НОВАЯ СТРАТЕГИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ

НОВАЯ СТРАТЕГИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Семёнов В.В.

С появлением транснациональных компаний капиталистический рынок перешёл к новой фазе своего развития, к фазе глобализации финансовых рынков. Итогом интенсивной экспансии капитала явился мировой финансовый кризис. Кризис оказался настолько сильным и деструктивным по своим последствиям, что стал активно обсуждаться вопрос о состоятельности новой формы капитализма (его нередко называют турбокапитализмом). В дискуссиях вскоре выяснилось, что сформировать концепцию новой стратегии цивилизации довольно затруднительно, ибо существует «вакуум» концептуальных подходов, «вакуум» новой идеологии. Кажется всё уже было и всё не оправдывало себя. Однако это только кажется. Есть древняя идея справедливого государства, которую после проектов её воплощения в новое время можно считать и современной. Конечно, она требует более глубокого анализа и переосмысления прошлых ошибок.

Идея справедливого государства Платона. Идею государства Платона обсуждают более двух тысяч лет. Платон дал критику всем существовавшим видам государственного устройства. Его метод – диалектический субстанциализм - превосходит все виды эмпирического анализа. Метод этот более чем актуален, но его выводы всегда были неприемлемы для правящей элиты и на сегодняшний день ему противостоят либеральные методологические концепции философии, в основу которых положен эмпиризм, плюрализм и игнорирование самых важных достижений истории классической философии. Как установил Платон, диалектическая логика касается только субстанциальности, самодвижущейся сущности [5]. Последняя, как целое, представлена частями, но это такие части (противоположные силы), каждая из которых охватывает собой полностью всю субстанцию (в развёрнутом виде см. у Гегеля [2. – С. 73 – 77 и др.]).  С позиций субстанциальности Платон рассматривал и государство. Он пытался выявить в этом эмпирическом образовании то, что сокрыто от глаз, - обнаружить его субстанцию и дать наиболее объективное толкование сущности государственного устройства. Идея была созвучна с мифами о правлении богов, когда каждый бог управлял отдельной областью общественной жизни, создавая в ней гармонию, благоприятные условия для всех членов сообщества в этой области. Каждая отдельная профессиональная область общественной жизни  государства была освящена божественным законом. Именно этим областям государственного жизнеустройства уделено главное внимание в работе Платона, без них с их законами государство неполноценно и фактически являет собой не одно, а «два государства враждебные друг другу: одно государство бедных, другое богатых» [Платон. Государство. - Кн. IV. 422e – 423a]. Эти два государства – источник противоречий и смут, причина постоянно сменяющихся и повторяющихся форм его правления от автократии до демократии, причина появления конфликтующих партий. Все формы правления отвратительны по своим последствиям, но, пожалуй, самой худшей является демократия, которая к тому же порождает тиранию.

Заметим, что каждое новое правление, даже имея какие-то преимущества перед сменяемым, несёт в себе общие для всех недостатки. Причём носителем и источником этих недостатков являются люди (руководители государства). Казалось бы, государство (форма материи) образование более высшее, чем сообщество людей и должно быть носителем иных качественных характеристик, чем эмоции и инстинкты, однако на практике мы сплошь и рядом сталкиваемся с подобными пережитками догосударственного (родового) строя. По сути за всю историю государств существовало только два вида власти - автократия и олигократия (олигархия то же самое, но ей придаётся более узкое толкование) и различные способы их реализации: автократия выборная или невыборная, с ограниченной или неограниченной властью и олигократия тоже выборная или невыборная и с ограниченной или неограниченной властью. Всё остальное – либо комбинации указанных видов власти, либо детали, индивидуальные особенности власти. Что касается демократии (власти всех или большинства), то факт её существования оказался под большим вопросом, ибо эта форма правления явно не соответствует её обозначению и при анализе без труда сводится к одной из двух предыдущих.

Большинство критиков платоновского «Государства» довольно упрощённо трактуют его принцип разделения общества на конкретные профессиональные сферы, которые он выделяет в противоположность классовому делению. Они полагают, что Платон на самом деле описывает не что иное, как сословия, классы или даже касты общества (по Марксу, например), необходимые для придуманного им нового типа государства. Но тут возникают сразу четыре серьёзных возражения. 1. Классы или сословия существовали задолго до древнегреческой цивилизации и не было никакого смысла их выдумывать заново, представляя как нечто новое. 2. Деление на классы или сословия осуществляется по имущественному принципу и наследству имущества, а платоновское разделение опиралось исключительно только на индивидуальные способности, благодаря которым ребёнок или взрослый попадал в соответствующую ему сферу разделённого общества. 3. Описывая  разделение государства на два враждебных, Платон уже определил их как классы или сословия и в противоположность этому предлагал делить общество по профессиональному принципу, чтобы противостоять разделению государства на два и его ослаблению. 4. Классические классы или сословия ориентированы только на свои интересы, а предлагаемое Платоном разделение сфер государства преследовало цель удовлетворения потребностей всего государства и должно было быть ориентированно исключительно на интересы потребителей и их благополучие [1. – С. 96] (диалектический принцип всеобщности каждой части и тождества противоположностей).

