Как мы жили. Глава 18: О вечном и сиюминутном

На модерации Отложенный


Такой главы своих очерков я не планировал, напрашивались совсем другие темы, Учителя и школы, например, или о Именах и названиях, но никак не о кладбищах, могилах и усопших. Но вот оно благо общения, пусть даже только виртуального; вдруг встречаешь человека, а если повезет, то и нескольких, общаясь с которыми мысли твои вдруг приобретают совсем иное направление, заставляют задуматься и даже высказаться о чем-то, что иначе, быть может, вовек из тебя не вылилось.

Это счастливые и довольно редкие случаи, когда встречаются собеседники, с которыми общаешься на одной волне, и это вовсе не означает, что твои и его взгляды во всем сходятся и между собеседниками царит нерушимое согласие. Нет, просто твои усилия навстречу другому внезапно оказываются поддержанными и уже не жалеешь, что лишний раз рот раскрыл и наплел с три короба. А на эту тему меня подвигла одна "кладбищенская" публикация моего друга в ГП и захотелось сказать на эту тему кое-что свое.

Я вспоминаю судьбу родственников своей мамы - ее отца, мамы, ее двоюродного брата, все они погибли трагически, все в военную пору, и у двоих из них - отца и брата, и вовсе не оказалось могил. Первый сгинул с артбатареей в белорусских лесах и так и остался в списках пропавших без вести, а второй погиб в небе над Харьковом, когда пилотировал самолет с местным начальством, пытавшемся покинуть город при приближении немцев. А мама, т.е. моя бабушка, умерла в начале войны под Киевом и могилка ее затерялась и моя мама так ее никогда больше не нашла.

Не видел я и могилы своего деда по отцовской линии, который умер относительно молодым, еще до войны и бабушка никгда не говорила мне о том, где он похоронен и не навещала его могилу. Может время было такое, что подобных "безмогильных" ушедших оказалось слишком много, а может память человеческая все же не так прочна, как принято о ней говорить, кто знает.

Если же говорить о самом себе, то я очень люблю кладбища, причем с детства, а одно время даже жил неподалеку от старейшего, Армянского, кладбища Кишинева и гулял в нем как в парке. Очень оно было живописно и уютно. Там можно было найти могилы не только начала 20-го, но и 19-го века и даже старые турецкие могилы, насчитывающие 300-400 лет. Ныне этих старых могил практически нет, а на их месте высятся шикарные монументы, а то и целые подземные, многоэтажные склепы, забетонированные, как бункер рейхсканцелярии. Не зря кладбищенский бизнес всегда был только прибыльным и с годами только повышал свою рентабельность.

Я не верю в богов, загробную жизнь, перевоплощения и вообще в то, что кто-то или что-то может помочь человеку в его кратких скитаниях по жизни. И уверен, что вот эта самая, единственная и неповторимая жизнь - это наш уникальный шанс что-то понять, что-то выразить, что-то оставить после себя миру; кого-то согреть, кого-то пожалеть, с кем-то подружиться, и непременно любить, любить, любить. А уходя - уходим насовсем и очень быстро растворяемся в океане вечного ничто, ведь хоть мы и состоим из этих сгустков энергии, называемой атомами, волнами, частицами, но в такой уникальной комбинации встречаемся только раз. Я не пытаюсь тут теоретизировать или спорить о том, что, мол, дух наш вечен, а после смерти тела он вливается в некое коллективное поле, сферу или разум. Для меня так вопрос не стоял никогда, и еще в раннем детстве, лет в пять, я понял это окончательно и бесповоротно - я непременно умру и ничего после меня не останется.

С годами эта уверенность только возросла и стала совершенно неколебимой, а я не то чтобы с нею смирился, а просто принял ее как данность, и чем дольше живу, тем более понимаю, что и от жизни можно устать и не слишком печалиться по поводу ее утраты. Но вот пока живешь должен напрягаться по полной, не даваяы себе роздыху и пощады, ко всему относиться как к первой и последней попытке, все доделывать до конца, а если что останется незавершенным, то в том не должно быть твоей вины.

Вон куда меня занесло, вон чего опять наплел, столько ненужных слов произнес, но все это именно то, что я думаю и во что я верю, и отступить от этого не могу никак, иначе вся моя жизнь окажется напрасной и пустой. И вот почему я так люблю бывать на кладбищах, я словно чувствую, что среди тех, кто нашел здесь свой последний приют есть и те, кто думал примерно так же, как и я, и что это не место скорби, а именно упокоения, вечного и нерушимого покоя, который каждый живущий рано или поздно заслуживает и обретает.

Если честно, то я предпочел бы, чтобы у меня и вовсе не было могилы, чтобы меня сожгли и развеяли, а если уж это невозможно, то похоронили вблизи села, где прошло мое детство, на маленьком сельском кладбище, на холме, откуда открываются потрясающие виды на поля и Кодры. Но вряд ли это произойдет, знаю я своих родственников, не захотят они потом ехать в такую даль. Но это уже не моя проблема.

 

 

 

 

 

PS: Так как я затронул тему кладбищ, то просто хочу сообщить вам пару фактов, касающихся кишиневских кладбищ.

То, что вы видите на снимке, это центральное ныне городское кладбище, огромных размеров, самое большое в Европе. Если так пойдет и дальше, то каких-то лет 20 и оно станет больше самого города. Еще на закате советской власти было принято решение построить крематорий, в первую очередь это связано с тем, что мы очень маленькая страна и каждый клочок земли у нас на вес золота. Были начаты работы, но тут грянула сначала перестройка, потом пришла независимость, источники финансирования иссякли. Но не это оказалось главным - воспротивилась наша православная церковь, а она у нас очень влиятельна, не меньше, чем в России. И попов понять можно - больше половины своих доходов, а может и намного больше, они получают от погребальных церемоний, которые в Молдове отличаются исключительной сложностью и изощренностью По этому случаю вспоминается анекдот:

Еврейская мама учит сына:

- Моня, первый раз женись на русской, они такие красивые. А второй раз на украинке, она тебя так откормит. А последний раз женись только на молдаванке - они таааак хоронят...

Вот так Кишинев остался без колумбария и стал кладбищенским рекодсменом. Есть в городе еще старое Армянское кладбище, но там хоронят только великих и очень богатых. Причем в основном поверх чьих-то прежних могил. Есть еще католическо-армянское и еврейское кладбище. Но там хоронить почти некого - евреи давно уехали, армян мало, католики очень живучие. Вот такие кладбищенские байки можно услышать в Кишиневе.