. Мы участвуем во всех молодежных программах и форумах, которые проводятся в РФ, в других регионах, и тем самым даем нашей молодежи понять, как нужно жить, как развиваться, чем нужно заниматься и делиться и что нужно брать там хорошего и что хорошее надо свое показывать. Мы проводим огромное количество молодежных мероприятий в республике, создаем различные виды спорта, в том числе и экстремальные направления - то, к чему молодежь всегда стремиться. Если взять последние примеры буквально, то вспоминаю, что когда я в республику пришел и куда бы ни приехал к молодежи, мне везде говорили: "На машинах нам гонять негде. Ночью не разрешают, полиция за нами гоняется". И мы задумали и построили, опять же подчеркну - из внебюджетных источников, хороший современный автодром. Мы сейчас технически его упакуем, там "старт – финиш", я уже сам участвовал в первых гонках, на скорости 150-180 покатался на своей машине - мощная трасса, импульс хороший дает. Это тоже для молодежи. Мы позавчера завершили Кубок России по парашютному спорту. Мы создаем свою парашютную команду по линии ДОСААФ, свою альпинистскую команду, секции различных видов спорта, которых не было в республике. Экстремальные виды спорта - рафтинг и другие - это все тоже делаем для молодежи. Только в этом году мы сдали пять физкультурно-оздоровительных комплексов, в том числе за счет собственных средств и за счет софинансирования 50 на 50 с федеральным центром.

Молодежь - это реально и есть наше будущее. Я всегда говорю: подходите к молодежи так, как своим детям. Вот у меня есть дети, я же на них смотрю как на свое будущее. Кому я должен передать дом, который я построил, еще что-то? Так же надо подходить и в общем к молодежи. И мы будем в разы ежегодно увеличивать программу ее поддержки.

Президент Ингушетии: Нас эта проблема совершенно не беспокоит. Ваххабизм – это проблема ваххабистов. Знаете, мы выстраиваем такую политику – все должно быть нерадикальное. Радикалы, те, которые пытаются это силой навязать, - это не религиозные деятели, это безбожники. Потому что нельзя пытаться силой навязать кому-то свою веру, мнение, идею. Я к этому вопросу знаете как отношусь? Я приводил такие примеры, и в том числе среди тех ребят, которых почему-то называли ваххабитами. И того, кто об этом говорил, я спрашивал: "А что такое ваххабизм?", и он мне не смог ответить, он просто не знает этимологии этого слова, но при этом же модно сказать: "Вот он - ваххабит". И я им привел самый простой пример, предложил: "Давайте отступим сейчас от религии и посмотрим. Вот я – офицер, военный, девушка – учитель, вторая девушка – водитель троллейбуса, еще кто-то – шахтер, еще кто-то – летчик. Это профессии. Я же не лезу к этой девушке и не говорю: "Почему ты не офицер?", так же и она не говорит мне: "Почему ты не учитель?". То же самое и в религии: вот мы все здесь сидим – разных конфессий, и если мы сейчас начнем доказывать, чья религия лучше, мы это докажем кому-нибудь? Никогда. И пытается это делать только враг любой религии, безбожник. Почему? Потому что изначально эта идея в этой комнате, где мы мирно беседуем, взорвет эту комнату, потому что это нереализуемые вещи. Вывод какой? Значит, в этом человеке дьявол, и он выиграл душу этого человека, и он пытается вот это все дьявольское навязать везде.

И мы так выстраиваем свою политику, находим понимание у той части молодежи, которая почему-то считала, что она отреклась от чего-то. Это проблема человека. Некоторые даже говорят, что они – верующие. Я всегда отвечаю: "Это его личное дело, личная проблема, потому что в судный день в любой религии никто ни за кого не отвечает". В любой религии, что в Библии, что в Коране, - там лично человек сам отвечает перед Богом, что он делал и как он делал. Ни вы, ни кто свидетелем туда не пойдет и не скажет: "А вот Евкуров был такой хороший". Это не принимается. Каждый сам за себя. Поэтому религиозные темы не надо выставлять вперед, пытаясь этим сказать, что ты хороший человек. У меня такая позиция, и я это вкладываю в головы, особенно молодежи: молитесь, живите, но понимайте, что каждый из вас сам в ответе за свои действия, а не коллектив или еще кто-то.

Президент Ингушетии: По структурам. Вы знаете, что силовые структуры так выстроены, особенно те, которые активно где-то выполняют какие-то задачи, они ее выполнят и им хочется сразу просигналить в эфир. Но при этом они совершенно не задумываются над этим. Я считаю это, в первую очередь, невоспитанностью в отношении руководителя силового органа соседней республики – моей или любой другой, субъекта РФ, который говорит, что он зашел в соседний субъект и там что-то сделал. Это то же самое, как бы я пошел к соседу в дом, что-то взял и ушел. Унижает это все. Даже если это так, то некрасиво это говорить или делать, это демонстрация и вызывает ответные действия.