Какой философский идеал стоит за предлагаемым Платоном разделением государства на определённые сферы? Сферы эти разделены по принципу профессиональной ориентации. Даже государством должна править довольно узкопрофессиональная группа учёных (по античным меркам это философы), которые не принадлежат элите, а становятся ею уже в зрелом возрасте, освоив громадный объём необходимых для управления знаний. Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные  должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (наивная точка зрения, будто править это проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества «делал своё» и притом «только своё» дело. Лишь тогда восторжествует «идея Блага», а государственная власть будет соответствовать своей субстанциальной сущности, законы тогда будут истинны и, следовательно, справедливы. Мудрость «власти всезнающих» заключается в способности  созерцания занебесной, внепространственной  области вечных и совершенных «идей» [Платон. Государство. - Кн. IV. 428b – 429a] (т.е. субстанциальной области, а в конкретном случае – субстанции государства, его истинной сущности), которая и требует на внутриполитическом уровне разделения сфер государства по профессиональному признаку. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. Государство. - Кн. IV. 434a - b].

Человек с момента своего зарождения, как и животное, есть часть определённого сообщества (стадо, племя, общество). Но частями государства становятся уже более вышележащие, чем общество, образования - институты государственной власти, обладающие его всеобщностью, но при этом профессионально ориентированные. В эмпирии это учреждения государства, деятельность которых проявляется в их законах (власть государства)  – всеобщих для всего государства. Совмещение всех институтов власти в лице одного автократа  или растворение их во много (различно) профессиональном демосе, в прямой демократии и вызывает самое большое недовольство Платона, который видит в этом огромную опасность для государства, его нестабильность. В его "идеальном государстве", как и в олигократии, властвуют немногие; но в отличие от привычной для современной демократии традиции отбор (выборы) происходит из среды профессионально ориентированных, т.е. готовящихся управлять. Выбирают «достойнейших» и отбор начинается с детства, с выявления природных задатков. Поэтому государство Платона и является воплощением справедливости, которую его противники никак не могут обнаружить, зато концентрируют своё внимание на критике некоторых пифагорейских (коммунистических) моментах общежития. Концепция власти учёных всегда вызывала неприятие со стороны правящих классов. Платон, как политик, отвечал на это: «Или их все еще приводят в ярость наши слова, что ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов или пока не осуществится на деле тот государственный строй, который мы словесно обрисовали?» [Платон. Государство.  Кн. VI. 501е].

Идея технократии (технократия – от греч. τέχνη, «мастерство» + греч. κράτος, «власть», - близкое к понятию меритократии и объединяемое с нею в политике), власти учёных во времена Платона действительно была нереализуема потому что не существовало ещё учёных, ориентированных на профессиональные группы населения, да и глубоких (мудрых) философов можно было по пальцам перечесть. Технократия для античности явление нереальное, но для цивилизации далеко не утопия, не фантазия. Времена меняются, работники умственного труда давно уже составляют целый класс общества и обслуживают все сферы и институты государства, а проблему технократии обсуждают не одно столетие и политически активные технократические движения насчитывают уже 200-летнюю историю.

Технократическое государство – это меритократия, элитаризм как принцип в процессе выбора правящих, т.е. профессионально ориентированных кандидатов. И не просто ориентированных, а всей своей жизнью подтвердивших свою подготовленность к руководству государством, людей с соответственной жизненной и профессиональной школой. Это обстоятельство позволяет ответить на вопрос, кто их должен избирать? Так как главный социальный принцип платоновской меритократии профессиональная ориентированность, то избирать должна соответствующая этому принципу профессионально ориентированная группа людей. Теперь несложно сопоставить платоновскую модель с существующими сегодня типами государственного правления. Речь идёт о парламентской республике, но не с демократической, а с технократической структурой власти, с технократическим парламентом (идея, которую по-своему и не очень удачно пытался в ХХ веке реализовать «отец современной технократии» Т. Веблен и которая в наше время возрождается в проекте «Венера»). Для технократической парламентской республики не нужен всенародно избранный президент и непрофессиональные всенародные выборы. Выборы переносятся во внутрь институтов. Каждый профессионально ориентированный институт государства (военные, политологи, экономисты, экологи, медики и т.д. – все, чьи законы касаются всего государства) выбирают своих депутатов в парламент. С исчезновением всенародных выборов (некомпетентности электората) исчезнут главные пороки буржуазной республики, исчезнут механизмы связи власти и капитала, а с ними и некомпетентность и коррумпированность власти.

