Несвятое семейство.

Среди родни духовника РПЦ протоиерея Валериана Кречетова кипят далеко не христианские страсти

Это тайна за семью печатями, то, как живет элита нашего православия, семьи белого духовенства, лишь скандалы подчас приоткрывают ее завесу — и выясняется, что те, кто учит жить других, вероятно, мало чем от нас с вами отличаются. «Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — писал некогда отлученный от церкви граф Толстой.

О вере, семейных ценностях, терпении, любви — таковы основные темы проповедей знаменитого священника протоиерея Валериана Кречетова. Он является официальным старшим духовником Московской епархии. Лично исповедует многих священнослужителей.

Учит других тому, как следует жить, чтобы достичь Царства Божия.

Но знает ли отец Валериан, что происходит сегодня в его собственной семье?

«Я ищу защиты в «МК», потому что очень боюсь за своих близких, мой бывший муж, Андрей Кречетов, сын Валериана Кречетова, эти опасения связаны с ним...»

Маша Кречетова. Бывшая невестка протоиерея Валериана Кречетова, настоятеля Покровского храма села Акулово Одинцовского района, мать четверых его внуков.

«Несколько дней назад к моему второму мужу Мише подошел неизвестный и, пригрозив страшно и серьезно (инвалидностью, смертью и др.), потребовал, чтоб он, Миша, „уговорил“ меня отписать свою половину имущества, доставшуюся после развода, в дар Андрею Кречетову, моему бывшему супругу. Я опасаюсь, что в случае неисполнения требования угрозы могут воплотиться в жизнь».

Я спросила свою героиню, осознает ли она, что после публикации на нее могут вылиться потоки грязи от так называемых фанатиков православной веры, ее апологетов и блюстителей.

Что «рассекречивать» самое святое, что есть в РПЦ, — семейные взаимоотношения внутри элиты церкви, в нашей стране непозволительно. Независимо от того, какую правду она скажет.

«Я через это уже прошла. Домашнее насилие, оскорбления, избиения, даже провозглашение меня чуть ли не бесноватой... Мне это известно. В этом плане я не боюсь. Физически — да, боюсь за своих родных. Я не знаю, что мне делать, и, возможно, поступаю так от отчаяния, от того, что больше искать помощи мне не у кого, ведь в полиции лежит мое заявление об угрозах — и пока что никто по нему ничего не делает... Я понимаю, что только огласка этой истории способна предотвратить возможное насилие против моей семьи, так как все другие способы защитить себя, вернуть ситуацию в правовое русло не помогли. Возможно, потому что здесь замешаны слишком высокопоставленные персоны».

Его величают прозорливым старцем. Он был знаком со знаменитыми старцами Николаем Гурьяновым и Иоанном Крестьянкиным, дружен с не менее знаменитым старцем Илием (Ноздревым), духовником нынешнего патриарха Кирилла. Валериан Кречетов — имя в Московской патриархии не последнее.

Его проповедями о любви, православной семье, мире и счастье полон Интернет.

— Замуж я вышла после одиннадцатого класса, — говорит Мария Кречетова. — Андрей предложил сыграть свадьбу в тот день, когда отец Валериан будет венчать и его сестру, чтобы был двойной праздник, 18 июля 1997 года. Хотя с будущим мужем своим я познакомилась, только не удивляйтесь, всего за месяц до этого. Родители мои, люди верующие, узнав о том, что сам Андрей Кречетов сделал мне предложение, посчитали, что это промысел Божий.

«Я прожила с этим человеком больше десяти лет. Смирялась, терпела ради семьи и детей... Но однажды все грани были пройдены, когда я поняла, что детям такая жизнь, в грубости и насилии, стала причинять вред, я решилась на уход...»

Убоится мужа своего...

— После замужества я приняла как должное: женщина не должна работать, должна подчиняться мужу, не может иметь собственного мнения, интересов, должна рожать детей и блюсти дом.

— Но это обязанности. А права?

— Прав нет. Я тоже воспитывалась в православной, патриархальной, хотя и светской семье, мне казалось, что если поступать так, как говорит церковь, то все будет хорошо. Муж уважает и любит жену. Жена слушается мужа. Я видела, какие порядки царили в доме родителей Андрея. Что матушка занимается только домом и детьми, лишнего слова не скажет. Отец Валериан почти все время был на службе.