Если даже взять последние публикации в интернете, сегодня там комментировали, мне кто-то из журналистов задавал вопрос, никакие силовые структуры без согласования не работают, а работают только совместно. Это есть – работаем мы, работают чеченцы, работают осетины. Но это не мы, не чеченцы, не осетины – это структуры МВД или Федеральной службы безопасности, это все федеральные правоохранительные органы. Работают, подключая главк Северо-Кавказского региона, бывает, приезжают из центрального аппарата - там, где серьезные операции. Были случаи, когда попытались один, второй раз без взаимодействия заехать с одной стороны, с другой стороны, в том числе наши поехали в соседний регион, где мы жестко за это наказали.

По поводу Доку Умарова. Они себе выбрали самый оптимальный вариант – у них нет там Ингушетии, Чечни, у них есть эмират Кавказ. Они себе границу очертили, и в этих границах якобы мы будем ходить. Бесспорно, и у нас они появляются, и в Чеченской Республике, и в Дагестане, там, где у них определено совещание, они туда перемещаются, пока не попадают в засады или в поле зрения правоохранительных органов. Нельзя исключить, что тот же Доку Умаров может иногда находиться в Ингушетии. Даже та банда - это довольно крупные руководители бандподполья – вот последние, которые двое уничтоженных, один раненый. Они из Гудермесского района Чечни нашли временное пристанище в одном из сельских поселений на границе Чеченской Республики. Потому что удобно – лес рядом, все рядом – уйти быстро, и в Чечню вернуться, буквально несколько километров. Мы работаем, они тоже в очередной раз попались на ловушку и были наказаны.

Президент Ингушетии: Из федеральных там получается порядка 17 млрд, если мы берем по 47 млрд. 17 млрд - это инфраструктура, это "Курорты Северного Кавказа". А остальное - все частные инвестиции.

Президент Ингушетии: Я подсчеты не вел, и вообще я сторонник того, что не надо эти цифры озвучивать, потому что как бы мы ни хотели, но на Урале это воспримут так, скажут: "Хорошо, молодцы", а на Кавказе, даже если это бандиты, могут воспринять не так. Потому что идеология руководителей бандподполья выстроена таким образом, что, даже если уничтожен самый ярый мерзавец и бандит, они все равно в прессе и в интернете выставляют, что какой он был хороший человек, прежде всего. Ну, и среди людей, среди молодежи, в частности, появляются те, кто начинает сомневаться: "А может, это правда? Может, и правда не виноват, может, он действительно хороший?". И если сегодня один из лидеров бандподполья начнет грабить кого-то и убивать, чиновников и еще кого-то, а деньги будет раздавать беднякам, то он превращается уже не в бандита для простого человека, а в Робин Гуда. Поэтому мы не хотели бы эти цифры озвучивать, но в целом я скажу, что, наверное, порядка 20 человек. И вы правильно подметили, для меня они не бандиты (особенно молодые), хотя их так называют. Но те, которые сейчас уничтожены трое, – это да, это настоящие бандиты и отморозки, и их только таким способом и можно было уничтожить. А те молодые пацаны и девушки – это заблудшие, которые не сориентировались в жизни, обиделись. Вот для примера: ребенку-школьнику двойку поставили, и он идет на крышу и совершает самоубийство, так вот там тоже много таких обиженных, которые в университет не поступили, родители обидели, и их уводят и мозги им засоряют.

А если говорить о цифрах, то за последний месяц у нас – эти трое, и все равно хочу сказать, что все-таки это смерть людей, независимо от того, бандиты это или не бандиты. Чем меньше будет этих бандитов – тем меньше будет и смертей. В любом случае это смерть, и ей нельзя радоваться. Это надо быть дьяволом, чтобы смерти радоваться. Однако в этом месяце у нас получается порядка 6-7 человек.

Президент Ингушетии: По адаптационной комиссии могу сказать, что она есть – это уже большой плюс. Она бы могла вообще никаких плодов не приносить. Но то, что она есть – это уже плюс. Это знаете как – в комнате душно, есть форточка, а открыл форточку, уже хоть какой-то сквозняк. Но если форточки нет – вообще духота, так и здесь.

Нашу комиссию мы делали по опыту Дагестана, и она дает хорошие положительные результаты, и поэтому мы ее полномочия расширяем на муниципальные образования, мы такие же комиссии будем создавать в муниципальных образованиях. И я надеюсь, что эта работа пойдет еще активнее.

Мы здесь не только членам бандподполья и их родственникам, но и всем преступникам – всем, кто находится в розыске за наркотики, за разбойные нападения, то есть по другим видам преступлений, мы всем даем возможность пройти через адаптационную комиссию. И плюс мы через эту комиссию пропускаем тех, кто освобождается из мест лишения свободы. Мы разработали план, когда родственники за год до того, как их сидящий в тюрьме родственник должен освободиться, могут приходить подавать заявку, и мы уже можем искать рабочее место этому человеку, чтобы его интегрировать в общество. Ни одна зона, самая суперхорошая в мире, не воспитывает человека, а, наоборот, еще больше разлагает, даже нормального человека, который случайно туда попадает. Общество должно быть готово встретить этого человека и помочь ему, с учетом наших обычаев и традиций. Нам чуть-чуть полегче это сделать, чем в других регионах России.

