Предисловие к книге Т. Иглтона «Почему Маркс был прав». Часть 1

На модерации Отложенный

Фигура Маркса сегодня вновь привлекает колоссальный общественный интерес. Тиражи его книг, в первую очередь, «Капитала», бьют многолетние рекорды. Однако феномен его, на самом деле, спрятан достаточно глубоко и без того, чтобы в нем разобраться, читать его книги не то, чтобы бессмысленно, но крайне сложно. Такая ситуация возникла совершенно естественно: имя Маркса столько лет было на острие идеологической борьбы, что мифы и легенды неминуемо должны были замаскировать реальное содержание его жизни и деятельности, и те действительно существующие проблемы, которые он поднимал. Как следствие, сегодняшние попытки использовать богатство идей, выдвинутых этим человеком, могут оказаться малоэффективными, поскольку сочиненные за 130 лет, прошедших со дня его смерти, мифы и идеологемы выскочат на поверхность раньше, чем глубокие и нетривиальные мысли об экономике.

Предлагаемая читателям книга о Марксе крайне интересна тем, что она как раз пытается развеять многочисленные мифы, созданные за последние десятилетия. Уже только за это ее стоит прочитать, хотя, конечно, и сама она не может избежать этой проблемы.  И ее автор, и его консультанты, и источники, которыми он пользовался, не могли и не смогут избежать явных или неявных аллюзий ко всему корпусу мифов о Марксе и его творчестве. Соответственно, не могут они сегодня понять, что же значит этот человек в современном «Западном» обществе, какова его роль и значение. Это задача будущих лет и настоящая книга – только первый камень, заложенный в основание этой работы.

Да что далеко ходить, что там Маркс, – до сих пор «мэйнстримовская» экономическая наука не может внятно объяснить причины настоящего кризиса, хотя его актуальность, на первый взгляд, много выше истории человека, жившего полтора века назад! Ровно из-за тех самых мифов и табу, которые связаны с историей развития экономической науки, и именем Маркса в том числе! И вот здесь я хочу немножко забежать вперед и сказать то, что станет итогом рассуждений в рамках этого предисловия: первые соображения о причинах нынешнего кризиса были выдвинуты первым поколением последователей Маркса! Именно по этой причине восстанавливать реальное значение этого человека, как и его предшественников, не просто интересная, но и насущно важная задача, решать которую придется все равно!

И по этой причине, свое предисловие к книге я посвящаю решению именно этой задачи: дать более или менее системное представление о том, какое место занимает Маркс в рамках идеологической картины миры. И именно по этой причине я настоятельно советую эту книгу внимательно прочитать – поскольку понимание причин появления идеологических мифов не менее важно для понимания реальности, чем осознание реального состояния дел.  

Для начала, нужно отметить, что на сегодня в мире существует две экономические науки, условно говоря, «политэкономия» и «экономикс». И хотя представители обеих из них ведут свое начало от Адама Смита, нужно все-таки помнить, что сам он назвал науку, которой занимался, именно «политэкономией». В первую очередь потому, что понимал - она носит не абсолютно объективный характер, а, во многом, определяется именно политической активностью людей. И это его мнение принципиально поддержал Маркс, главным результатом жизни которого, по мнению многих его современников, был именно вклад в политэкономическую науку. Отметим кстати, что понимание этой его роли, роли чистого ученого, уже сильно отличается от современного общественного мнения, которое считает Маркса, в первую очередь, философом и левым общественным деятелем.

Собственно, Маркс не просто внес серьезный вклад в политэкономию, он принципиально изменил ее вид. До него политэкономия представляла из себя набор отдельных теорий и концепций, принадлежащих разным людям, с подчас довольно различающимися подходами. Маркс превратил ее в целостную науку, с единым системным подходом. И таким образом подложил под политэкономию колоссальную «мину», которая «рванула» уже в ХХ веке.

Суть ее состояла в том, что Маркс (и в этом общественное мнение право) был не только политэкономом, но и философом и, по большому счету, революционером, который создал современный «Красный» глобальный проект, приведший к возникновению вначале Советского Союза, а затем и мировой системы социализма. И вклад его в разработку проектных принципов и идеологии «Красного» проекта был настолько велик, что оторвать его от самого проекта стало совершенно невозможно. Но и политэкономию после Маркса тоже невозможно было «очистить» от его влияния – поскольку, как уже говорилось, именно он сделал из нее системную дисциплину.

