Реальный сектор – 3: Промышленная и аграрная политика (продолжение)

 

Александр Обухович – белорусский инженер, аналитик. Работал на руководящих постах в ПО «Интеграл», ЗАО «Радиоопткомплект» (г. Минск) и других промышленных предприятиях. Автор цикла статей под общим названием «Реальный сектор» (2010 – 2012 гг.), которые вызвали широкий общественный резонанс и дискуссию.

Ценность его взглядов для данного сообщества в ГП в том, что он откровенно антилиберал и не имеет никакого отношения к оппозиции.

 Конспект для тех, кому лень читать (сам такой).

Для любого правительства, любого диктатора кто-то готовит его решения. Всегда «короля играет свита». Означает ли это, что все серьезные специалисты в стране находятся в команде действующего президента? Боюсь, что ситуация у нас значительно хуже.

Наша интеллигенция любит вспоминать «лысенковщину», как эталон вреда, который может принести науке господство одной научной школы, поддержанной административным ресурсом. И мало кто обращает внимание на абсолютное господство на советском и постсоветском пространстве экономистов школы Канторовича-Либермана. А последствия этого господства для нашего общества намного тяжелее. Начиная от развала СССР. Ведь ни одно серьезное решение старцы из Политбюро не принимали без авторитетного заключения экономистов. А результат - известен: вопиющая неэффективность советской экономики, структурные диспропорции, проспали 2-3 технологические революции. 

И обвинять наших экономистов в особой некомпетентности оснований нет: теории небольшой открытой экономики нет ни у нас, ни на Западе. А экономика Беларуси и небольшая, и открытая. Просто к экономическим прогнозам по Беларуси нужно относиться с изрядной долей скепсиса. Ситуация на внешних рынках, мировые цены на сырье, направления и объем государственных инвестиций, тарифные и нетарифные меры правительства – эти, как и многие другие факторы, способны менять экономическую ситуацию в нашей стране в очень широких пределах. На сегодняшний день управление экономикой страны – скорее искусство, чем наука. Ошибки здесь были, есть и будут.

Есть ошибки, связанные с неправильной оценкой мировой конъюнктуры (никто не ждал, например, такого кризиса, как нынешний). Переоценили мы и прочность экономики такой богатой России: уже заведомо не получится отсидеться у нее за спиной, по-крестьянски плакаясь выклянчить подпитку в обмен на декларации, втихую за ее счет провести модернизацию своей экономики,. Такого рода просчеты возможны всегда, ситуация в мире мало зависит от решений нашего правительства и к ней приходится приспосабливаться. И «лекарство» тут одно – диверсификация рынков сбыта и создание резервов. Что очень непросто, но все равно необходимо.

Но есть же и ошибки, связанные с откровенной безграмотностью управления, отважной, но глупой верой, что указами и постановлениями можно повернуть любые экономические процессы. 

Смешно, но наш президент действительно думает, что нынешний кризис «придумали американцы», что «причинами кризиса стали коррупция, махинации, алчность экономических и политических элит стран–флагманов». С той же основательностью можно утверждать, что причина ветра – деревья, которые качаются. Да не бывает рыночной экономики без кризисов перепроизводства! Просто нынешний кризис – первый после Великой депрессии, который Западу не удалось купировать накачкой госрасходов. 

Действие кризиса мне недавно проиллюстрировал предприниматель, занятый в производстве мебели. В 2009 году спрос обвалился на 40%. Из десятка фирм, работавших на рынке в его сегменте, 7 – закрылись. Но оставшиеся три увеличили портфель заказов в два раза и работают, не разгибаясь. В других сегментах рынка проценты могут быть другие, но принцип тот же. С китайскими предприятиями такие фокусы не проходят, они надежно защищены объемом своего внутреннего рынка и государством. А вот наши предприятия, которых выталкивают из России на мировой рынок, попадут под удар сразу.

И что же за «стратегию» изобрело наше правительство в борьбе с кризисом? Сохраняя избыточные численность и мощности (устаревшие мощности, рассчитанные на выпуск старой продукции) – ждать, когда сбыт восстановится. И это в то время, когда конкуренты сбрасывают непрофильные активы, увольняют лишних, всеми способами перевооружаются. И все – чтобы не оказаться в списке лишних по итогам кризиса. Кто сказал, что, даже когда пройдет восстановление мирового спроса, нашу долю рынка оставят за нами?