По вопросу, как вы говорите, беззакония в действиях правоохранительных органов. Любая правоохранительная система не может всегда работать в белых перчатках. При всем желании. Здесь я обращаю внимание на то, чтобы минимизировать нарушения прав человека при проведении различных спецопераций. Особенно там, где применяется оружие, тяжелое вооружение в том числе. Что значит, если квартирный дом оцепили, идет активная стрельба? В этом случае повреждения получает не только та квартира, откуда боевики ведут стрельбу, но и соседние квартиры. Вот именно в эти секунды вывести людей из опасной зоны и после завершения восстановить все, что пострадало, что испорчено у людей, независимо, какие бы ни были доводы. Да, мы говорим: "Вы что не видели - у вас соседи бандиты живут?" Есть желание такое сказать. А что у него на лбу написано, что он бандит? Не написано. Опять же любой гражданин может сказать: "Это ваши проблемы, сами работайте, у меня же нет удостоверения МВД или ФСБ. Я вас не трогал, а вы пришли и мой дом разрушили".

Почему вводятся режимы контртеррористических операции? Я не раз от журналистов слышал: "Для того чтобы те, кто проводит КТО, заработали на этом деньги". Якобы за каждый час там деньги. Нет, это слишком мелко. Мы настаиваем на введении режима КТО потому, что если мы его введем, и там разрушено здание или еще что-то, то мы имеем возможность получить компенсацию из федерального бюджета. Мы настаиваем на том, чтобы ввели режим КТО – вдруг что случиться? Поэтому нам это удобнее.

Есть нарушения определенные, но умышленного, специального, предвзятого нарушения нет. Нет у нас таких даже самых плохих спецслужб, которые бы умышленно это делали бы. Есть некоторые рабочие моменты, попадаются такие моменты. Мы, власти у себя в республике, пытаемся после всего этого и извиниться, и наладить диалог, и восстановить, понимая, что ну вот случилось так, ну что же теперь делать?

Президент Ингушетии: Знаете, я в тандеме не хотел прыгать, для меня это было позорно. Но с учетом того, что я на таких куполах не прыгал, и с небом шутить нельзя и лезть туда и "подвиги" такие совершать тоже нельзя - это раз. А во-вторых, я после событий 2009г. еще не проверял себя так уж серьезно с прыжками – можно ли это все делать. Но желание было, и товарищ настоял, поэтому я в тандеме, но при условии, что после тандема мы должны были прыгнуть уже на обычном парашюте. И вот когда мы добились, что эти условия будут выполнены, тогда я согласился с 3 тыс. м прыгнуть тандем. Кстати, если не прыгали – советую прыгнуть. Великолепно, запомнится на всю жизнь. Но зато второй прыжок, там, где я самостоятельно и с высоты уже не 3 тыс., это самый экстремальный вид - с высоты 150 м, есть такое понятие – принудительное открытие парашюта, вот это да – это я засчитал как свой 248-й парашютный прыжок. Это было уже более захватывающее, это значит - хорошо я отметил день рождения.

И по инвестициям. Мы обращаемся к руководству страны по этому поводу, на очень высоком уровне просим помощи. Когда рядом есть много соблазнов для инвесторов – Краснодарский край, Ставропольский край, Кабардино-Балкария, другие регионы, конечно, им идти в республику со своими инвестициями не особо хочется. И мы больше делаем упор на своих ингушей, у которых есть средства, которые могут вкладывать. А остальных мы просим руководство страны в какой-то степени, может быть, обязать зайти с инвестициями и поработать в республике. Ну да, выходят на нас и канадские инвесторы, и другие по лесной промышленности, Почему? Потому что такие ценные лесные породы, как у нас, не везде в регионах есть. У нас есть плюс в этом деле. Выходят на нас инвесторы и по цементной промышленности, у нас есть возможности в этом направлении, выходят на нас Саудовская Аравия, другие арабские страны и Израиль, потому что тоже есть возможности. Вот там, где они находят и, видят, что здесь выгодно, и мы им даем возможность. А в общем - то, что можно сделать в Ставропольском крае, зачем они это будут делать у меня? Вот мы хотим компенсировать эту разницу тем, чтобы, во-первых, своих завлечь, ну и попросить руководство страны, чтобы крупные корпорации заставили инвестировать в республику, чтобы и они зарабатывали у нас. Ну, и нам бы было хорошо. А связывать инвестиции с толчком или с прыжком, я думаю, что это неправильно, потому что если инвестиции таким образом, пинками выкидывать из самолета, то это будет не инвестиция, а каторга.

Полная ссылка на текст: http://top.rbc.ru/pressconf/02/08/2012/662140.shtml

Аудиозапись
Фоторепортаж