МЕЧТА СОВЕТСКОГО МОНСТРА

27 апреля над Нью-Йорком кружил "Боинг" с шаттлом на спине. Статую Свободы облетел. Последний рейс к последнему причалу. Их эпоха закончилась, они разлетаются по местам упокоения и скоро "Энтерпрайз" (как много это имя значит для поклонников культового сериала "Стар трек"!) займет свое место на палубе авианосца-музея "Интрепид". Там уже сдвинули всю коллекцию самолетов, освобождая корму для солидного гостя: места он потребует немало, аппарат серьезный и на орбиту выходил, веся до 130 тонн. В его грузовом отсеке легко могла поместиться парочка российских "Союзов"…

А тут еще Роберт Семевский своей статьей разбередил память: Каспийск, экранопланы… Я и сам писал о них в "Лебеде" (Юрий Кирпичев КАСПИЙСКОЕ ЧУДОВИЩЕ № 608, 31 января ...), составив тем самым своеобразный отчет о давней командировке. Но так и не завершил его. Напрасно. Стоило бы подвести некоторые итоги. Во-первых, связка самолета и шаттла напомнила об одном похожем проекте, связанном именно с экранопланами. Во-вторых, экраноплан хотя и попроще шаттла будет, да и цели у них разные, но это также замечательная конструкция. Феерическое зрелище победно ревущей мощной машины, в потоках кипящей пены, в радужных веерах брызг выходящей на режим экрана, способно заворожить любого, даже далекого от военно-морской романтики. Так мне кажется. Оно рождает эмоции. Пенорожденная! Военно-морская Афродита Анадиомена!

Вот и не будем сразу брать технику за рога. Почему бы не сделать лирическое отступление? Не экранопланы, в конце концов, определяли лицо Каспийска и предприятия, ради которого был построен этот необычный дагестанский город. Уютная заводская бухточка приютила всего лишь испытательно-сдаточную базу Горьковского ЦКБ. Сам же "Дагдизель", а в конце 80-х численность работающих на нем превышала 11 тыс. человек, специализировался на иной продукции. О которой мы еще поговорим, а пока - об одиночестве.

В середине 60-х, на заре своей советской юности я увидел форт Байярд. В кинотеатре, конечно, о заграницах тогда оставалось лишь мечтать. Пустынное море, чайки, серые стены с бойницами - романтика. Так мне казалось, хотя какая может быть романтика в каменной коробке, затерянной среди волн и более всего похожей на тюрьму? Форт этот расположен в той же бухте, что и Ла-Рошель (помните подвиги трех мушкетеров Дюма при ее осаде?), и должен был перекрывать своими пушками пролив, ведущий к городу Рошфор с его верфями. Грозный британский флаг всегда маячил на морском французском горизонте, дальнобойность же орудий первой половины XIX века оставляла желать лучшего и береговые батареи с этой задачей не справлялись.

Еще меньше романтизма имелось в бывшем цехе завода "Дагдизель", которым двадцать лет спустя, на закате красной империи я любовался уже воочию, став рыцарем наладки. Сооружения эти хоть и предназначались для разных целей, но похожи внешне и оставили сходное впечатление, они вызывают ощущение затерянности, одиночества, щемящей грусти о несбывшемся. Потому, наверное, что островные.

Не оттого ли Джон Донн предупреждал не спрашивать, по ком звонит колокол? Ибо он звонит и по тебе - все мы единая суша. Так-то оно так, проповедника Донна можно понять в его стремлении укрепить и возвысить дух паствы, но все же не совсем так. Боюсь, что мы именно что одинокие острова, затерянные в океане, легко и навсегда смываемые волнами времени. Потому они и манят нас, большие и малые, близкие и далекие. Влекут настолько, что мы сами ценой больших усилий и затрат возводим их - без особой необходимости, буквально за уши притягивая практическое обоснование. Порой наши острова оправдывают затраченные на них усилия, порождая целые континенты, но чаще тонут в пучине забвения.

Однако к делу, то есть к торпедам и к цеху № 8. Это загадочное здание в полутора милях от берега похоже на замок (в Каспийске его так и называют: замок царицы Тамары), вырастающий прямо из моря. Как и форт, оно возводилось в военных целях, но в полном соответствии с законом Паркинсона к моменту завершения строительства появились новые средства, сделавшие все усилия бессмысленными. На этом сходство заканчивается и начинаются различия. Байярд всемирно известен, он фигурировал в фильме Роже Вадима, после там снималась финальная сцена "Искателей приключений" с Аленом Делоном и Лино Вентурой, затем форт отреставрировали и теперь каждый сезон в его стенах проходит известная всему миру одноименная телеигра. В общем, жизнь удалась и длится. Тогда как у бывшей испытательной станции советского торпедного завода надежд на реинкарнацию мало. Она обречена на запустение и разрушение.