— Андрей — старший сын отца Валериана?

— Да, старший, всего детей семеро.

Когда мы поженились, Андрею было уже 32 года, мне показалось, что он-то точно знает, что делает, воспитывая меня. Не забывайте, мне едва сравнялось семнадцать... Хотя в отличие от брата Федора в священство Андрей не пошел, он возглавляет фирму по недвижимости в том же Одинцовском районе, где у его отца приход, но и он тоже предельно строго соблюдает все церковные каноны.

— Тем не менее появлялись дети, один за другим.

— Первую дочку Фросю я очень хотела, так как ее рождение делало меня более взрослой, что ли. Потом Андрей не разрешал мне предохраняться. В православии это не принято. И я рожала. Я сама из многодетной семьи, еще есть брат и сестра, мама тоже занимается домом, но мой отец, профессор, добрый, заботливый, с детства я видела перед своими глазами совсем другой пример родительских взаимоотношений, и мне казалось, что раз у меня не так, значит, я сама во всем и виновата.

Я оказалась как птица в клетке. Несмотря на отсутствие поддержки у Андрея, я все-таки заручилась поддержкой папы, поступила в полиграфический институт, беременная ходила на занятия, с тремя детьми получила диплом, стала художницей.

— Это был протест?

— Я хотела сохранить себя. В православии непослушание для женщины невозможно. Со временем я начала прозревать, что рядом — чужой человек. Моя душа и мои чувства его не волнуют. Но на тот момент у меня на руках уже было четверо маленьких детей. И мы все должны были жить, как того требовал мой муж

— Андрей рассказывал случай из своего детства: как-то перед Рождеством, ему было лет семь, он сильно нашалил, и, когда все дети получали подарки, в его мешочке от Деда Мороза оказались одни... угольки. Только представьте себе разочарование маленького мальчика, мечтавшего о подарке... Нельзя, невозможно наказывать ребенка так. Андрей вырос таким, каким его воспитали. Я была беременной, сломала ногу, Андрей потащил меня в храм — больную, хромую, с животом, на костылях.

Я поняла, что Андрей не исключение, он плоть от плоти той среды, в которой вырос. Просто существует такая игра — в православие. Внешне все правильно, доброта, вера, красивые слова. Это все политика. Холод внутри. Любви нет. Одни должны подчинять других. Другие должны каяться.

После развода с Андреем мы с Мишей тихо поженились, он тоже переехал жить к моим родителям, так как все свое имущество оставил первой жене. Миша — регент, поет в церковном хоре. Мне казалось, что я могу быть с ним счастлива. А затем начались эти угрозы.

Я подала новый иск в суд — так как продавать дом целиком и делить деньги пополам, что было бы юридически самым простым, Андрей не хочет, я решила выделить свою долю, поставить в коттедже перегородки, отделиться от него, а дальше уже решать, жить за стеной с новой семьей или продавать свою часть, чтобы купить отдельное жилье. Дети растут, я содержу их одна.

— Разве бывший супруг не платит вам алименты?

— После развода Андрей официально ушел со своей прежней должности гендиректора фирмы, и теперь у него официальная зарплата составляет всего 16 тысяч рублей. 8 из них он дает детям. По две тысячи на ребенка.

Нина, мама Маши, печет на даче блинчики внукам. Внуки тут же, в огромной кухне, Ефросинья, Евдокия, Михаил и Никодим — куча мала. От четырнадцати до шести.

Мы беседуем о ситуации, которая сложилась сейчас в Машиной семье.

Я говорю, что верю Маше: слишком часто приходится сталкиваться с нагнетаемым в последнее время в нашей стране непримиримым религиозным фанатизмом. С людьми в черном, в рясах, свято убежденным, что только они и несут миру добро.

— А как понять, есть вера или нет? — перебиваю я собеседницу.

— А по поступкам, — немного подумав, отвечает Нина.

— Вы брали разрешение на развенчание, Маша, у правящего архиерея? Так вроде бы все делают? — спрашиваю я свою героиню.

— Браки распадаются на небесах. Люди тут ни при чем, — категорично отвечает Маша Кречетова.

«МК» просит следственные органы разобраться в данной ситуации.

Каково Ваше мнение на этот счет?