Можно порадоваться, что в Беларуси растут объемы производства, обновляются основные фонды, растет благосостояние. А вот насколько растут и обновляются – большой вопрос.

Любимый показатель политиков и экономистов – ВВП. По идее, должен отражать состояние экономики страны. Но вот что странно: ВВП стран ЕС почти никак не реагировал в 2008 году на колебания цен на нефть, металлы, другое сырье. Ввозили дорогое сырье, стали ввозить дешевое, сократили объемы производства, позакрывали заводы – а колебания ВВП в пределах 2-3%. И сейчас, в Испании, безработица выросла с 9 до 20%, ВВП упал на 3-4%. Чем же занимались уволенные? И что показывает ВВП? Про методики подсчета ВВП у нас и говорить не хочется, с советских времен наши экономисты научились формировать показатели по заказу начальства.

Объем производства промышленной продукции вроде бы растет и превысил уровень 1991 года. Глядя, что численность рабочих на многих предприятиях снизилась в 2-3 раза, что современные станки все еще в единичных экземплярах, что интенсивность труда далека даже от советского уровня, в это трудно поверить. Если не знать, что показатели роста объема определяются ростом цен. Причем если в завышенных ценах западных компаний (через налоги, страховки, зарплаты, дивиденды на акции, принадлежащие государственным и муниципальным структурам) заложен высокий уровень жизни населения, завышение цен нашими предприятиями спрятано в себестоимости (через «накладные расходы») и идет на содержание непомерного управленческого персонала, на содержание неиспользуемых основных фондов, на выплаты процентов по кредитам на пополнение оборотных средств. Сегодня Китай как раз и использует завышение цен нашими и западными производителями для захвата рынков. В том числе и наших рынков.

Президент с гордостью говорил, что МТЗ с двух моделей советских времен расширил линейку моделей до 60. Но этих двух моделей мы выпускали в год 100 000 штук, а сегодня, всех 60 моделей, 30-40 000 штук. Но подороже. Так что объемы производства выросли.

Прибыль и рентабельность реализованной продукции. Под давлением властей предприятия регулярно отчитываются о наличии прибыли.

Но когда заходишь на завод и видишь, что по цеху, где стоят порядка сотни станков, потерянно бродят на смене 3-4 рабочих, когда видишь, что соотношение числа управленцев к численности основных рабочих с советского уровня 1:3 сегодня редко где лучше, чем 2:1, когда краем глаза видишь состояние инженерных сетей, становится понятно, что случаи отчетной рентабельности при реальной убыточности являются системой. Ладно, пустующие площади частично сдаются в аренду. А станки? Ведь сегодня скорость морального старения оборудования выше, чем скорость физического износа. В ЕС на ряде производств вообще запрещено использовать станки старше 5 лет. Станок, простоявший 15 лет, даже в упаковке, для основного производства, как правило, использовать уже невыгодно. Мало того, Минпром использует средства инновационного фонда для навязывания предприятиям станков производства подведомственных предприятий, принципиально не отличающихся от моделей, изготавливаемых в СССР еще в 70-е годы, уже морально устаревших, да еще и намного дороже импортных аналогов.

В части обновления основных фондов. Президент с гордостью говорил о 72 млрд долларов инвестиций, которые придут в белорусскую экономику в текущей пятилетке по сравнению с 20 млрд. долларов в пятилетке прошлой.

Но, во-первых, за 5 лет цены на газ выросли в 4 раза, на нефть, сталь – более чем в 3, на оборудование – тоже в несколько раз. Что больше и насколько – 72 млрд долларов сегодня или 20 млрд долларов 5 лет назад – еще вопрос. Во-вторых, по определению, инвестиции – долгосрочные вложения в капитал с целью получения прибыли. Но у нас, в составе 72 млрд долларов, находятся не только собственно инвестиции в промышленность и сельское хозяйство, но и вложения в строительство жилья, в здравоохранение, в магазины и торговые центры, в пресловутые ледовые дворцы, в дороги и мосты. И во многое другое, что несомненно увеличивает национальное богатство, но вряд ли правильно считать инвестициями.

Рассмотрим, для примера, строительство жилья. Российский «инвестор» за свои деньги строит за 3-4 года в Минске дом, распродает квартиры нашим людям, и уходит вместе с прибылью. Что в такой операции свидетельствует, что ее можно отнести к инвестициям? Так, обычная операция оптовой торговли: купил оптом, пусть и произведенную на заказ, продукцию, распродал в розницу, получил прибыль. Не приводит такая операция и к увеличению национального богатства: просто накопления наших людей из формы денежной перешли в форму квадратных метров.