Ее история началась в январе 1934 г., когда начальник Специального проектного бюро Двигательстроя представил график строительства цеха №8 завода №182, как поначалу назывался "Дагдизель". Предлагалось вырыть на берегу огромный котлован, уплотнить дно щебенкой, поставить опалубку и забетонировать, а после 28 дней выдержки вывести бетонный короб в море, где должно было быть готово каменное основание. Девять месяцев отводились на усадку и к августу 1935 г. планировалось возвести надводную часть.

Темпы впечатляют! Но такой трудовой порыв означал работу на износ, на пределе возможностей и рано или поздно подобные надрывы аукаются. Что мы ныне и наблюдаем в России. В жизни за все приходится платить. И, кажется, ничто не обходится народам так дорого как глупость - их собственная и особенно пламенная глупость вождей. Впрочем, вторая - производная от первой…

Понятно, что передовая пролетарская страна нуждалась не только в боевых отравляющих веществах, самолетах и танках, но и в торпедах - какой же без них социализм? Он без них неразвитый будет! Ну а тем требовался полигон для испытаний - дело это тонкое и капризное, хлопот с торпедами много и лучше устранить все неполадки и недоработки на заводе, чем разводить потом руками в боевом походе, когда после твоих выстрелов никто не тонет. Впрочем, бывало, что от своей торпеды тонула сама подлодка, как вот с "Курском" случилось. На нем, между прочими, погибли двое представителей "Дагдизеля"…

Да-с. Разумеется, тщательно продуманный план рухнул сразу же. 35 человек, трактор "Коммунар" да пара лошадей - этого мало при объеме земляных работ 140 000 кубов. Мудрая партия забила тревогу, нагнала людей, а 12 апреля 1935 г. объявила ударный штурм. Каждый должен был отработать в котловане до конца месяца не менее 30 часов сверхурочного времени. То есть, после десятичасового рабочего дня помаши еще пару часов лопатой, покатай тачку, лучше спать будешь. Ей богу, котлован как таковой можно - наряду с колючей проволокой и автоматом Калашникова - считать истинным символом советской власти, недаром Платонов так и назвал свой знаменитый роман.

Впрочем, власть, казавшаяся вечной, сама удивительно быстро ухнула в котлован истории.

20 ноября секретарь парткома отправил в Северо-Кавказский крайком ВКП(б) победно-похоронную реляцию: "Сооружение массива окончено. Остались штукатурные работы внутри массива, которые по намеченному плану должны быть окончены к 5-10 декабря. Вывод массива в море к его месту назначения в данное время за неподготовленностью "постели" и неокончания морских работ задерживается".

С "постелью" также просчитались. Глубина моря в нужной точке достигала 12 метров и требовалась мощная каменная наброска, на которую и должен был стать бетонный блок. Но камень нельзя просто так вываливать на дно, течение вымоет из-под него песок и сооружение рухнет. Поэтому за 10-15 дней до буксировки массива собирались начать дноуглубительные работы. Увы, бурение показало (а раньше не могли проверить?), что до твердой основы 19 метров песка и объем выемки составит 530 тысяч кубов, две пирамиды Микерина! Такие вот острова в океане. Мало того, земснаряды не могли работать на больших глубинах, их пришлось переоборудовать. К тому же кроме котлована предстояло еще прорыть канал для вывода массива в море. Немудрено, что к моменту готовности оного работы в море выполнили всего на 30%. И наступил декабрь…

Тут следует заметить, что Каспий море южное, но суровое, не зря его зовут седым - зимой там плавать нелегко из-за штормов, его короткая крутая волна опасна для кораблей. Еще труднее работать под водой. Надеялись, что в течение одного-двух месяцев выдастся 10-12 штилевых дней и можно будет закончить "постельные работы". Но сильнейшее помутнение воды после штормов исключало работу водолазов. Лишь в сентябре 1936, с опозданием более чем на год массив установили на основание и приступили к возведению самой станции. В инвентарной карточке значится: "Здание площадью 5185 кв. м, общим объемом 26000 куб. м. установлено на железобетонном фундаменте, стены кирпичные, крыша рубероидная, перекрытия железобетонные, полы паркетные".