Всё работающее население будет участвовать в выборах, но каждый в своей профессиональной группе. Выбирать будут лучших, тех, кто практическими или теоретическими работами показывает и подтверждает свой профессионализм (профессионалы выбирают профессионалов). Свободная конкуренция в профессионализме (кто превзошёл, тот поднялся выше), власть в каждом институте государства у тех, у кого больший профессионализм. От характера личности (хороша она или плоха) не будет зависеть власть, ибо любое решение должно быть одобрено профессионалами (депутатами, избранными от соответствующего профессионально ориентированного института). Власть многих в парламентах либерально-демократических государств не гарантирует эффективности, но власти авторитета в профессиональной группе невозможно найти альтернативы. Народ не лишается права на выборы и в этом смысле народовластия. Более того, ему будет дано право голосовать в той профессиональной области (в том Институте государства), в которой он работает, в которой он разбирается, за того кандидата, который ему известен по линии его профессиональной деятельности. Конечно, нужна реформа институтов государства, сформированных либерально-демократической властью. Если довести идею до логического её завершения, то речь идёт о беспартийном государстве (и соответствующей идеологии), править которым должны представители его профессиональных институтов.

Кризис либеральной демократии. Большинство ученых сходится во мнении, что цивилизация вступает в период глобального кризиса, который грозит существованию всего человечества. Это многоаспектный кризис, составные части которого тесно взаимосвязаны, но каждая из таких частей являет свою отдельную угрозу: социальную, демографическую, экологическую, энергетическую (вызванную истощением невосполнимых ресурсов планеты), продовольственную, популяционно-генетическую (генетический груз человеческой популяции), биологический кризис (сокращение количества и числа видов растений и животных) и т.д. В одну кучу сваливаются все проблемы и разгребать их придется в этом,  XXI веке. Уже ХХ век стал веком экспериментов, правда ничего кроме них не оставил. И это были лишь цветочки.

Решение проблем сегодня требует гигантских материальных и людских ресурсов и это может быть реализовано только через объединение усилий всех государств. ООН не обладает возможностью удерживать вошедшие в нее сильные страны от произвольных действий, а воли и желания сосредоточить ресурсы на решении общих глобальных проблем у них нет. И это зависит от специфики их государственных институтов и распределения внутренних ресурсов. В принципе все упирается в самую прогрессивную из всех существовавших ещё в совсем недавнем прошлом форму государства – в либерально-демократическое общество. В нем утверждаются принципы народовластия (через посредство выборов), свободы и равенства граждан, которые однако в реальности оборачиваются господством финансовой олигархии. Соответственно материальные и денежные ресурсы государства, капитал перераспределяются в ее пользу, что периодически ведёт к масштабным экономическим и финансовым кризисам и, как следствие, к большой потере материальных и трудовых ресурсов государства, а в конечном итоге и к потерям доходов самой олигархии. Рассмотрим, что являет собой демократия и либерализм.

Среди всех античных демократий греческая афинская демократия была самой значительной и тогда, и теперь наиболее известной и наиболее близкой к народовластию. Народовластие или прямая демократия – это форма правления, при которой в идеале политические решения принимают непосредственно все без исключения  граждане. Однако такой идеал для Афин никогда не был реализован полностью. Гражданством обладало всё непорабощённое население, унаследовавшее его от родителей, однако полноценными гражданами были только взрослые мужчины, но не все из них имели свободное время для посещений собраний, особенно небогатые, занятые трудом и не имевшие рабов. Демократия с самого начала не могла в полной мере привести свои институты народовластия в соответствие с постоянно возрастающей численность своих граждан и с фактором их географической удаленности от центра народных собраний. Эти недостатки прямой демократии компенсировались представительными органами (право принять решение не лично, а через своих представителей,  избранных народом и ответственных перед ними) - вопросы на голосование выставлялись буле (высший административный орган) – органом, состоявшим из представителей территориальных округов (демов), который осуществлял контроль и исполнял различные политические и административные функции. Формально власть осуществлялась «по решению буле и народа», но, как видим, уже с первых попыток реализации прямой демократии власть и правление не очень-то совпадали и непрямая демократия уже появлялась, как необходимое звено реализации власти. И на каждом этапе у исполнительной власти возможности влиять на мнение и решение народа или по-своему интерпретировать их всегда были.

Неудовлетворённость такой прямой формой правления возникла сразу: народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам толпой, которой было легко манипулировать. Демократия нередко превращалась в произвол толпы, власть «сильного зверя». К тому же, как власть народа, она связана с властными притязаниями большинства иметь определенные преимущества над меньшинством, а этот принцип, как замечают критики, ничуть не лучше тоталитаризма. Как говорил по этому поводу самый известный римский историк Тит Ливий, «иногда большая часть побеждает лучшую».

