Записки кавалериста. Глава 1.

Записки кавалериста

6-го кавалерийского казачьего корпуса имени И.В.Сталина

               апрель-июнь 1941 года

   ….Заканчивался разбор десятидневных штабных учений округа.

В течение десяти дней командиры, начальники штабов и офицеры

штабов были вынуждены слушать скучные лекции приехавших из

Москвы генералов и политработников…

…Перед представительной аудиторией, которая была в зале,

генерал-майор Чер­ных, рассказывал присутствующим о том, что лётчики округа "ля­гут костьми" и "выжмут" из имеющихся машин всё и надёжно при­кроют с воздуха соединения округа. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих, глядя на докладчика, сомневался в геройстве молодо­го генерала авиации, у которого на груди горела звёздочка Героя Советского Союза. Но было ясно и другое, этот доблестный воин, волею каких-то обстоятельств поставлен не на то место, где он мог принести гораздо большую пользу стране.

Выступление ге­нерала Черных слушали, опустив головы.

Когда, после разбора, вышли на улицу, а со сцены убрали не понадобившиеся схемы, коман­диры старались не вспоминать о разборе. Одно было понятно – де­сять дней, оторванных от руководства войсками, потеряны зря.

Генерал Никитин и бригадный комиссар Щукин сели на заднее сиденье ЗИСа. С ними рядом сидел недавно прибывший начштаба кор­пуса, полковник Панков. А впереди, возле водителя, разместился Степнов.

ЗИС, плавно набирая скорость, вырвался из городских асфальтированных улиц и, бухая покрышками по мощённой булыжником дороге, устремился на запад….

Степнов молчал, не вмешиваясь в оценки старших команди­ров, хотя в душе разбором ученья был возмущён до крайности, и он едва сдержался, чтобы самым решительным образом высказать своё отрицательное мнение по прошедшим учениям…

 …Полковник Панков, нагнувшись к карте, петлял по изгибам гра­ницы, вёл свой курвиметр. Прочитав километраж, отсчитанный кур­виметром, он заметил, - "Большое дело! И интересное. Для меня инте­ресное. Я ведь впервые в этих местах",- уточнил Панков.

Генерал помолчал, обдумывая ситуацию.

"А вы что скажите?"- обратился генерал Никитин к Степнову.

В голове Степнова быстро зрел ответ, Он хотел, как-то, образно выразить свой ответ. Но вот он, - кажется грубый, но точный, по­думал Степнов и сказал: - "Мне кажется, товарищ генерал, что такая наша поездка на большом участке границы не может быть скрыта от противника. Она может явиться дразнением собак, которых мы не собираемся бить?" Генерал улыбнулся и весело взглянул на Степнова, проговорил -"Понятно". Окинув взглядом, стоящих перед ним командиров,  он сказал - "Идите товарищи!". Уже в кабинете Степнова он, вместе с Панковым, глядя на зловещую обстановку совершенно определённо обозначавшуюся на карте, пришли к выводу - как заманчива и как неопровержимо опасна была такая поездка по границе большой груп­пы штабных офицеров Красной Армии. Она объективно подхлёстывала противника на авантюру, давала политический козырь в руки фашист­ских политических проходимцев.

Не знали тогда командиры Красной Армии, что ни проведение затеваемой штабной поездки, ни её отмена в те первые июньские дни 1941 года не могли уже предотвратить надвигающиеся события.

По настоянию командующего поездка состоялась.

Около десяти дней маячили казачьи бурки в пограничной зоне. Лёжа в секрете рядом с пограничниками, Степнов замечал как, искусно замаскировавшись в кудрявых вершинах высоченных сосен, немецкие наблюдатели тщательно вели наблюдение за границей и за её необычными посетителями - казаками. А ночью, в глубине неприятельской территории не включая света, глухо урчали моторы.

"Это они что-то притихли нынче. А раньше бывало, шум та­кой поднимут, что хоть тревогу подымай",- проговорил как-то ночью, не видимый в кустах пограничник, лежавший рядом со Степ­новым.

"А что они там делают - как вы думаете?"- задал погранич­нику наивный вопрос Степнов.

