История с демографией: К дню защиты детей гастарбайтеров

В 1950-е годы медики выяснили, что один месяц, проведенный ребенком в сиротском доме, задерживает его развитие на три месяца. Тогда же в большинстве европейских стран детские дома закрыли.

В Москве за последний год за ненадобностью было закрыто более десяти детских домов. Стало быть, число детей-сирот и у нас наконец сокращается. Ура!

Кстати, за предыдущие два года из приемных семей в сиротские учреждения вернулись около 30 тысяч детей (в основном тоже за ненадобностью).

В конце прошлого года, подводя итоги переписи, Сергей Собянин отметил, что рождаемость в Москве впервые за 23 года превысила смертность. Еще бы! Ведь гастарбайтеры не только хорошие дворники и домработницы, они еще и рожать умеют. Особенно отличаются чадолюбием киргизки. В московских роддомах их малыши составляют четверть от общего числа отказных детей.

А так как в России недавно был принят закон, по которому дети иностранцев, брошенные в родильных домах, автоматически становятся гражданами РФ, то бояться демографического кризиса нам, россиянам, не стоит.

Таджики и узбеки тоже здорово помогают, особенно русским девочкам-сиротам, выпускницам интернатов.

Если один месяц в детдоме задерживает развитие ребенка на три месяца, то 10-15 лет, проведенных там, — на сколько? И вполне естественно, что юные выпускницы, не зная, что делать с неожиданно свалившейся на них самостоятельностью, спешат к нам с распахнутыми глазами, ушами и руками. Кто их первый обнимет-пожалеет, тот и будет родным. А кому они нужны, ничейные и глупые? Желающих «кинуть» на полученную от государства сиротскую площадь — полно, а вот чтобы пожалеть…

Так и встречаются «два одиночества»: обделенная любовью девушка-сирота и бедный униженный гастарбайтер. С девушкой-сиротой гастарбайтеру легко чувствовать себя мужчиной и человеком. Словом, они встречаются и беременеют. Потом (чаще всего) гастарбайтер уезжает на родину, к родным отцу-матери, братьям-сестрам, а то и к жене-детям.

А девушки — остаются. С детьми. Многие из них отдают своих малышей в детский дом (по принципу: я-то ведь жила — и ничего!), некоторые жалеют, оставляют себе.

Девочки-сироты, которых я опекала много лет, своих детей не сдали. Может, моего осуждения постеснялись? Или вдруг я все-таки за 15 лет дала им хоть немного тепла, и теперь они делятся этим теплом со своими детьми? Не знаю. И хотя их незатейливые квартирки мне удалось уберечь от «черных риелторов», уберечь от любви было никак невозможно. Сначала красавец Тимур «полюбил» мою крохотную (1,45 м) Ленку — и она родила Зару. Потом он перелюбил Ленку на Олесю — и та на радостях родила Заре братика. Сейчас Лена и Олеся (с детьми) снимают полкомнаты у бывшей одноклассницы Ольги, а свои квартирки сдают. Тимуру. А он — кому-то дальше.

Чтобы как-то выжить, бывшие детдомовцы очень часто сдают свои площади, полученные от государства, и заселяются у кого-то из «своих».

А что, совсем неплохо придумали. Да, они не усвоили математику, литературу, рецепты домашнего борща и пирогов — зато с младенчества прекрасно освоили правила общежития. Им так не только удобнее, они по-другому бы жить и не захотели. Друзья по сиротскому детству — это и есть их единственно верная родня.

По данным Генпрокуратуры, в стране насчитывается около двух миллионов беспризорников, по данным движения «В защиту детства» — около четырех миллионов.

Может быть, государство все-таки спешит с закрытием детских домов? Наверное, оно считает, что гастарбайтеры, завалив экзамены по истории России и основам российского законодательства, будут целыми бригадами возвращаться на родину. А как же тогда мы, с нашими ремонтами, сугробами, грязными окнами и… деторождаемостью? Неужели сами управимся?