В эпоху ранних буржуазных революций теоретики демократии обосновывали ещё более радикальное разделение власти и правления, ещё более длинную дистанцию между властью и правлением. Так, Жан-Жак Руссо доказывал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти - и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Т.е. верховная власть может принадлежать народу, а формы правления могут быть разные. Народ оставляет за собой только верховную законодательную власть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц. Это он признавал законным с точки зрения “народного суверенитета”. Зачастую выборы и были доказательством изъявления власти народа при любой форме государства. Однако иллюзия власти без правления и правления без власти в новое время постоянно рушилась и приводила к социальным конфликтам. Прямая демократия никогда полностью не была реализована, потому что это миф, такой же миф, как например, вечный двигатель или коммунизм. Реально существовала только представительная демократия, все ужасы которой расхлёбываем сегодня и мы и весь западный мир.

Но тогда к чему это слово «демократия», которое не отвечает содержанию? Если оно производно от демов, т.е. избираемых в Древней Греции представителей демоса, то можно понять логику, но тогда нет повода говорить о народовластии. Автократ (монарх, генеральный секретарь, любой диктатор) правит, олигократы правят, а народу только внушают, что у него тоже есть такая возможность, однако реальное право даётся лишь для выборов правящего. Демократии в принципе быть не может. Под нею понимается политический режим, при котором основным источником власти признается народ, но фактически управление государством поручается различным представительным органам, члены которых избираются гражданами. От этих органов в конечном счёте и зависит то, каким быть государству. Но избираются представители в эти органы, как правило, не по принципу их профессиональной готовности к управлению. Большую роль играет популярность кандидата, добиться которой можно довольно разными средствами. В либерально-демократическом государстве определяющим стало промывание мозгов посредством СМИ и деньги.

Любые надежды на свободные и честные выборы иллюзорны. Иллюзорны настолько, насколько иллюзорна и сама демократия. Со времён древнегреческой афинской демократии, со времён её яростной и беспощадной критики Платоном по сути ничего не изменилось. Автократию и олигократию тоже критиковал Платон, а к демократии вернулись, проклиная эти формы правления. Замкнутый круг. К тому же любое возвращение к ней превращается в фарс и сравнительно быстрый бесславный финиш либерально-демократической цивилизации, захлебнувшейся в неуправляемом финансовом кризисе, тому подтверждение (сегодня только слепой не замечает, что мы входим в полосу глобального кризиса либерально-демократической системы).

Кризис либерализма. Немного о либерализме. Пока существовали иллюзии демократии, идеи либерализма и демократии не только существенно отличались, но и находились в противоречии друг с другом (демократия признаёт приоритет воли большинства, а либерализм – приоритет прав и свобод каждого гражданина). Глобализация и усиление либерализации рынка потребовали нового социального мифа и благодаря СМИ появилась либеральная демократия (затем и неолиберальная). Эта политическая система стала одной из самых распространённых на данный момент в мире. Её декларируемым идеалом является общество со свободой действий для каждого и ограничением власти государства с приматом частной собственности и свободой частного предпринимательства. Рассмотрим, как работают фундаментальные принципы либерализма.

1. Равноправие. Формально демократия даёт равные права, однако реализация их для многих неосуществима. Прав, как известно, тот, у кого больше прав, «Свобода для волков означает смерть для овец» (Исайя Берлин). Поэтому актуальным становится не столько наличие прав, сколько возможность их реализации, т.е. наличие денег и власти, которые являются гарантией для реализации прав. И права эти без гарантии их реализации – это только декларация о возможностях при конкретных условиях, т.е. опять же денег и власти, доступ к которым для демоса ограничен. Но такие гарантии всегда имеет элита. В итоге, элита, по своей сути, является главным узурпатором тех самых прав и свобод, за которые борются поборники демократии.

2. Рыночная (либеральная) экономика. Только она не ограничена законом, а ограничивается лишь результатами свободной конкуренции, например, экономическим или финансовым кризисом. Адаму Смиту, несмотря на его философское образование, в голову не приходило, что отрицательная обратная связь рыночной экономики (завязанной на банки) легко превращается в самоубийственную положительную обратную связь, едва эта экономика выходит из-под контроля институтов государства. В рыночную экономику, основанную на свободной конкуренции, изначально закладывался параметр неуправляемости и тупиковости развития.

3. Ответственность правительства и прозрачность государственной власти, что в реальности нередко возлагается на совесть самого правительства. Механизмы сдержки и противовесов в либеральной демократии подвержены коррупции, как железо ржавчине.

4. Свобода выбора. На самом деле за всех всё давно решили и провели «промывание мозгов» через посредство СМИ. История показывает, что в обществе наведённой идеей может быть даже чистая шизофрения, поэтому свободы выбора как таковой попросту не существует. И теперь многим понятно, что выбор определяет схватка хладнокровных профессионалов, а вовсе не миллионы целеустремлённых любителей с хорошо промытыми мозгами.

Функция государственной либерально-демократической власти сводится к минимуму, необходимому для обеспечения этих принципов.