Пограничник помолчал. Протянул руку, он поднёс ко рту сочный стебель лесного пырея - откусил.

"А что они делать могут, товарищ полковник, акромя как к войне готовиться? - деловито объяснил пограничник. Такова уж обличья фашистская, - вчора Польша, ноня Франция, а завтра - хто его знаить на што его потянить?"- заключил пограничник.

Скорее сердцем, чем ухом Степнов понял, что рядом с ним его земляк.

"Откуда вы родом товарищ пограничник?- спросил Степнов, не видя лица своего соседа.

"Я дальний, товарищ полковник",- стремясь уйти от прямого ответа, уклончиво отозвался пограничник.

"А всё же",- настаивал Степнов, все больше убеждаясь, что говорит с земляком.

"Бело-Калитвенской я, есть такая на Донце станица, Ростов­ской области”,- отозвался боец, видя, что от полковника ему не отделаться.

"Так мы ж соседи с тобой, товарищ! - Я Каменской",- обра­довавшись, проговорил, почти у самого уха бойца, Степнов.

"А я и то вечером глядел на вас товарищ полковник. - Заметил, что ухватка у вас нашенская, а подойти оробел. – Ошибусь, нехорошо получится“,- сознался пограничник.

"Да, вот тебе и встреча, даже друг друга не видим",- с сожа­лением проговорил Степнов. А завтра утром уезжать - не хорошо".

"А могеть быть може вместе против фашистов воевать при­дётся, товарищ полковник?! - Тогда в конницу меня к себе возь­мёте. – Измаялся, я без коня, все пеши и пеши, приходится, высказался боец-пограничник. Когда он инстинктивно протянул руку - широкая и сухая ладонь бойца крепко сжала его ладонь.

"Значит, говоришь, готовятся немцы к войне?"- прямо поста­вил вопрос земляку Степнов,

"Видать готовятся, подтвердил боец. Только вы не беспокой­тесь! Наперво мы им салатку нахряпаем. А когда уж силов у нас не будет, тогда и ваша очередь подойдёт" - уже более охотно объяснился пограничник с земляком-полковником.

Над выводами по полевой поездке работал весь штаб корпуса.

Основными пунктами этих выводов были: активизация против­ника в подготовительных мероприятиях крупного масштаба, необ­ходимость держать части в районах, предназначенных для них на случай войны, необходимость снабжения корпуса боеприпасами, го­рючим и запчастями для автотранспорта, решить вопрос об эваку­ации на восток семей начальствующего состава.

Генерал задумал­ся.

"Широко вы ставите вопрос, - наконец проговорил он. Но вы, очевидно, не понимаете, что означало бы  начало выпол­нения последнего пункта выводов? - глядя на Панкова, который докладывал выводы, спросил генерал Никитин.

"Да, товарищ генерал",- ответил Панков.

"Вы не понимаете меня, что я принципиально против этих мероприятий, - перебил Панкова генерал. Но очевидно, если на­чать эвакуацию семей начсостава, это будет немедленно расце­нено противником, как начало нашей мобилизации. - "Согласны?"-  спросил Никитин.

"Безусловно, товарищ генерал.

“Разрешите доложить!"- отозвался Степнов

"Да, да - говорите!"- согласился генерал.

"На нашей железнодорожной станции совершенно нет подвиж­ного состава, который бы мог быть использован для эвакуации государственного имущества и семей начальствующего состава на случай начала военных действий. Никто и никогда нам подвижной состав не пришлёт, так как мы стоим всего в нескольких кило­метрах от границы. Выход один - нам нужно скопить, всеми способами, хотя бы на один эшелон вагонов".

Генерал вновь помолчал. Потом, подняв голову, он спросил,- "Вы сумеете это исполнить?"

"Да, товарищ генерал, если разрешите", - ответил Степнов.

"Действуйте. Всегда докладывайте мне по этому вопросу, - добавил генерал. Остальное я доложу командующему войсками"- заявил он.

"Мы ещё хотели бы вам доложить два вопроса, которые хо­тя и выходят за рамки деятельности нашего корпуса, но явля­ются чрезвычайно актуальными"- высказался Панков.

