Главная беда России – не дураки и не дороги. Главная беда России – несовершенная судебная система. Мало кто сегодня верит в полную справедливость российской судебной системы. Да и в относительную справедливость уже тоже мало кто верит. Дураков можно социализировать, плохие дороги – починить, но с отсталой судебной системой никого не социализируешь, ничего не починишь, так как все средства, выделенные на ремонт и обучение, разворуют, а суд за воровство никого не накажет.Про спорность тех или иных решений пока говорить не станем. В глаза бросается общая расхлябанность российских судов. Москва, Тверской суд. Под лестницей валялись сотни уголовных дел. Хочешь – читай, хочешь – уноси.
Да и у нас в Башкирии отношение к суду тоже странное.
28 апреля, суббота, рабочий день. В кушнаренковском райсуде рассматривается иск экс-директора районного историко-краеведческгого музея Роберта Мансурова к уволившей его райадминистрации.
В здании суда пока что чистенько, цветут роскошные комнатные растения, видимо, постаралась уборщица или завхоз, приставы в форме, корректны, деловиты. Но все видимость пристойности заканчивается в кабинете судьи.
Судья молод, вежлив, внимателен, на нем судейская мантия. Но кто сидит рядом с ним? Слева – девица в трикотажной розово-серой кофточке. Девица порой лениво пишет крупным почерком на листах писчей бумаги. Да это же секретарь! Такое впечатление, что о компьютере она не слышала никогда. По правую руку от судьи восседает молодой человек в светлой сероватой рубашке. За расстегнутый на пару пуговиц воротник рубашки заткнуты солнцезащитные очки, в руках – пачка сигарет «Парламент», рядом – огромный уродливый брелок с ключами. Молодой человек ничего не пишет, порой усмехается непонятно чему, трет свой нос, играет сигаретами и брелком. А это кто? А это, граждане, прокурор.
Кушнаренковский суд - розовый гламурНевольно вспоминаю Ленинский райсуд Уфы, где сейчас проходит процесс над блогерами-уфагубовцами. Команда прокуроров всегда в форме, да и секретарь суда так же почти всегда в форме, а если и без оной – то с бейджиком, где обозначены её ФИО и должность. Теоретически податель иска мог бы заявить отвод прокурору в связи с тем, что нахождение прокурора в зале суда без форменной одежды противоречит ведомственным инструкциям. Да Бог с ней, с формой. Но пляжные очки, но пачка сигарет в виде игрушки – это не что ни что иное, как проявление неуважения к суду и к сторонам процесса.
Итак, судебное заседание. Мне до сих пор непонятно – почему райадминистрация ни в какую не хочет объяснить причины увольнения директора музея? Что такого страшного, постыдного, тайного скрывается за решением избавиться от руководителя учреждения культуры? Что не устраивает – возраст, моральный облик, деловые качества, свойства характера, или что-то ещё? Что ни говори, а напускание туману делу не помогает.
Райадминистрацию представляет господин Агапов. У истца Мансурова группа поддержки в лице двух Ильфиров – Гареева и Кутдусова и правозащитника Леонида Чернова.
На узенькой скамье в узком коридоре томятся два далеко не юных свидетеля истца – Флюра Мансуровна и Виталий Тихонович.
К Агапову приступают с многочисленными вопросами – почему уволен Мансуров. Агапов хранит молчание. Потом, в процессе прений, выдаст. Глава Юсупов – работодатель, Мансуров – наемный работник. Глава волен делать в районе все, что захочет. Просто байство какое-то.
Перед заседанием выслушала сразу несколько жалоб местного населения. У одного фермера отбирают имущество, другому не хотят продать разрушающийся коровник по разумной цене, матери двух взрослых инвалидов не выделяют жилья, многодетной матери троих детей не выделяют участок… Напрямую главу Юсупова никто ни в чем не обвиняет, слова худого не говорят, но и хорошего тоже. С этими делами ещё разберемся, а пока вернемся в кабинет судьи.
Поначалу судья вполне доброжелателен. Судья соглашается прослушать аудиозапись. Замглавы района Ахметов, судя по записи, объявляет чуть ли не джихад против работающих пенсионеров. Молодым, как говорится, везде у нас дорога. Но кто заменит Мансурова, при всех его недостатках? Агапов нехотя сообщает, что пока замещает ИО, а достойной кандидатуры пока не нашли.
Не понимаю в очередной раз – зачем же тогда было столь спешно увольнять Мансурова? Не логичнее ли было сначала подобрать эту достойную кандидатуру, подобрать при совместной работе с тем же Мансуровым, а потом увольнять директора.
Перепалка по поводу приобщать ли запись к материалам дела, судья решат – приобщить.
Перерыв. К Мансурову подходят люди. Предприниматель (по виду), человек в кутке с нашивками МЧС, интеллигентной внешности молодая женщина. Все в курсе, все подбадривают.
Обмениваемся впечатлениями. Кто-то сообщает, что в перерыве в кабинет судьи зашел озабоченный человек, похожий на председателя райсуда, кто-то утверждает, что от прокурора исходил запах алкоголя.
Судью как подменили. Судья отказывается выслушать почтенных свидетелей. Судья вызывает пристава, чтобы удалить из кабинета Чернова. Прокурор, кто бы сомневался, на секунду отвлекается от манипуляций с пачкой сигарет и цедит сквозь зубы свой вердикт – он иск не поддерживает. Мы выходим, заходим вновь, провозглашается решение – в иске отказать.
Стоя на крыльце суда, приходим в себя. Пожилая свидетельница, которую суд не захотел выслушать, со слезами на глазах рассказывает о том, как директор Мансуров помог ей – благодаря его помощи фамилия отца свидетельницы высечена не стеле рядом с другими фамилиями участников Вов.
Захожу и в музей. Музей располагается на втором этаже культурного комплекса. Мое личное мнение – разместить музей в таком здании было неумно. Неужели нельзя было купить небольшой частный домик? Музей открыт. Знакомлюсь с ИО директора музея. Человек, похоже, неплохой, но… Но уровень его познаний в области истории и краеведения оставляет желать лучшего. Экскурсовод из него слабенький, об экспонатах – а в музее есть очень интересные экспонаты – ничего рассказать так и не смог.
В коридоре ко мне обращается дама – завотделом культуры. Приглашает на разговор. Очень ценю такую открытость. Дама, смущаясь, начинает перечислять недостатки Мансурова. Цитирую: «не помогал проводить Шежере-байрамы и не оказывал платные услуги». Без комментариев.
Я, в свою очередь, излагаю историю матери двух инвалидов детства Гульнары Камаловой и прошу как женщину – обратиться в местный женсовет, подумать, как помочь бедной матери. Завкультурой обещает помочь. Теперь вот думаю – как бы хуже от моего заступничества не стало. Впрочем, там ситуация такая, что хуже некуда.
Вот и все. Но точку ставить рано. Будем разбираться с фермерами и матерями, будем отслеживать ситуацию с музеем. Райсуд с прокурором в пляжных очках – далеко не финальная инстанция.
Комментарии