Если оправданно и не в ущерб большинству. Однако ущерб сразу же выявился в виде экономических и финансовых кризисов, в виде роста преступности, коррупции, социального неравенства, проституции и развращения детей, в виде экономического засилья слабых стран от сильных, в виде уравнивания в правах и своём статусе нормы и патологии (разного рода мании, сумасшедшие, извращенцы,  преступники и т.п.), что на практике превратилось во вседозволенность патологии. Свобода за пределами рамок необходимости сильно развращает и общество деградирует. А это означает, что победа либерализма – это победа эгоистического в человеке, это победа эгоистов в народе и государстве. Победа либерализма в той или иной форме во все времена в любом народе обозначала последний этап существования самого народа. С философской точки зрения такое государство находится в процессе распада на его атомы – индивиды, т.е. части общества ли сообщества, в то время как частями государства должны являться институты власти.

Либеральная демократия стремительно уходит в прошлое. О ней говорят, что это отмирающая форма общественно-политических отношений, политическая архаика ХХ века. Её хоронит политика, экономика и в немалой степени развитие информационных технологий. Заявляют о новой эре – эре постдемократии, постлиберализма. Но это не более, чем полемическое выражение, ибо ситуация с кризисом демократических институтов пока только затягивается и усугубляется. Элита хочет что-то изменить, но при этом не потерять свои привилегии, а это уже невозможно. Сохранение кризисной ситуации может закончиться катастрофой для всего человечества и кто тогда и перед кем ответит?

Либерально-демократическая система привела не только к финансовому кризису, но и к глобальному. Однако на первый план выходит социальный. Пока это только цветочки, а впереди депрессия, выйти из которой не даст та самая свободная конкуренция, которая поначалу являлась источником развития экономики. Система нашла эффективный способ производства денег без их прямого печатания и в обход производства товаров. Возникло "перепроизводство" финансовых инструментов, призванных вроде бы обеспечивать экономический рост, но свободная конкуренция так устроена, что не даёт возможности остановить эту машину.

Банки и в первую очередь международные - это один из главных элементов чисто финансовой спекулятивной сферы капитала, помимо этого есть фондовая игра, высокорискованные и краткосрочные операции с ценными бумагами и т.п. Перепроизводство ценных бумаг из проблемы банков превратили в проблему государств. Мир столкнулся с качественно новым типом капиталистического перепроизводства, из которого он безуспешно пытается выбраться. И может и выбрался бы, если бы постоянно расширяющееся капиталистическое производство не упёрлось в предел, очерченный глобализмом: исчезли свободные рынки сбыта.

Рынок регулирует экономику через посредство банков. Банки – необходимый элемент развивающейся экономики, через посредство займов и ссудный процент они осуществляют как бы заём у будущего. Ненаполненные товаром деньги стимулируют развитие экономики и через это наполняют сами себя товаром. Развитие экономики ускоряется. Однако просчитать риск перепроизводства такого рода денег и товаров в этом случае способен только специальный институт экономики государства при условии, что банковская система должна сама являться частью этого института. Независимость банковской системы ведёт к экспансии виртуальных денег и превращению их в спекулятивный капитал, что может спровоцировать обрушение всей государственной экономики. Государство целостная (слитная, тотальная) система государственных институтов, но коммерческие банки (денежное сердце экономики) находятся с ней в особых отношениях: то выступают в роли взаимовыгодного симбиоза, который может сменяться комменсализмом, а в либерально-демократической системе при соответствующих условиях дело доходит и до паразитизма.

Вначале «деньги становятся кесарем» (Томас Манн), но затем - могильщиком. Последние структурные изменения капиталистической системы и те размахи кризиса, к которому она привела, впечатляют своей бессмысленностью и количеством денежных ресурсов выброшенных фактически не на то, чтобы хоть как-то сгладить негативные последствия разрушений экономики. Однобокий нерегулируемый либеральный рынок, брошенный в стихию одной системы хозяйствования (без конкуренции с другими) ни к чему хорошему привести не мог. Спекулятивный рынок себя исчерпал, но рыночная конкуренция лишает его возможности измениться и вернуть хоть какое-то подобие механизмов саморегуляции, существовавших в начальном этапе его развития. Всё, приехали! Экономисты и политики указывают на различные причины, приведшие к сегодняшнему глобальному социальному кризису, и каждый по-своему прав, ибо кризис этот закономерен и порождён самораспадом сложившейся цивилизации.

