Вспомнилось тут

Петрова как-то в мае вышла на балкон покурить и сломала ногу. Оказалось ночью на балкон приходили бродячие коты к её беспринципной кошке Люсьен. Коты пели кошке песни, танцевали, цветы принесли. Шучу. Не принесли, только накакали огромную кучу, чтобы Люсьен знала кто тут во дворе альфасамец и пахнет как бог. Петрова шутку оценила уже из положения полулежа.

Потом приехала скорая, санитары вынесли Петрову на руках, чуть второй раз не уронили, такая (тяжесть) красивая. Открыли все окна и умчались с ветерком. В тот день в подъезде долго еще пахло толерантностью и котами. В общем Петрову загипсовали слева: от каблука по самые бабочки в животе, и так на месяц.

Когда Петрова совсем ошалела от бразильских сериалов (Да, дети, да. Русских сериалов тогда еще не было. Вот в какой счастливой стране мы жили) пришло время снимать гипс. А надо вам сказать, что у меня обе бабушки врачи.

И о некоторые интимных подробностях и забавных курьезах из жизни Гиппократов я была наслышана. Поэтому такой спектакль я не могла пропустить. И со словами: «Петрова, я твой лучший друг, не могу же я бросить тебя в беде» вызвала такси.

Когда сняли гипс Петрова смотрела на ногу, а я на Петрову. Да, дети, да. Телефонов с камерами тогда еще не было, поэтому Петровой просто повезло. Вот в какой счастливой стране мы жили.
Петрова сначала побледнела. Потом покраснела. Потом выпучила глаза. Потом грустно сказала: «Е*аааать». Молодой веселый интерн взвыл: «Ааааааа» и упал под стол.
И тогда я посмотрела на ногу. На кушетке лежала худая, синяя и густо обросшая черными волосами нога. Так быстро как мы из больницы никто еще не убегал.

Как-то внезапно потеплело. Это май-баловник, это май-чародей (с)