Переменка
Скандалил я со всеми. Меня так и называли в киностудии: «Самый скандальный человек!» Но я не обращал на это внимания. Даже чувствовал себя при этом очень хорошо. Но так было по молодости... Да и чего могло быть плохо, если в той же самой киностудии «Апрель» меня все любили – так и говорили об этом. А когда я уехал в Витебск, дважды приезжали ко мне за 1200 километров из Донецка, чтобы возвратить к себе. Я им говорил, что противный, а они мне в ответ, что студия разваливается без тебя. Вот такой я был всегда противный человек.
Что же сейчас?.. А сейчас я хочу поместить здесь стихи покойного Василия Ивановича Бруса. Зачем я это делаю?.. А затем, чтобы было всё по справедливости. Если уж я написал «Лицедеево царство», то хочу представить и творчество того, о ком в своё время (весна 1997 г.) написал такую некрасочную поэму. Однако, я не раз говорил об этом, в действительной жизни Василий Иванович был, конечно, другим человеком. У меня же он получился с вывертами, искажённый до неузнаваемости. Но самом деле Брус был обаятельнейшим человеком, за что я его и любил. Хотя, можете мне и не верить.
Но хочу признаться и в том, что даже и тот образ Ильи Дувалова, о котором читающая меня публика, конечно, наслышана – даже этот образ не соответствует моей сути.
Уж не знаю, как всё это объяснить можно, но я не могу писать без искажения: ПРЕСЛОВУТАЯ АБЕРРАЦИЯ!.. Не могу я без этой призмы...
Остаётся только сказать, что при жизни его я не обнародовал свою поэму. Не знал её содержание и Василий Брус. Таким образом, она пролежала нетронутой почти 15-ти лет.
Однако довольно... Помещаю здесь стих Василия Ивановича Бруса – это дань светлой памяти о нём...
Василий Брус
Я забыл,
что такое любовь,
Оттого, что так многих я предал бесстыдно, безбожно,
Оттого, что не встретил одну,
Не нашёл и не понял одну, что, возможно, любила меня.
Или любит.
А может быть может любить.
Но не знает об этом сама.
Я учился другому,
Я учился как свыкнуться с ложью,
Как двоим притвориться, что им безмятежно,
Бессмертно, тревожно друг с другом,
Как двоим научиться забыться, забыть,
Заглянуть в забытьё,
Где упруго, и сонно, и влажно, и стыдно, и можно.
Осторожно,
Ведь я позабыл, что такое бывает с душою.
Что такое со мною сегодня?
Что такое любовь я не знаю.
Я просто не знаю.
Я забыл.
А, быть может, не знал никогда.
Комментарии
Спасибо.
"С Вами час наедине
Прожил я столетья против,
Против воли принял опий
И заснул в последнем сне".
Это начало второй части "Лицедеево царство".
"Что мне снилось? В тот ли час
Во стенах большого зала
Муза Вагнера витала,
И раздваивала нас?.."
"Снилось мне, что у портала,
Будто в жертвенном огне,
Ведьма чёрная стояла,
Подставляла губы мне"..
"Поцелуй её смертельный
Ласков был и нежен был -
Бились в судорогах тени,
Предвозвестники могил.
На подмостках чьё-то тело,
Без свечей и без икон,
В тайны звёздного предела
Опрокидывалось вон.
"Красный занавес болтался,
Как подбитый арлекин -
Кто-то с оборотнем дрался,
Кто-то умирал один".
Арлекин - верхняя часть переднего сценического занавеса, скрывающего конструкцию сцены. Название произошло от ситуации, когда Арлекин появлялся на сцене, драпируясь в складках переднего занавеса. Мастером занавеса с арлекином был А.Я. Головин (Пьеса "Маскарад", поставленная на сцене Александринского театра в 1917г. К каждому акту художник создал свой занавес-эпиграф действия) [Энциклопедия Кругосвет].
Но главное, чтобы пути решения существовали.
Так что вопрос остаётся открытым. И ещё пример, Вампилов. Гениальные пьесы, не менее. И что, справились. Нет, конечно. Это - жалкий лепет на лужайке, а не "Утиная охота". Олег Даль тупо изобразил самого себя в фильме, не более. А ведь какой богатейший материал пропадает! Ну, и всё такое прочее.
Так что не спеши, Наталья!..
Она меня спросила, с чем я пришёл к теперешнему своему положению, заметив при этом, что я не подогнулся под этот мир, не захотел приспособиться к нему. Я ответил, что с текстами своими. Не знаю, Наташа. Вот Брус. Он оставил, насколько я знаю, не более 30 стихов. У меня их штук под 200. Но это ерунда, не мне судить. Однако я отдаю себе отчёт, чего и в чём достоин. Не знаю, возможно, я очень заблуждаюсь на сей счёт. Но ведь что-то же я всё-таки могу? Думаю, что могу.
После смерти Бруса прошло почти полтора года. Я долгое время не мог в это поверить, как принято говорить. На похороны его я не поехал. И не потому, что мы были в размолвке почти 15 лет. Я не поехал, потому, что не видел в этом никакого смысла. А выполнить долг - это тоже казалось лишним. И что теперь? Зато мне очень хочется сохранить здесь его имя, на нашей "Пробе пера". А ещё очень хочется добиться обязательной публикации "Лицедеева царства". И хотя я понимаю, что подача не та, однако, в любом случае, я оставлю память о нём. А прав я буду или нет, это уже не имеет значения.
А Брусу ты сейчас ставишь памятник. Лучше, чем каменный.
А не задала бы я другому человеку тот вопрос, который тебе задала Анна.
Ладно, Наташенька, заболтал я тебя. А знаешь, хотел рассказать кое-что о второй части "Лицедеева царства", но передумал, не хочу говорить раньше срока. Достаточно и того, что я привёл тебе начало.
Удачи тебе!