Кризис науки – составная часть кризиса либерально-демократической техноцивилизации. Организация науки и медицины и даже культуры подчинена либеральному рынку, но вопрос с наукой наиболее острый. В наш век либерально-демократической идеологии и методологии учёные уже не воспитываются, а штампуются и чем больший поток информации обрушивается на головы людей, тем рафинированнее становится эта штамповка. «Нынешний учёный живёт стереотипами, отработанными схемами». Он сегодня не ищет смысла и истины, от него и требуется лишь «ограничиваясь условиями договора, сидеть в каком-нибудь НИИ и выдавать необходимый по плану результат своей деятельности в установленный срок» [4. - С. 184, 186]. Нет больше настоящей науки. Говорят, что время гениев-одиночек кончилось, ибо на новые научные достижения требуются ресурсы, иногда весьма значительные, далеко выходящие за пределы возможностей одиночек. Но беда в том, что полученные при этом результаты иногда совершенно не оправдывают сделанных государством затрат по той простой причине, что идея не была рождена «гением-одиночкой». Настоящее открытие рождается в одной голове, а не в «голове» коллектива. Академическая наука просто направлена на уничтожение этой категории учёных. Официальная наука занимается делением бюджетных вливаний  "в науку". Соответственно, поведение "учёных" определяется именно борьбой за эти денежные потоки. Отсюда и клановость - кланам легче отбирать у конкурентов их "хлеб". Так, в США активно соперничают еврейский, китайский и индийский кланы. А кроме кланов существуют научные школы с принципиальным расхождением по научным проблемам, которые тоже защищают статус кво.  И те и другие стараются не допустить наверх неконтролируемую "молодую поросль" с новыми, оригинальными идеями, которые могли бы радикально изменить расклад сил и интересов. Какая уж тут объективная наука? Какие новые оригинальные идеи? Какие объективные ссылки?  Конечно, не вся наука такова, но и такова она тоже.

Наука избрала циничный девиз: «Мы делаем то, за что платят!».  Громадные средства, без пользы потрачены на содержание армии лжеучёных и финансирование уже изначально сомнительных проектов. Это и в области теоретической науки (преподавание в школах и институтах только одной из множества конкурирующих теорий), и в области медицины (чем больше врачей, тем больше пациентов), и  даже вооружения. Например, оппоненты доказывали, что лазерные пушки не могут быть взяты на вооружение армии, и вот после 30 летнего финансирования дальше демонстрационных образцов дело не пошло. Об этом сегодня пишется уже открыто и приводятся обескураживающие цифры, составляющие изрядную долю от денежного финансирования армии. Конечно, на всём этом наживаются и плутократы от либеральной демократии, но по сути и они бессильны перед армией учёных. Какой области социальной жизни ни коснись, везде требуется изменение государственных институтов. Сами основы институтов власти должны измениться радикально. При обсуждении проектов должна быть здоровая конкуренция, подавляющая саму возможность финансирования сомнительных проектов.

«Эпоху можно считать законченной, когда истощились ее основополагающие иллюзии» (Артур Миллер). Здравомыслящей части населения уже ясно, что обозначение «либеральная демократия» не имеет отношения к сущности обозначаемого явления. Биржевые спекуляции, несовершенная конкуренция на рынке и либеральная банковская система – вот истинная суть либеральной демократии. И такой тип государства просто не может существовать без кризисов. Очередной экономический и финансовый кризис перерос в социальный: верхи не могут уже жить по старому, а низы не хотят. Нужна новая стратегия, стратегия разумной цивилизации и те, кто опасается при смене власти впасть в «новое варварство», должны понять, что большего варварства, чем представляет собой либеральная демократия, сегодня нет.

Цивилизации сменяют одна другую, имея периоды подъёма и упадка. При анализе циклов цивилизаций всегда находят конкретные причины индивидуальные для каждой ситуации. И, как правило, в стороне остаются причины общие для всех цивилизаций, а это циклически сменяющиеся одни и те же формы правления - автократия, олигократия, демократия. Уже Платон предлагал вариант выхода из этого замкнутого круга, описав стратегию принципиально новой цивилизации.

Технократия, как новая стратегия цивилизации. В 1992 г. на Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро была сформулирована концепция устойчивого развития человеческой цивилизации. Дело в том, что вхождение человеческой цивилизации в глобальный многоаспектный кризис, складывающийся из демографической, продовольственной, энергетической, экологической, гуманитарной, социально-экономической, политической и других составляющих, несет в себе угрозу самому существованию человечества на планете. Феномен этот исторически нов и в связи с этим должна быть принята всеми такая модель развития человечества, в центре которой помещаются люди и их право на здоровую и плодотворную жизнь. Было предположено, что устойчивое развитие человечества возможно при следующих условиях: а) произойдет смена нынешних технологий более чистыми и менее энерго- и ресурсоемкими, б) постепенно не возобновляемое сырье заменится возобновляемым, в) снизятся темпы прироста численности человечества, г) увеличится производительность труда (что приведет к повышению качества жизни), д) возрастет надгосударственное регулирование и управление (через ООН и ее организации), а также государственное руководство и управление, которые обеспечат реализацию перечисленных выше целей и условий на основе смещения центра тяжести от частных (в основном, эгоистических) интересов к общественным.