И в результате такого совмещения, уже после смерти Маркса, случилось его важнейшее для истории не только науки, но и всего общественного развития человечества событие.

В рамках проектного конфликта «Западного» и «Красного» глобального проектов Маркс стал «знаменем» и важнейшим идеологическим мифом последнего. А это значит, что проектная элиты «Западного» проекта была вынуждена кардинально изменить его образ – дабы не давать идеологическую слабину. Кабинетные ученые, академические «ботаники», могли сколько угодно говорить о том, что работы Маркса по политэкономии не имеют никакого отношения к «Марксистской» идеологии – это было бессмысленно, их просто никто не слушал. Идеологическая машина колоссальной мощности начала свою работу и помешать ей никто уже не мог.

Отметим, что тут работала даже не одна, а сразу две машины, потому что советская идеология тоже постоянно ссылалась на авторитет Маркса как источник своего превосходства, независимо от того, что он там говорил или, тем более, думал, на самом деле. И те из ученых, кто пытался остаться в парадигме «академической чистоты» науки довольно быстро убеждались, что сопротивляться бесполезно: нужно или отказываться от более или менее приличных позиций, либо же встраиваться в одну из двух схем. При этом у идеологической машины «Западного» проекта была одна серьезная проблема – экономическая наука-то, политэкономия, была, все-таки, построена именно Марксом, идеи которого, что называет, «лезли из всех щелей»! Ну что ж, значит, нужно сочинять новую науку!

И она был сформирована, под названием «экономикс». Как и полагается, основана она была на авторитете классиков. Соответствующее течение придумало себе название «неоклассика», причем под классиками подразумевались А.Смит, Д.Рикардо и другие – но исключительно доМарксовские экономисты. А вот политэкономии в статусе «науки» в рамках этой концепции было отказано – она стала считаться чисто идеологическим инструментом. Если бы в 70-е годы в рамках борьбы двух глобальных проектов, двух систем, победил бы СССР – над этим бы просто посмеялись. Но победил Запад – и политэкономию, со всеми ее результатами, просто попытались выкинуть на помойку.

Что характерно, так просто это не получалось, и это говорит о том, что у политэкономии был серьезный научный базис. Хотя и несколько подпорченный догматикой последних десятилетий СССР. Но тут как раз заработала политико-идеологическая машина. Если сегодня зайти в любой российский книжный магазин и посмотреть на полки, посвященные экономике, то можно увидеть, что там стоят несколько (а то и с десяток) учебников по «экономикс», изданных разными ВУЗами России. Все они были написаны на западные гранты, практически одновременно, вместе с закрытием кафедр политэкономии. Надо думать, боялись политэкономию не зря – что хорошо видно по сегодняшней ситуации и по усилению роли Маркса в ней.

Но пока вернемся в начало предыдущего века. Поскольку «экономикс» создавалась как идеологический противовес политэкономии, она очень многие вопросы должна была трактовать альтернативным способом. Один из этих моментов – ключевой аспект идеологического противостояния двух систем, вопрос о неизбежности конца капитализма. Те, кто еще помнит уроки Марксизма в школе и институте, тут же вспоминает про исторический материализм, теорию смены формаций, в рамках которой социализм (в конце концов – коммунизм) закономерно приходит на смену капитализму.

Поскольку в «Западной» науке никакой смены формаций нет и быть не может, тут у них никаких проблем нет. В рамках «экономикс» «конца» капитализма не просто нет - эта тема намертво затабуирована. Но именно в этом месте зарыто самое страшное противоречие. Дело в том, что «конец» капитализма в политэкономии появился не в результате работ Маркса. Он следует из результатов самого Адама Смита.

Мне даже в какой-то момент показалось, что саму теорию смены формаций Маркс, который, как известно, по образованию был юристом, а с политэкономией познакомился уже во взрослом возрасте, стал сочинять из-за того, что понял, что политэкономия саму идею «конца» капитализма несет в качестве имманентной, неизвлекаемой части. И, как следствие, он не мог не задуматься о тех формах, которые приобретет посткапиталистическое общество. На самом деле, судя по всему, развитие мысли Маркса шло несколько по другому пути, но в нашем случае это совершенно не принципиально. Главное – что отказ от политэкономии после распада мировой системы социализма и умаление роли Маркса как экономиста, на самом деле, не решили одной из главных проблем, ради которой создавалась «экономикс» - «доказательства» того, что капитализм вечен. 

Продолжение следует…