Цех был сдан в эксплуатацию в 1939 г., а в 1940 г. - удивительно своевременно, в Европе вовсю полыхала война, уже выпустили более трех с половиной тысяч торпед.

Увы, дагестанские торпеды не слишком помогли советскому флоту: побед за ним практически не числится, зато почти каждый выход в море заканчивался катастрофой или трагедией. Зря страна надрывалась и затягивала пояса, толку не было, пустая трата денег, сил, да и торпед. Не в коня корм. Не гордиться же, в самом деле, утоплением "Вильгельма Густлова", пассажирского лайнера под красным крестом, с десятью тысячами беженцев из Восточной Пруссии на борту? Флот он инструмент дорогой, тонкий, требует людей инициативных, самостоятельных, знающих. В определенной степени независимых. Оттого и не прижился в России.

Да и сам цех прослужил недолго. К середине 60-х скорость и дальность торпед увеличились настолько, что испытательная станция уже не соответствовала возросшим требованиям. Пришлось строить новые, более масштабные полигоны, благо, широка страна моя родная, и в апреле 1966 г. сооружение было списано с заводского баланса. Туда ему и дорога! Пусть, как и московский мавзолей, служит надгробным памятником советскому социализму. Вместе с торпедным "Дагдизелем". Завод так и не сумел вписаться в новые реалии, остался островом ушедшего на дно строя и сейчас на нем работает менее тысячи человек.

Бывают иные острова. Такие, как Сан Элен в Монреале, посреди прекрасной Сан Лоран - с парком аттракционов, олимпийским бассейном, грандиозными летними фейерверками, визитной карточкой этого замечательного города. Или остров Свободы. Что? Куба? Да упаси господь! Свободой на там не пахнет вот уже более полувека. Нет, я имею в виду совсем маленький островок в центре нью-йоркской бухты, на котором стоит высокая дама с факелом. На его свет летят и летят со всего мира жаждущие свободы, образуя новый людской континент. Вполне по Джону Донну.

Монстр и мечта

На этом можно было бы и поставить точку в отчете о давней командировке в Каспийск. Но связка, летавшая над Нью-Йорком, заставляет вернуться к нашим птичкам. Взгляните на снимок: это не шаттл на спине у "Боинга"! Это украинская "Мрия" транспортирует советский экраноплан.

Развал СССР вызвал разрыв экономических связей, порождавший невиданную изобретательность в попытках их сохранить. Так сормовское СКБ вкупе с киевским бюро Антонова предложили идею, стоившую практического воплощения.

Как известно, морские спасательные операции вообще вещь непростая, особенно же вдали от берегов. Тут и огромные расстояния, и состояние водной поверхности - она, знаете ли, почти всегда волнуется. Иногда очень сильно. И, как правило, именно в таких ситуациях возникает необходимость в помощи. Как же ее оказать, если обычному кораблю требуется несколько суток для преодоления расстояний, а гидросамолет не способен сесть в штормящем море?

Так: гигантская антоновская "Мрия" (по-русски "Мечта") с "Орленком" на спине (это сравнительно небольшой, 140-тонный десантный экраноплан, рассчитанный на одну роту) оперативно прибывает в район бедствия, наездник отделяется от носителя, садится на воду и снимает с гибнущего судна или буровой установки людей, высаживая, если надо, команду технических специалистов или спасателей. "Мрия" (Ан-225) была рассчитана на 250 тонн полезной нагрузки на внешней подвеске (верхом на фюзеляже). Она возила "Буран"!

А "Орлёнок" хорош был тем, что мог летать на высоте до 3 км и выше, как обычный самолет, мог проводить спасательные работы при волнении до пяти баллов, мог разместить на борту нужное оборудование, создать всем комфортные условия и сдать спасенных в ближайшем порту. Прочный корпус при меньшем размахе крыльев придает ему большую мореходность, чем у гидросамолетов, а низкорасположенное крыло играет роль волногасителя, облегчая передачу людей со шлюпок и катеров.

России очень не помешало бы иметь пару таких комплексов. На Дальнем Востоке хотя бы, а то вечно там кто-то тонет, вплоть до громадных буровых платформ. Но вряд ли до этого дойдет с таким руководством: пусть себе тонут моряки, бабы новых нарожают. Оно если и подумывает об экранопланах и связках, то лишь в плане их прямого, так сказать, назначения, как машины для внезапного десанта на чужой берег, как инструмента агрессии. В связке с "Мистралями". На это денег не жалко.

Юрий Кирпичёв