Большинству образованных людей во всех странах мира тем не менее понятно, что поставленных задач недостаточно, способы достижения самых принципиальных из них не ясны, а решения организации ООН зависят от небольшого количества самых развитых государств – от их доброй воли или эгоистических интересов. Короче, представленная концепция скорее утопия, а в лучшем случае благое пожелание. Но на той же конференции прозвучала еще одна идея, вызвавшая довольно широкий резонанс. Излагая свои технократические взгляды, известный писатель Станислав Лем сказал: "Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, - будет все более острой. … Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем, сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих". После конференции эту идею высказывают и некоторые академики [3]. За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления государством, что стало невозможным принятие правильных решений лидером или группой таковых, и использование ими специалистов-консультантов проблемы не решает. И все же правят. Прав был Лем, когда еще ранее заявлял: "Миром правит идиотизм".

История существования государств испробовала кажется все возможные их формы и не по одному разу и в разных комбинациях. По типу собственности: частная и общественная (государственная). По форме правления: автократия, олигократия и демократия. В мире много политических партий и моделей государства, которые они предлагают, были и победы, но модели оказались плохо работающими и практика их применения оставляет желать лучшего. Но современный этап развития общества с его глобальными проблемами требует нового и причем вполне определенного подхода. Чем плох социализм, о котором многие вспоминают, как о панацее и достойной альтернативе капитализму? Социализм советского типа не удержится без автократии, но автократия его и сгубила, а потом и вовсе предала, уничтожив все достижения в области социальной защиты населения и оставив после этой системы одну голую эгоистическую автократию. Социализм буржуазной республики – явление временное, реализация которого прекращается по мере развёртывания экономического или финансового кризиса. И тогда начинается самый реальный социальный каннибализм.

Что бы ни говорили о стихийности глобального кризиса, но спровоцирован он той (нынешней) политической формой государств, которую критиковал ещё Платон (автократия, олигократия, демократия). К сожалению, цивилизация Homosapiensтак и не преодолела ещё своего первоначального инфантильного состояния, которое проявляется в пережитках родоплеменного (а по сути ещё животного) строя, где основными моментами организации сообщества были два главных животных инстинкта: властолюбие и жадность (первый объединял и подчинял, а второй создавал избранных - необходимую для поддержки власти элиту). В каком-то смысле они определяли эволюцию государственного устройства, его структуру, а она, в свою очередь выступала фактором, способствующим «стимулированию», усилению этих инстинктов, поэтому атавизм поддерживался. Если говорить о биологической (генетической) особенности этих инстинктов, то в популяции они в целом находятся на одном уровне с другими, иногда незначительно отклоняясь. Однако постоянная интенсивная стимуляция инстинктов и эмоций (любых) нередко порождает патологию. Возникают извращения и мании в общем нарушение психики, что придаёт им животную, а следовательно большую психическую силу и большую целеустремлённость. Прав Станислав Лем, подчёркивавший эту особенность управляющей элиты, и ясно осознающий, что миром правит идиотизм.

Наступление глобального кризиса поставило человечество перед дилеммой, либо идти до конца по пути биологических законов и подобно динозаврам исчезнуть, как биологическому виду, либо выбрать новую стратегию цивилизации - рациональное государство. Проблема достаточно ясна, кто перетянет умнейшие или сильнейшие. Попытки изменить систему всегда требуют лидера, который становится вождём и автократом, а победа превращается в поражение. Выход из этого порочного круга показал пока только Платон, предложив модель государства, в которой свойства конкретных личностней не будут сказываться ни на законы государства, ни на его решения. Время меняет многое. Со времён Платона изменилась и концепция технократии, хотя субстанциальное ядро её остаётся прежним. В Техническом альянсе (Технат) идея распределения перекликается с идеями Маркса распределения благ в обществе и измерением физического труда, энергии, затраченной на производство. Всё это ушло в прошлое вместе с крахом ортодоксального марксизма. Наука продвинулась вперёд и это надо учитывать в современной концепции технократии. Проблемы предстоящего глобального кризиса эффективно разрешать могут только технократические республики, приоритетом политики которых является не удовлетворение эгоистических запросов отдельных групп населения, а научная рациональность.

Каждый государственный Институт в технократическом государстве должен подчиняться соответствующему его профилю НИИ. Современный набор либерально-демократических институтов с необходимостью должен подвергнуться корректировке. Необходим, например, институт СМИ и соответствующие ему НИИ, Институты должны быть наделены властью (законодательной, исполнительной и судебной), а их положения (всеобщие законы) должны быть научно обоснованы и приняты советом этих институтов. Сеть профильных государственных НИИ и других учреждений, объединяемых по профессиональному признаку в соответствующий институт государства, во главе с выбранным на конкурсной основе и на определенный срок руководством - вот самая адекватная структурная единица технократического государства. Технократия требует изменений и в ООН. Банки типа МВФ должны быть подконтрольны такому органу, как комитеты глобальной экономики ООН (тип НИИ), но и в ООН должно быть покончено с олигократией нескольких государств.