"Ну, говорите, если это важно" - разрешил генерал.

"Необходимо срочно отнести районы формирования новых механизированных соединений в глубину нашего оперативного предполья и вооружить старый УР"- кратко изложил Панков.

"Я и сам над этим всегда думаю, и душа у меня болит по этим вопросам. Попробую доложить по возможности. Деликатный это вопрос и в компетенции центра находится".

"Говорят, генерал-лейтенант Карбышев по укреплённым рай­онам ездит, - уж он-то быстро наведёт порядок в этом деле", - с воодушевлением проговорил Степнов.

"А что может поделать Дмитрий Михайлович, когда его де­тище, - пограничные укрепления, все изувечили. Это ж надо такое! - с глубокой горечью произнёс генерал. В общем, попро­бую все это доложить",
пообещал он и отпустил командиров.

На следующий день, когда в кабинет Степнова вошёл моло­дой и интеллигентный на вид капитан железнодорожных войск.

Степнов уже обдумал, с чего он начнёт разговор с ним.

Позна­комившись с капитаном, Степнов спросил: - "У вас здесь семья, товарищ капитан?"

Вопрос для капитана был неожиданный.

"Да, здесь?"- ответил он и немного смутился.

Степнов ещё и ещё раз подумал над тем, на что он решался пойти в разговоре с капитаном.

Всю, хотя ещё и не очень боль­шую свою жизнь он привык принимать на себя ответственность за свои действия. На несколько мгновении перед его сознанием предстала картина: начало боевых действий, метущиеся женщи­ны и дети, связанные заботами об участи семьи командиры.

И Степнов решил.

"Подойдите, сюда! - пригласил он капитана к оперативной карте. "Смотрите!" - отдёрнув шторки закрывавшие  карту, сказал он. Синие кружки обозначают немецкие полки и дивизии, сосредо­точенные на наших границах".

Глядя на карту капитан побледнел.

"Все это однажды может обрушиться на нас, - продолжал Степнов.

У вас ость вагоны, чтобы в случае такого бедствия, отправить наших детей, женщин и ценнейшее государственное иму­щество на восток?"- прямо спросил Степнов.

Ошарашенный так резко поставленным перед ним вопросом, капитан молчал несколько мгновений.

"Нет, товарищ полковник, я не имею такого подвижного со­става - это не предусмотрено".

Степнов в упор посмотрел на капитана.

"Вы должны сделать так, чтобы на вашей станции всегда были такие средства. Я не передаю вам приказ генерала, - мы просто просим вас об этом, вы понимаете меня?" - спросил сер­дечно и по-товарищески Степнов. "Вы сможете это сделать? "

Капитан задумался. Несколько мгновений он что-то прики­дывал в уме.

А потом сказал: - "Сделаю, товарищ полковник! - постараюсь обязательно сделать!"

"Хорошо! - Спасибо, вам товарищ капитан!"- протягивая руку, проговорил Степнов….

информация:

6-й кавалерийский корпус 10-й армии.

Советская кавалерия 1941 года была не гусарского типа, а драгунского.

Это не рубаки с саблями, а посаженная на лошадей пехота: двигаться - на лошадях, бой вести - в пеших боевых порядках. В отличие от пехоты кавалерия такого типа обладала огромной огневой мощью, ибо была насыщена и даже перенасыщена пулемётами и могла иметь с собой гораздо больший запас боеприпасов. По скорости передвижения в манёвренной войне кавалерия резко превосходила пехоту, а по проходимости - танковые войска. В случае внезапного советского нападения кавалерия представляла собой грозную силу.

В составе 6 кавалерийского корпуса было 112 танков.

Действуя вслед за массами танков, нанося удары на открытых незащищённых флангах, двигаясь по труднопроходимой местности вне дорог, в лесах, на болотистой местности, кавалерия могла пройти там, где не могли пройти танки. И сделать это она могла гораздо быстрее пехоты. 

                             продолжение следует…

Подготовка к публикации - проект “Неизвестная война”

архив Мирослава Хопёрского.
Все права защищены. 
(с) Мирослав Хоперский, 2012 год.