Тем более сложно считать инвестициями государственные вложения в здравоохранение, просвещение, дороги и мосты, в спортивные объекты. Уж эти то вложения точно не рассчитаны на получение прибыли!

Необоснованность цифры в 72 млрд долларов инвестиций подтверждается и косвенно. По международному опыту, для обеспечения роста экономики на 10% в год необходимо ежегодно инвестировать в экономику не менее 20% ВВП. В наших условиях – не менее 8 млрд долларов. 40 млрд долларов за пятилетку. У нас что, эффективность инвестиций почти в 2 раза ниже среднемирового уровня? Вряд ли: техническое отставание наших предприятий настолько велико, что любые разумные инвестиции могут приносить намного больший эффект, чем инвестиции на ту же сумму в той же Западной Европе.

Не свидетельствует о прорыве в обновлении основных фондов и создание в стране за пятилетку 185 новых предприятий. Президент одновременно озвучил, что за пятилетку создано 120 000 новых рабочих мест. Поскольку большинство новых рабочих мест создавались на действующих предприятиях, в среднем эти 185 предприятий – небольшие. На 300-500 работающих. По советским меркам – даже не цеха, участки. Зато с юридическим лицом и полным штатом управленцев. Но такие 185 новых предприятий не смогут перекрыть деградацию таких предприятий, как «Интеграл», «Планар», МПОВТ, МЭМЗ. Что же касается «коренной модернизации» то, по крайней мере в машиностроении и приборостроении, ее за последние 10 лет прошли не более десятка предприятий, частичную - еще 3-4 десятка. Остальные проедали наследие советских времен. Причем эффективность инвестиций в модернизацию более чем проблематична. Во всяком случае, в Минпроме нет ни одного предприятия, соответствующего главному критерию успешности в рыночной экономике: никто не перечисляет дивиденды на капитал по ставке выше ставки банковского депозита. И все недозакладывают амортизацию.

Ситуация такова, что мы не только не имеем теоретического обоснования выстраиваемой экономики страны, но и не имеем достоверных цифр, необходимых для принятия текущих управленческих решений. И дело не только в том, что экономические службы и предприятий, и министерств заврались: нет и методик анализа экономики предприятий.

Курьез в выступлении президента на Всебелорусском собрании демонстрирует атмосферу принятия решений.

Президент заявил, что в Минпроме снижение материалоемкости продукции на 1-2% может позволить повысить зарплаты на 20-40%. Не просто оговорился, а еще и развивал эту тему. На деле, по предприятиям Минпрома, в себестоимости сырье, материалы и комплектация – 40-60%, зарплата – 20-30%. Действительно, в некоторых случаях, снижение материалоемкости продукции на 1-2% может позволить повысить зарплаты на 2-4%. Обычная опечатка в справке к докладу. Но никто из экономистов, готовивших материалы, не только не заметил неправдоподобные цифры, но и не решился поправить доклад.

В рамках существующей экономической модели, управляя экономикой страны «вслепую» или опираясь на цифры, не соответствующие действительности, невозможно избежать медленного, но неуклонного загнивания белорусской промышленности. Можно защитить внутренний рынок (хотя нормы Таможенного союза этому уже и препятствуют), но Беларусь не сможет существовать без экспорта, причем экспорта высокотехнологичной продукции, продукции с высокой добавленной стоимостью. И не отдельных, а массы предприятий. А здесь уже решает цена и технический уровень продукции, где мы все больше проигрываем Китаю, Турции, Бразилии. И не только им. И даже очень большие внешние кредиты и инвестиции не помогут, если не знаешь, как их вложить.

Другие мысли Обуховича.

В целом, российская политика нашего президента, как и его промышленная политика, как и его аграрная политика, пришли в тупик. Разработанные для начала 90-х и достаточно эффективные для того времени, реалиям времени нынешнего они уже не отвечают. Нужна разработка новой политики. А наше правительство на это способно?  (http://news.tut.by/economics/206504.html).

Расширение границ экономической свободы для нашей страны жизненно необходимо: сейчас безграмотное «ручное управление» ведет наше хозяйство к деградации. Рыночная экономика не объявляется указом, она выстраивается. По крайней мере, ее костяк (http://news.tut.by/economics/207360.html)