Конкуренция на почве профессионализма должна быть свободной и альтернативной и присутствовать не только на уровне какого-либо государственного института, но внесена как основной принцип существования любой организации. Рационально сделать конкурентную борьбу способом существования в профессиональной сфере, где только она является гарантом от тех диких финансовых издержек государства, которые при непрофессиональности власти государственных институтов выбрасывались на совершенно бесперспективные проекты, защищаемые заинтересованными в финансировании группами высшего звена специалистов. Продвижение по службе не по принципу воли и оценок непосредственного руководителя, а по принципу конкуренции с ним через посредство объективной оценки профессионального сообщества, формы и способы которой следует разработать применительно к каждой профессиональной сфере с учётом её специфики. Это по сути принцип синархического управления и механизм самой жёсткой производственной дисциплины (не иерархия, не анархия, а синархия – мать порядка). Синархия – законодательно охраняемая свободная конкуренция, распространяемая только на область профессиональной деятельности. Всюду должна быть борьба, пусть это не борьба тождества противоположностей, но по крайней мере какое-то правдоподобие её. А все пороки капиталистического общества и заключались в том, что свободная конкуренция была лишь пародией на свободную конкуренцию, так как распространялась только на очень узкую сферу общественной жизни, финансово-экономическую сферу, сводилась только к одному узкому интересу - материальному. «Стремление человека к обладанию представляет выражение животного инстинкта» (Р. Арди), а как составная часть социальной политики оно является проявлением пережитка родового строя.

В технократическом государстве коммунизм и полная неограниченная свобода капитала канут в прошлое. Политические партии отомрут, ибо защищать интересы различных социальных групп должно нормальное (здоровое) государство без каких-либо политических перекосов. Технократическая республика будет заинтересована в решении глобальных проблем как своих собственных, внутренних. Технократия не ущемляет прав граждан – профессионалами при желании могут быть все. С введением всеобщего бесплатного высшего образования стартовые условия для всех будут равны гарантированно. Дальше только конкуренция, соревнование способностей без ущемления их реализации, что закреплено должно быть конституционно. Конкурсные экзамены рационально будет заменить конкуренцией на протяжении всего процесса обучения. Отбор же учащихся в школе на лучшую память и объём запоминаемого материала крайне нерационален уже потому, что в процессе естественного отбора ни животные, ни эволюция вида Homo sapiens не пошли по пути достижения феноменальной памяти. Увлечённость ученика каким-либо предметом и результаты по нему должны стоить выше общих баллов. Нельзя закрывать глаза на то, что открытия делают не вундеркинды. И это очевидно. Старая школа прогнила, чем больше впихивают в учеников предметов, тем хуже результаты образовательного процесса, исчезают индивидуальности (сегодня пушкины, эйнштейны и биллгейтсы бесплатно не получат высшее образование). Информационный бум отупляет, излишне большое количество информации вытесняет из сознания творческую активность. И не случайно мы видим крен общего интеллекта в техногенную сторону (менталитет техногенного общества) в ущерб духовной культуре: все шедевры в этой области остались уже в прошлом. Жизнь превращается в тейлоровский конвеер. И это более, чем серьёзно: усиливается тенденция глобальной деградации человека и биосферы, мир приближается к экотехнологической земной катастрофе (см.: Дергачёва Е.А. Техногенное общество: новые грани исследования [Сайт «Диалог XXI век»]).

Согласно Естественному праву, человек обязан быть социально защищен государством. Конечно, люди биологически разные, с разным уровнем способностей, поэтому и в государстве при равных правах они не могут быть равны, но ребенок, приходящий в этот мир, не должен быть обманутым. Это безнравственно с человеческих позиций и не существует даже в животном сообществе. Питание, жилье, одежда, и можно добавить информация (обучение, опыт, образование) – это не абстрактно выдуманный минимум, это то, с чем человеческое племя пришло в государство и что не должно быть отобрано у человека государством. Можно быть и довольно богатым и бедным, но есть разумные пределы и тому и другому, пределы, за которыми стоит уже патология и заниматься ею должна медицина (психиатрия). Чрезмерная скупость – это такое же ненормальное и болезненное явление, как и легкомысленное расточительство. Каждому по способностям и более или менее объективно оцениваются они именно в научной среде.

ЛИТЕРАТУРА                                                                                                                                                                     
1.  Асмус В.Ф. Платон. – М., 2005.
2. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. - М., 2000. – С. 73 – 77 и др.
3.  Добрецов Н.Л. Дрейф Сибири // Советская Россия. № 102. – 1996.
4. Корнеева М.П. Отречение от бытия // Парадигма: Очерки философии и теории культуры. – Вып. 7. – СПб., 2007. – С. 184 – 188.
5. Семёнов В.В. Уроки Платона. Наука и политика. – Пущино, 2011.

©  Семёнов В.В.

E-mail: sem-vlad@bk.ru